Верните сына в больницу!

Ирина БУТЯЕВА

Зачастую наши беды проистекают из незнания законов: мы слабо разбираемся в том, на что имеем право.

Два с половиной года назад в один из летних вечеров двое молодых людей и девушка решили прокатиться на машине. Но, увы, попали в страшную аварию. Парень, который был за рулем, погиб на месте. Девушка, сидевшая рядом с ним, от сильного удара вылетела через лобовое стекло. Она выжила и сегодня вполне дееспособна. Хотя травмы были очень сложные.

Станиславу, который находился на заднем сиденье, повезло гораздо меньше: он получил серьезную травму позвоночника. У него оказались раздробленными четвертый, пятый и седьмой позвонки. Медики больницы скорой помощи, куда доставили Станислава, в ответ на все вопросы родителей лишь неопределенно пожимали плечами и отводили глаза...

Мама Станислава, Ирина, проводившая в больнице дни и ночи, как-то услышала беседу дежуривших медсестер, они обсуждали состояние ее сына. Так, она узнала, что врачи, в принципе, даже не рассчитывают на то, что парень выживет, потому что травмы, полученные им в аварии, считаются несовместимыми с жизнью. Но он выжил, наперекор всем врачебным прогнозам.

Медики сделали для тяжелого пациента все, что было в их силах, но не смогли вернуть ему подвижность. Врачи говорят, что в случае Станислава, увы, ни одна операция не сможет ничего изменить. Сегодня молодой человек в состоянии лишь чуть поворачивать голову. Свое тело он не чувствует вовсе.

После курса лечения, длившегося 40 дней, Станислава перевели в больницу по уходу, которая тогда находилась на улице Магазини. Там он пролежал практически все это время. Возможно, лежал бы и сейчас, но медицинское учреждение закрывают. Вероятно, за ненадобностью, а молодого человека перевезли в Ярвескую больницу…

На вас нам денег не дают!

«Здесь было все отлично, - говорит мама Станислава. - Замечательный персонал, Стаса положили в отдельную палату. Он встретился со многими врачами и сестрами, которые работали в больнице на улице Магазини, и они его замечательно встретили. Все медики, работающие здесь, очень опытные, знающие. Они умеют ухаживать за такими тяжелыми больными, как мой сын. Знаете, самой тяжелой процедурой для Стаса всегда было купание. Это для него психологически тяжело… Но сестры смогли сделать так, что он смог переносить эту процедуру спокойно.

Стас никогда не капризничал, не требовал к себе персонального внимания. А когда медсестра лишний раз подходила к нему узнать, не надо ли чего, он стеснительно благодарил и просил о нем лишний раз не беспокоиться. Понимаете, ему неловко, что он доставляет людям столько хлопот. Мне кажется, он испытывает перед всеми чувство вины.

Но то, что произошло чуть больше месяца назад, стало для всей нашей семьи еще одной трагедией. Дело в том, что из этой больницы Стаса перевели в дом по уходу, который находится в Пылтсамаа».

В Ярвеской больнице Станислав пролежал всего два месяца. Однажды Ирину вызвал к себе заведующий отделением и сказал, что возможности больницы в отношении Станислава исчерпаны: Больничная касса прекратила все выплаты по его лечению, а потому семье следует выбрать один из домов по уходу, которые находятся уже в ведении государства, но не кассы.

Ирина возразила, сказав, что, насколько она знает, дом по уходу - это дом для престарелых. Что же там будут делать с ее сыном. Но врач ответил, что вариантов нет.

Ей также было сказано, что государство, хотя и будет платить за Станислава, но не может покрывать полную стоимость пребывания в доме по уходу (6 тысяч крон в месяц), следовательно, родителям придется доплачивать часть суммы. Если семья согласна, то отдел социального обеспечения займется поисками подходящего для Станислава места. А пока, сказал врач, Станислав может остаться в больнице, но при условии, если Ирина согласна заключить договор на 5 дней (1500 крон). Ирине ничего не оставалось, как согласиться. За два с половиной года семья уже привыкла платить.

С глаз долой, из сердца вон

Но вернемся к мытарствам Станислава. Социальная служба предложила несколько адресов домов по уходу, куда родители могли бы его перевезти. Однако когда стали их обзванивать, практически все отказались принять тяжелобольного. Место для молодого человека нашлось лишь вдали от дома, в более чем 100 километрах от Таллинна. Как говорит Ирина, выбирать оказалось не из чего.

О том, с чем пришлось там столкнуться, Ирина спокойно рассказывать не может. Плачет. Она говорит, что в комнате, куда поместили Станислава, еще двое постояльцев: один читает ночи напролет при включенном свете, второй явно психически не здоров… То, что на самом деле происходит в этом доме, говорит она, невозможно даже представить. По коридорам народ бродит круглые сутки, все двери палат нараспашку, - заходи, кто хочет, бери, что хочешь. Станислав практически перестал спать, почернел. На теле у него появились сильные пролежни. Поднялась и держится высокая температура. Никого из персонала к себе больше не подпускает.

«Он там практически уже месяц, а его еще не разу не вымыли, - говорит Ирина, - не могут, не умеют. А ему эта процедура крайне необходима. Здесь работают хорошие и отзывчивые люди, ничего не могу сказать, но у них нет никакого опыта по уходу за такими тяжелыми больными. Отсутствует и специальное оборудование, которое требуется для переноса больного в ту же ванну.

Да что говорить, если даже мои встречи с сыном превратились теперь в огромную проблему - в такую даль ведь не наездишься.

Кстати, мне уже пришел оттуда счет за первый месяц. Сумма - 4300 крон. Хотя мне говорили, что платить буду в пределах трех тысяч.

Но я на все согласна, только пусть мой ребенок будет в Таллинне. Я смогу видеться с ним каждый день, смогу за ним ухаживать…»

Больничная касса: «Мы не против…»

Идеальным вариантом было бы возвращение Станислава в Ярвескую больницу. Впрочем, других вариантов у нас в городе нет. Но заведующий отделением этой больницы, как мы помним, четко обозначил отсутствие возможностей у Больничной кассы.

Так как Ирина обратилась в редакцию, мы встретились с директором Больничной кассы Таллинна и Харьюмаа Адо Вийком.

Перво-наперво, сказал он, Больничная касса не имеет ничего против возвращения Станислава в Ярвескую больницу. Как, впрочем, ничего не имела против того, чтобы молодой человек находился в Ярвеской больнице и дальше, избежав переезда в дом по уходу!

Больничная касса ничего не могла иметь против этого сразу по нескольким причинам: во-первых, согласно законодательству, сказал Адо Вийк, Больничная касса в случае со Станиславом вообще не несет никаких расходов. Все расходы по его лечению и пребыванию в больнице несла и несет страховая компания, где была застрахована машина, в которой находился Станислав в момент аварии.

По его словам, не так давно появился закон, гласящий, что все расходы по лечению до полного выздоровления человека, пострадавшего в автоаварии и находившегося в момент аварии в машине, застрахованной в определенной страховой компании, несет именно эта компания.

Адо Вийк сказал, что не понимает, почему больница в случае со Станиславом «кивала» на Больничную кассу. Действительно, говорит он, Больничная касса отказала Ярвеской больнице в оплате предъявленных ею счетов за лечение, переадресовав их страховой компании.

Адо Вийк также удивлен тем, что больница выписывала счета Больничной кассе. Они должны были знать, кто именно оплачивает лечение Станислава. Тем более, что к тому времени страховая компания уже выплатила за лечение около 100 тысяч крон. Работники Больничной кассы связалась со страховой компанией, которая подтвердила, что не отказывается от всех последующих выплат за лечение.

На вопрос, нельзя ли предположить, что молодой человек был отправлен в дом по уходу из-за того, что его пребывание там будет стоить дешевле, чем в больнице, Адо Вийк ответил отрицательно. Цены, сказал он, везде одинаковы.

Что еще интересно. Выяснилось, что родители и не должны были ни приплачивать, ни доплачивать. Все расходы несет исключительно страховая компания.

Только в течение первого года пребывания сына в больнице Ирина каждый месяц приносила в бухгалтерию больницы на ул. Магазини по 1850 крон. Когда же время пребывания Станислава в больнице «перевалило» на второй год, с мамы перестали требовать деньги, ограничившись суммами по заключению пятидневных договоров.

«Знаете, - говорит Ирина, - я не задумывалась о том, что то плачу, то не плачу. Не до того мне было. Когда мне говорили принести деньги, я несла. В основном, платила наличными прямо в бухгалтерию больницы, лишь пару раз делала это через банк. Квитанции у меня есть. Практически все они написаны от руки. Лишь последняя квитанция напечатана на компьютере. Они у меня сохранились».

Глядя на недоумевающую Ирину, директор Больничной кассы сказал, что она может обратиться к страховой компании с иском о возвращении потраченных денег. Но на это предложение мама отреагировала однозначно: «Да какой иск, сына верните в больницу, пожалуйста!»

Из Больничной кассы Ирина уходила окрыленная. Адо Вийк обещал сделать все возможное для того, чтобы ее сын в ближайшее время переехал в Ярвескую больницу.

Ирина связалась с главным врачом больницы Хелле Мяэлтсемеэс, которая сказала, что не имеет ничего против возвращения Станислава. Однако сказала, администрации необходимо получить соответствующее указание от Больничной кассы. Как только оно поступит, больница будет готова встретить молодого человека.