Как эстонский оборотень литовскую корову украл

Евгения ГАРАНЖА

Гран-при первого балтийского фестиваля телевизионных документальных фильмов «Янтарная арка» взял фильм «Волк»эстонского режиссера Прийта Валкна.

Мысль устроить на берегу Балтийского моря праздник документального кино родилась в августе 2003-го у участников другого кинофестиваля - Ялтинского. И уж от великой ли тоски творческого населения пост-социалистического пространства по балтийским курортам, или по какому иному счастливому стечению обстоятельств, но не прошло и года, как международное жюри уже мерзло под проливным дождем в литовской Неринге, просматривая документальные ленты из семи стран.

Несколько высокопарное название новорожденного фестиваля «Янтарная арка» уравновесилось его твердо стоящим на всех четырех копытцах символом - жизнерадостной буренкой, а взятый в лучших демократических традициях скучноватый девиз «терпимость» принял форму шуточной считалочки: «Чтоб соседская корова была жива и здорова!» Под стать эклектичному обрамлению оказалась и программа фестиваля. Часть западных стран Балтийского моря вообще отказалась принять участие в дебюте литовцев, опасаясь низкого уровня фестиваля. Остальные - Латвия, Литва, Эстония, Польша, Россия, Германия и прибившаяся к прибалтам по старой ялтинской памяти Украина - выставили на фестиваль самый широкий спектр работ от туристических рекламных роликов до настоящих миниатюрных произведений киноискусства. И хотя большинство фильмов пришлось чисто условно подгонять под придуманные несколько второпях номинации, общий уровень показанных работ дает все основания надеяться, что в следующем году в распоряжении жюри окажется уже гораздо больше, чем полсотни лент.

Борьба формы и содержания

В программе «Янтарной арки» есть фильмы-статьи, в которых содержание важнее выразительных средств. Как, например, украинская лента Terra incognita Светланы и Алексея Махонько, рассказывающая о борьбе инвалидов за свои права, где уровню изобразительного ряда даст фору любой проходной сюжет новостей, снятый нерадивым оператором. Есть фильмы как поэзия футуристов, где картинка в лучшем случае управляет смыслом, а в худшем подавляет его. Сюда можно отнести польскую «Черную точку», фильм о жертвах скорости. Эстонская представительница в жюри фестиваля Тийна Локк как-то обмолвилась, что некоторые из увиденных фильмов ей вообще хотелось бы запретить. Рискну предположить, что «Черная точка» относится именно к этой категории.

Вероятно, очень великобюджетный фильм показывает зрителю железное месиво разбитых в гонке по скоростным трассам машин. В кадре машины падают с высоты нескольких этажей на расплющивающийся капот, машины громоздятся друг на друга, машины корчатся под языком автогена. В этой чудовищной нарезке изредка мелькают лица и слова тех, чьи души и тела, хотя и были искалечены в авариях, но все же остались единым целым. И все же явный перебор мелькающих на экране полицейских мигалок и заунывной музыки мешает воспринимать фильм серьезно. Так и кажется, что психология авторов картины осталась на уровне того подросткового периода, когда девять из десяти благополучных молодых людей непременно начинают одеваться во все черное и писать стихи о приближающейся смерти. Но то обстоятельство, что героями «Черной точки» стали реальные люди, заставляет сомневаться в том, что детишкам вовремя объяснили, в какие игрушки играть все же не следует.

И все же мастерство обычно не разделяет форму и содержание. И примеров такого мастерства на литовском фестивале было достаточно. Очень сильное кино привезла Россия. Это и картина режиссера Игоря Потемкина «Похвистневские беженки» о спасшейся из Таджикистана балерине, которая теперь ставит балеты с детишками из российского захолустья. И смешное до слез, хотя и явно постановочное в ущерб документальности «Совместное проживание» Сергея Винокурова, повествующее о печальной судьбе маклера, которого угораздило в разгар свадьбы ввалиться в питерскую коммуналку, чтобы попытаться вырвать у клянущихся друг другу быть вместе в болезни и здравии, богатстве и бедности жильцов согласие на расселение. Это и «Птицы небесные» Ирины Колесниченко из серии «Сто фильмов о Москве» о жизни обитателей столичной свалки.

Прекрасное безумство

Но самым большим подарком россиян фестивалю стала блестящая операторская работа «Доброе утро, Вьетнам!» из трилогии «Русские жены». Героиня фильма Алла на исходе советских времен вопреки родительскому гневу влюбилась во вьетнамца, что работал сварщиком на заводе в ее родном городе. А когда их дочке было три года, авария на производстве оставила мужа инвалидом. И вот уже почти десять лет, как семья перебралась во Вьетнам, где теплый климат позволяет главе семьи работать шофером. Алка работает в детском саду, терпит нелюбовь свекрови, которая не хочет знать ни ее, иностранку, ни ее ребенка-полукровку, и постепенно сходит с ума от тоски по родине. Вьетнамская девочка Элка, путаясь в окончаниях трудного материнского языка, говорит, что у нее счастливая семья - ведь у нее и папа есть, и мама, а ссоры - так они во всех семьях случаются. Одноногий муж Алки мечтает накопить денег и отправить дочь учиться в Россию, куда так страстно хочет ее мать. «Я для них живу, для Алки, для Элки», - широко и слегка напряженно улыбается он в камеру. А Алка рассказывает о том, как в молодости мечтала о настоящей красивой любви, такой, чтоб до самой смерти, говорит, что она и сейчас верит, что такое бывает, просто не в ее жизни. И не понимает того, что уже понял зритель, глядя на ее рано увядшее терпеливое лицо с детскими глазами, - что именно таким лицом, вероятно, и оборачивается к человеку эта настоящая, до гроба, через все испытания любовь.

Еще был очень добрый польский фильм «Именины», о том, как буйное отделение сумасшедшего дома готовит музыкальный спектакль ко дню рождения директриссы, и как романс «Очи черные» сродняет не только пациентов, но и их энергичную учительницу пения, и санитара, который на заднем плане меланхолично трясет бубном, нежно обнимая свою облаченную в цыганскую юбку подопечную.

Порой сюжет выходил за рамки экрана, как это было во время показа вне конкурсной программы фильма Йонаса Мисявичюса «Евангелие от Дмитрия» об академике Дмитрии Лихачеве, его размышлениях о долге России перед малыми народами. На экране в записи 1988 года Лихачев говорил о том, как повлияли сталинские репрессии на отношения России с прибалтийскими народами, о тех ошибках, которые России, Литве, Латвии и Эстонии нужно не допустить при анализе последствий этого исторического зла. И избежать этих ошибок еще казалось тогда возможным. И сам режиссер иногда мелькал в кадре, споря с академиком, молодой и увлеченный, с острым и ясным взглядом. А в зале, где все присутствующие уже знали, что все предсказанные в этом давнем интервью ошибки давно допущены, сидел тот же режиссер, обрюзгший и почти безумный, и, распространяя вокруг нестерпимый запах алкоголя, грозил присутствующим гигантским зонтиком и то требовал, то умолял признать гениальность его предвидения. Присутствующие через силу, про себя, соглашались.

Фильм Прийта Валкна «Волк» в фестивальной программе с самого начала стоял особняком. Валкна не использовал ни одного из «запрещенных приемов», безотказно вызывающих сочувствие у зрителей. Они так охотно во благо и во зло эксплуатировались другими режиссерами, что иногда во время просмотра казалось: для создания добротного телефильма достаточно четырех компонентов - выбрать какого-нибудь экзотического персонажа, к примеру инвалида, беженца, бомжа, представителя вымирающего народа, и заставить его спеть или станцевать, помолиться и заплакать. Создатель «Волка» ни разу не поддался искушению прибегнуть к постановке, и все же он заставил публику живо реагировать на каждое движение на экране. 27-минутный «Волк» рассказывает о средневековом европейском поверье, будто Ливония - это родина волков-оборотней. И ищет, какие следы оставила эта легенда в наши дни. Действие разворачивается почти исключительно в крохотной деревушке в Вырумаа, жители которой вроде и не верят в оборотней, но все же косо посматривают друг на друга - а мало ли что! Это пестрое маленькое сообщество: знахарка, змеелов Хунт, библиотекарь, охотник да дряхлый кузнец, знающий рецепт серебряной пули, и стали первыми зрителями и рецензентами «Волка». Нам же остается лишь добавить, что гран-при «Янтарной арки» оказался эстонскому оборотню вполне по зубам.

На окраине кинематографа

Второй эстонский фильм «На окраине» Вахура Лайапеа, рассказывающий о народе сету, остался в стороне от призов, вероятнее всего, потому, что принадлежал к довольно многочисленной группе фестивальных работ, являвшихся частью длинной документальной серии. Вырванные из контекста, эти фильмы неизбежно приобретали некоторую незаконченность и недосказанность. Еще часть картин стала жертвой заказчиков, как, например, украинский «Незнакомец из вечности». Авторы картины сделали любопытное открытие, обнаружив, что историческая часть Киева на снимках из космоса удивительно напоминает человеческий профиль, где важнейшие постройки расположены точно по органам чувств. Однако развить тему режиссеру не дал заказ - спонсорам явно хотелось видеть привлекающую туристов лубочную картинку, а кто платит - тот и заказывает музыку.

Сетуя на это, хочется поднять еще одну проблему. Современное документальное кино в наших краях становится все менее доступным зрителю. Вот и программу «Янтарной арки», кроме жюри и участников, посмотрели только журналисты, попавшие на фестиваль благодаря бурной деятельности, развитой литовскими посольствами. И «Волк», и пятнадцать серий о сету уже шли по Эстонскому телевидению, и тем не менее они почти неизвестны широкой публике, не говоря уже о русской ее части, поскольку о титровании в данном случае говорить не приходится. Смотреть талантливое документальное кино - это работа, на которую редко способно сознание человека, вытянувшегося перед телевизором после трудового дня. Вот и получается, что творчество документалистов обходится дорого и при этом остается почти невостребованным, несмотря на собранные награды. Многие страны решают эту проблему, открывая кинотеатры, где показывают исключительно документальные фильмы. Возможно, Эстонии стоило бы активнее следовать их примеру.