Кто будет конструктором Русского мира?

С Татьяной ПОЛОСКОВОЙ, профессором Дипломатической академии МИД Российской Федерации, руководителем Аналитического центра фонда «Россияне», беседует Нелли КУЗНЕЦОВА.

— Насколько мы знаем, Татьяна Викторовна, у вас вышла книга «Русский мир: мифы и реальность». Тема чрезвычайно интересная и актуальная. Расскажите о ней, пожалуйста. Как она возникла? Почему? О каких мифах идет речь?

— Да, книга вышла... Я написала ее в соавторстве с Виталием Скринником. Он, кстати, готовит сейчас к защите кандидатскую диссертацию о роли правительства Москвы в поддержке соотечественников за рубежом.

— Неужели на эту тему уже пишут диссертации?

— А почему же нет? У нас не так много научных работ по этой проблеме, и любой опыт в этом отношении полезен и интересен.

А книга появилась так... Как вы помните, очевидно, в 2001 году президент России озвучил эту идею — создание Русского мира. И за короткий срок этот бренд, этот слоган стал чрезвычайно популярным. Его стали употреблять к месту и не к месту. Прошла серия конференций, где так или иначе звучал этот термин, — Русский мир. Он стал мелькать и в официальных документах. Но на самом деле никто толком не знал, что это такое и каким образом реально можно это делать. Тогда мы решили просто проанализировать существующие теоретические разработки, в первую очередь, отцов — основателей этого термина, если можно так выразиться — Петра Щедровицкого и Ефима Островского. И посмотреть, что можно сделать для консолидации и структурирования этого пока еще виртуального бренда. Вот, собственно, потому и возникла книга. Там поставлены довольно острые вопросы...

— Что вас как специалиста, как эксперта по проблемам национальных меньшинств особенно беспокоит?

— Да вот хотя бы такой весьма существенный вопрос: может ли Россия как государство стать конструктором Русского мира?

— А что — есть сомнения?

— Прежде всего, скажу, что впервые за 10 лет правительство Российской Федерации решило провести мониторинг по проблемам положения соотечественников в странах СНГ и Балтии. Был объявлен конкурс, в котором приняли участие весьма солидные российские институты, целый ряд аналитических центров и социологических групп. Аналитический центр фонда «Россияне» выиграл этот конкурс. И уже с 1 января начата работа, в которой принимают участие ведущие эксперты Москвы и Петербурга. И одной из основных задач, поставленных перед исследователями, является оценка эффективности той деятельности, которую ведут российские государственные и иные структуры по поддержке соотечественников за рубежом.

— И есть уже какие-то выводы?

— Мы проанализировали ситуацию в семи странах. И две недели назад в Петербурге состоялся промежуточный семинар, где подводились некоторые итоги. Должна сказать, что Константин Затулин, директор Института стран СНГ, комментируя результаты этого семинара на заседании «круглого стола» по проблемам соотечественников за рубежом в Государственной думе России, сказал, что наступил момент истины.

— А в чем он заключается?

— Если в начале 90-х этой темой не занимался никто, то сейчас ею стали заниматься все, кому не лень. За прошедшие два года на этой площадке мы повидали всех — и администрацию президента, и структуры правительства, и самые различные федеральные и муниципальные ведомства. И в результате получили диктатуру дилетантов. Иными словами, в этой сфере появилось множество случайных людей, которые, хватаясь за бренд «Русский мир», фактически его профанировали. Как полагает Затулин, и я в этом плане с ним полностью солидарна, после того, как мы предъявим результаты мониторинга, правительство России, и МИД в том числе, должны будут решить: будет ли создаваться реальная система работы с зарубежными соотечественниками, отойдем ли мы несколько от схемы собеса, которая была до сих пор, от всех этих инвалидных колясок и т.д., что, конечно, важно само по себе, но не решает основные задачи диаспоральной политики, которые должна реализовать такая страна, как Россия. То есть либо мы будем заниматься диаспоральной политикой, будем создавать сеть культурных, образовательных связей, выводить все это на культуральный уровень, либо по-прежнему будем ограничиваться лишь отдельными проявлениями озабоченности со стороны российских структур в случаях нарушения прав человека. Но так или иначе, если государство не сделает выводов и не поставит серьезных задач по разработке диаспоральной политики и переходу все-таки к реальному конструированию эффективной системы работы с диаспорой, то думаю, что экспертное сообщество просто не сможет найти общий язык с государством.

— И что же будет дальше?

— Я думаю, что конструктором Русского мира совсем не обязательно должно быть российское государство. Может быть, ему совсем и не надо выступать в этой роли. Посмотрите, какую реакцию за рубежом вызывают сейчас заявления российских общественных деятелей, когда они говорят, что своей деятельностью пытаются реализовать идею Русского мира, выдвинутую Россией. Это воспринимается как некая попытка создания Россией «пятой колонны» в зарубежных странах.

— А почему в таком случае не вызывает никакого шума, никаких возражений идея Французского мира, уже, кстати, осуществленная и называемая Франкофонией?

— Да потому, что за последние 10 лет Россия поставила себя в такую ситуацию в системе международных связей, что у многих государств и негосударственных структур сложилось мнение, что все и всем делать можно, кроме России. А вот кто в этом виноват — это вопрос.

В чем, на мой взгляд, сейчас трагедия России? Страна не может иметь эффективной диаспоральной политики, то есть системы работы с зарубежными соотечественниками, если она не определила свою сверхзадачу в современном мире.

Обратите внимание: у имперского Китая четкой системы работы с диаспорой не было, она не нужна была Китаю. А вот сейчас, когда Китай стал серьезно развивать свою экономику, когда возник, можно сказать, экономический бум, диаспора сразу стала нужна как один из ресурсов, источников пополнения экономического потенциала страны.

Я могу привести пример, который, возможно, кое-кому и не понравится, но это история. Так было. Веймарская республика не работала с диаспорой, потому что не было сверхзадачи. А у имперской Германии эта сверхзадача уже была. Я не говорю, какая это была сверхзадача. Я просто констатирую факт: она уже была. И тогда стало ясно, для чего Третьему рейху понадобилась немецкая диаспора за рубежом.

— А у России, на ваш взгляд, нет такой сверхзадачи?

— Нет четкой доктрины, ясного понимания, что такое Россия в современном мире. Мальчик для битья? Страна, любая инициатива которой вызывает подозрение? Или это все-таки большая, солидная держава?

И возникает вопрос: способна ли Россия в ее нынешнем положении определить такую сверхзадачу? Ведь у России сейчас две проблемы. Мало того, что она находится в переломном периоде. Но на это состояние тяжелого переломного периода еще накладываются межклановые, межкорпоративные разборки, в том числе и внутри государственных институций. И это реальная угроза, я бы сказала, безопасности самой России. Иными словами, угроза для России кроется не в расширении НАТО и даже не в том имидже, который мы имеем в ряде регионов мира. Угроза — внутри самой России.

Вот скажите, как должен чувствовать себя человек, если он считает себя принадлежащим к Русскому миру? Он ведь должен быть лоялен к России. Не так ли? Но как понимать эту лояльность? К кому? К чему? К какой корпоративной группе?

— А большинству людей, простите, наплевать на корпоративные группы. Они их не знают и не хотят знать. Для них важна Россия как родина, как страна русской культуры, Россия, где родные могилы, где друзья и близкие, где звучит родной язык.

Вспомните русских эмигрантов, первыми начавших сопротивление фашизму во Франции и погибших в гестапо. Борис Вильде, княжна Оболенская... Список имен можно продолжить. Они не были согласны с тем строем, который существовал в России, но они тосковали по ней и защищали ее ценой своей жизни.

— И все-таки, я думаю, сейчас, на фоне провала нашей диаспоральной политики, а она провалена, я это утверждаю, даже если это кому-то не нравится, мы должны прийти к пониманию того, что вот эта ситуация в диаспоральной политике является лакмусовой бумажкой внутренней ситуации в России.

Мы недавно встречались с экспертной группой из Латвии. Разговор шел о российско-латвийских отношениях. И я, признаться, была поражена, увидев, что латвийские эксперты лучше подготовлены к диалогу, чем наша российская группа.

— Но интересно все-таки, на чем концентрировали свое внимание эксперты с той и другой стороны? Какие подводные камни они увидели? И был ли разговор, как с ними справиться? Это интересно и для нас, с точки зрения обретения опыта...

— Мы посмотрели, от чего может отказаться, скажем, Россия, а от чего — Латвия. Мы сказали латышам, что многое можно обсуждать спокойно. Но вряд ли в России когда-нибудь поймут процессы, скажем, над ветеранами.

— То есть это очень острая точка преткновения?

— Да. И знаете, что меня еще поразило? Мы очень свободно критикуем свое государство, мы свободно критикуем некоторые внешнеполитические действия России. Латыши этого не могут... И этот уровень демократии, который существует сейчас в России, позволяет экспертному сообществу совместно с общественными движениями российской диаспоры за рубежом, что называется, скооперироваться и стать реальным конструктором Русского мира. Кстати, это сразу отсекает прилипал, тех, кто хотел бы построить на этом свой бизнес, решить только свои личные проблемы. Потому что денег тут сверху платить никто не будет.

Хочу сослаться на еврейский опыт. Международное еврейство, эту большую сеть, сформировало не государство Израиль. Это была общественная инициатива. И это была инициатива финансово-промышленных кругов, которые помогли созданию этой сети.

— Вот момент истины и наступит, когда станет ясно, способна ли российская диаспора за рубежом создать такую конструкцию.

— Вот именно. Сможет ли создать сама с помощью заинтересованных структур и людей в России? А если выяснится, что не способна, нам придется расстаться еще с одним из наших мифов.

— Но тот же Французский мир, скажем, создавало все же государство. Де Голль...

— Но Франция в тот период, когда создавался Франкофонный мир, была не такой, как сегодняшняя Россия. И вы не зря вспомнили имя де Голля... Известно, что это была за фигура.

К тому же я что-то не слышала, чтобы кто-нибудь открыто критиковал Франкофонный мир. А Россия, как вы знаете, критикуется за все, что бы она ни делала.

Но есть очень важные вещи, которые надо иметь в виду... Вернусь еще раз к встрече российских экспертов с латвийскими. Я уже говорила, что речь шла о концепции третьего варианта развития российско-латвийских отношений. От чего бы могла отказаться Россия, имея в виду моменты, которые вызывают наибольшее раздражение у другой стороны?

Я сказала, и это мое мнение, что Россия должна отказаться от однозначной поддержки русских политических организаций и движений только потому, что они называют себя русскими или пророссийскими. Надо очень четко понимать, насколько их деятельность полезна соотечественникам, диаспоре в целом. Есть примеры, когда такие организации просто спекулируют на этом, и отсюда возникают многие сложности и недоразумения.

Вот, скажем, недавний пример... Я знаю, какую негативную реакцию вызвало в Финляндии озвучивание идеи создания единой русской партии Европы.

— А что — связали с идеей конструирование Русского мира?

— Да. Одному петербургскому эксперту даже закрыли въезд в Финляндию, где он на конференции должен был говорить именно о проблемах Русского мира, создания этой сети. Нас фактически обвинили в Социнтерне. Хотя это совсем не так. И я хочу сказать, что если создаются такие политические партии, то надо очень четко определить, что Россия к этому никакого отношения не имеет. И не будет иметь.

Я бы, например, поддержала такие общественные инициативы по интеграции русскоязычного населения в Евросоюзе, как создание общественных парламентов, общественных ассамблей.

— Такая инициатива, с вашей точки зрения, полезна?

— Да, я думаю, такие действия можно считать нормальными. Тем более, что к этому можно подключить и общественную инициативу из России. В этом смысле мне очень понравился, например, Тихоокеанский Конгресс соотечественников. Там присутствовали выходцы с Дальнего Востока, живущие ныне в Австралии, Новой Зеландии, вообще в Тихоокеанском регионе. Там тоже речь шла о Русском мире, о транснациональных сетях. Но как? Они говорили там о возможности создания льготных условий для инвестиций и тому подобных вещах. И я подумала, что в российской глубинке есть очень умные, хорошо подготовленные люди, которые понимают глубину этой проблематики.