А ты кто такой?

Елена СКУЛЬСКАЯ

Человек растерян, ему хочется себя идентифицировать, понять, кто он такой? Тут есть несколько путей. Например, можно снять с самого себя отпечатки пальцев и проверить, на самом ли деле они такие уж оригинальные. Ну, предположим, отпечатки пальцев удались: выяснилось, что ты совершенно неповторим и ни на кого не похож. А дальше что - одиночество?

Нет, хочется с кем-то быть заодно, на кого-то равняться, примкнуть к своему типу, то есть идентифицироваться по линии некоторой общности, клановости, а не индивидуальности, с которой совершенно некуда податься. Тогда второй путь: присмотреться к тем особям, которые, как тебе кажется, на тебя похожи. Я вот прослушала новую песню Андрея Макаревича, которого несколько десятилетий знала по «Машине времени» и чуть меньше по передаче «Смак», как бы свой, привычный человек… В песне есть припев, повторяемый в финале восемь раз, чтобы даже самые тупые запомнили (эстрада в последние годы, кстати, очень невысокого мнения об интеллектуальных способностях публики – припевы самое малое звучат восемь раз, бывает и больше):

Я увяз, как пчела в сиропе,
И не выбраться мне уже.
Тонкий шрам на любимой попе -
Рваная рана в моей душе.

Как раз метафору я поняла: где тонко, там и рвется. Но все равно противно. Несколько лет назад юные киноавангардисты сообщили председателю жюри одного из кинофорумов Виктору Мережко, что они устроят на пляже перфоманс, выражающий их эстетические пристрастия. Их переговоры с Мережко засняло телевидение. «Мы, - говорит лидер неформалов,- все вместе осуществим публичную дефекацию! Чтобы все про нас узнали!» - «А вонять не будет?» - поинтересовался консервативный Мережко.

Аннушка с маслом

Можно попробовать присмотреться к лидерам театрального мира. Кирилл Ганин, например, сидел при советской власти, подвергался гонениям. Теперь у него в Москве свой театр, недавно состоялась премьера «Мастера и Маргариты». Только у него в театре все артисты играют голыми. Ну, не совершенно голыми, а так, почти. Скажем, Аннушка, которая разлила подсолнечное масло возле трамвайных путей, из-за чего Берлиоз поскользнулся и ему отрезало в результате голову, появляется на сцене в распахнутом ватнике и с огромной бутылью масла в руках. Но помимо ватника на ней – ни-че-го. Ватник короткий, Аннушка – здоровенная бабища. В какой зрительской душе ее голая попа способна организовать рваную рану, сказать затрудняюсь.

Художественный руководитель театра на настойчивые вопросы о том, почему в его театре все играют непременно голыми, отвечает, что у вопрошающих извращенный взгляд. Мол, вместо того, чтобы смотреть на голые попы разномастных артистов, нужно задумываться о бренности всего земного и скапливать в себе духовные ценности. А кто сосредоточен на обнаженке, тот сам дурак и сексуально озабочен. В недавней телевизионной передаче (где-то между «Принципом домино» и «Чего хочет женщина?») он рассказал трогательную историю своего полового созревания. Подростком ему довелось увидеть толстую женщину в исподнем. В синих байковых трусах. До колен. С начесом. Сие видение навсегда сформировало его сексуальные предпочтения.

В театре у Кирилла Ганина зрители могут участвовать в действии наравне с артистами. Зрителям дают выпить водки, после чего они соглашаются выйти на сцену и снять штаны. При этом они, вероятно, думают, что обнажают душу. В антракте журналисты интервьюируют зрителей.

- Я не понял, тут что-то не то, - недоволен мужчина лет сорока, одетый в выходной костюм для похорон и свадеб. - Я жену не взял, сказал, ухожу по делам, а тут такое! Если это стриптиз, то почему бабы такие страшные?! Если это спектакль, то почему они голые?! Может, это черный юмор, но мне страшно стало, когда старичка голого вывели, мне его накормить захотелось и сдать в богадельню.

- А я никогда не соглашусь с молодым человеком, - вступает в спор женщина сверхбальзаковского возраста. - Режиссер показал особую грацию, особую соблазнительность тела зрелой и даже полной дамы. Не только же юным вертихвосткам должно все доставаться! Что они понимают в любви? Спектакль заставил меня поверить в свои силы, хотя я недавно рассталась с мужем и чуть было не утешилась покупкой коккер-спаниеля. Но теперь я повременю с собакой, а постараюсь устроить свою личную жизнь иначе...

То, что можно в стихах…

Анна Ахматова говорила, что в стихах можно высказать то, что никогда не доверишь даже самой близкой подруге. Роль стихов охотно взяло на себя телевидение. Модно и престижно рассказывать о том, как именно от тебя ушел муж к молоденькой. В студии масса народа, жаждущего хоть в двух словах рассказать и свою историю. Поражают специалисты, которых привлекают к передачам в качестве экспертов. Например, одна психологиня так комментировала исповедь дамы в вечернем туалете, чей муж спутался с подругой дочери: «Мне вас очень жалко, мне очень хочется вас утешить. Может быть, вас утешит то, что в новой семье ваш бывший муж ни за что не будет счастлив. Это доказано историей. Гете бросил свою подругу-ровню и стал жить с простой женщиной, но зато почти все дети у них умерли». Но это еще только цветочки. Поднимается женщина-трехдверный шкаф и вопит: «Мужикам что нужно? Им нужен допинг! Молодое тело им нужно! А то, что от такого допинга у них инфаркт будет, их это совершенно не интересует. А к кому они приползут со своим инфарктом и импотенцией? Обратно к нам. Нужно просто подождать».

Замужняя женщина сегодня совершенно не знает, как ей себя вести в случае измены мужа. Конечно, если они с мужем верующие, то его можно припугнуть Геенной Огненной, в коей ему предстоит гореть за супружескую неверность. А в остальных случаях? Ни в партийную организацию не обратишься, ни в профсоюз, ни к начальнику его не пойдешь, ни даже к сопернице, поскольку ее совершенно не страшит звание разлучницы. А как славно-то было раньше: вызывали мужчину на партийное собрание с представителями райкома, и он разоружался перед партией, сначала подробнейшим образом рассказывая о своих злодеяниях, а потом мирно возвращаясь в семью.

И вот эта тяга, эта страсть к публичному раздеванию осталась у нас в генах. То, что человек никогда не доверит самому близкому, он охотно сообщит всему свету. Несколько дней назад популярная телеведущая Оксана Пушкина с удовольствием рассказывала об уходе своего пожилого мужа к еще более молодой и хорошенькой сопернице. А трепетный бизнесмен повествовал о командировках в провинцию, где в ночном клубе повстречал свою судьбу, думал, что он у нее единственный, витал буквально в облаках, а потом приехал сюрпризом, без предупреждения, и узнал, что его милая каждый вечер проводит в клубе и он у нее вовсе не единственный. Говорил бизнесмен искренне, каялся убедительно, вспомянул своих брошенных детушек, клялся, что теперь, когда он узнал правду о своей любовнице, он всю жизнь без остатка посвятит своей законной супруге и добродетельной матери, коя, вероятно, сидела в этот момент перед экраном телевизора и, утирая слезы, радовалась перемене участи и подталкивала детей к экрану, чтобы и они полюбовались на папку, вернувшегося в фамильное гнездо через телестудию.

Бестселлер

Еще мне нравятся книги современных авторов-победителей. В последнем романе живого классика Татьяны Устиновой «Мой личный враг» речь идет о популярных тележурналистах Останкино. Самая популярная ведущая Вика, на самом деле, обязана своей популярностью положению отца, который кого хочет, назначает на телевидении, кого хочет, увольняет. Она склочница, истеричка, сволочь и потенциальный убийца. С ней никто не может работать, ее все ненавидят, она всех эксплуатирует и правит бал. Александра очень талантливая журналистка. Но у нее нет ни денег, ни связей, а потому ее, конечно, выгонят с телевидения. Ее муж - подлец и красавец Андрей, несомненно, уйдет к всесильной Вике. Более того, по приказу мерзкой Вики он наймет киллера для убийства бывшей (беременной) жены. Но Александра, сделав аборт и скрывшись от киллера, выходит замуж за французского аристократа и миллионера, рожает ему двоих прелестных детей и встречается в финале со своими гонителями в своем фамильном замке.

Тут очень интересен и характерен внутренний монолог мерзавца Андрея. Он узнает в красавице-аристократке свою бывшую жену и лениво вспоминает, что когда-то нанял киллера, чтобы ее убить. Вспоминает как бы ностальгически, с улыбкой, типа: что пройдет, то будет мило. Дело житейское – ну, хотел убить, ну, не получилось, ну, извините. И бывшая жена, и ее новый муж-миллионер примерно так же реагируют на встречу с прошлым. Нет, мерзавцы будут, конечно, посажены в лужу, но не глубоко. А просто аристократ купит телевизионный канал, о котором они грезят, не для них. А для своей жены. И еще совершенно неизвестно, возьмет ли она на работу тех, кто ее гнобил. Аристократ подводит итоги и бросает в лицо подлецам слова приговора: «Я знаю, сколько денег вложено в этот проект. И знаю, сколько вы уже успели украсть. Я не дам вам выйти сухим из воды и перекрою все каналы, по которым к вам в карман текут денежки. Поверьте, это очень просто, намного проще, чем вам кажется. Я уже кое-что предпринял. Вы не всесильны, уверяю вас. Я не дам вам работать ни в одном смежном бизнесе: ни в рекламе, ни в прессе, ни на радио. Как это говорят по-русски, Алекс? Шаг влево, шаг вправо считается побегом и карается расстрелом? Вы будете делать то, что я вам скажу, иного я не потерплю. Возглавлять канал, который я собираюсь купить, будет моя жена. И если она сочтет возможным дать вам работу, она вам ее даст…» Одну секундочку! - кричу я. - Да ведь эти люди хотели убить! Наняли киллера! Какую работу можно им предоставлять или не предоставлять?!

Не дает популярная писательница ответа…