Эстония становится кастовым обществом

Журналист Пааво Кангур пишет в Postimees, что в Эстонии появились многие признаки кастового общества – люди продолжаютжизнь в кастах, полученных от родителей, и перейти из одной касты в другую очень сложно.

Высокие государственные чиновники и директора частных фирм в приватных разговорах признаются, что прыжок в среду капиталистов у них не получился. У них красивые дома, хорошие машины, но все это не приносит удовлетворения. Они бы хотели владеть заводами и терминалами, но большая дележка закончилась десять лет назад, еще до начала их времени. Это можно назвать синдромом отставания от поезда.

Не нужно читать «Капитал» Маркса, чтобы понять, что работодатель не стремится делить прибыль с работником.

Автор статьи задается вопросом, так ли невозможен прыжок из касты госчиновников в касту капиталистов? В свое время его успешно совершили Тийт Вяхи и Энн Панть. Пааво Кангур не хочет называть капиталистов классом, скорее, это каста, так как в Эстонии их очень мало – недавно Eesti Ekspress насчитал всего 150 тех, кто зарабатывает приличные дивиденды.

Кроме этого, каста капиталистов исчезает и заменяется безымянным и бесцветным международным капиталом: пенсионными и инвестиционными фондами и крупными предприятиями, которые, в свою очередь, принадлежат пенсионным и инвестиционным фондам.

Кастовое общество существует во всем мире, только ограничения в нем разные. В разваливающемся СССР большая группа младших научных сотрудников или сотрудников разведки примерно за четыре года стали капиталистами.

Но в кастовом обществе нет ничего плохого. Это признак стабильности. Людям нравится стабильность, и они ненавидят предателей своей касты. Их называют выскочками, нуворишами, про них говорят «из грязи в князи». Мало кому нравятся младшие научные сотрудники, которые не обливаются потом в душной библиотеке, а смотрят на мир из окна «Мерседеса» с кондиционером и двигают миллионами долларов. Достаточно вспомнить Ходорковского и Бергманна, которые, правда, смотрят сейчас на мир через решетку.

Люди из разных каст относятся друг к другу с умеренной ненавистью. Таксист с удовольствием рассказывает, как высокого чиновника-политика вырвало в его машине, и как он убежал, когда таксист потребовал за это уплатить. В этом рассказе слышатся умеренная кастовая ненависть и кастовая честь. Мораль истории таксиста такова: он – хороший парень, а остальные – ублюдки.

В советское время руководитель учреждения, преуспевающий таксист, хороший хирург и токарь шестого разряда, не говоря уж о шахтере, получали по 300 рублей в месяц. Принадлежность к разным кастам еще не означала разных доходов.

Грубо говоря, правило 300 рублей действует и сегодня, только теперь это зарплата в кронах, на которую можно снять жилье, купить в лизинг машину и провести одну неделю в году на Канарах.

Мы не можем владеть всем в равной степени, но можем в равной степени потреблять – вот признак нынешнего кастового общества. В кастовом обществе все люди более или менее счастливы, зная свое место и ограничения. Если человек их знает, он может быть доволен. Человека из кастового общества не волнуют новые мечты и устремления, производимые СМИ. Член кастового общества знает, что это все обман и мираж.

В Великобритании и Франции есть пара школ, производящих элиту. Против этого пытались бороться, но безрезультатно. В Эстонии элиту производили а в тартуской средней школе № 2 и в таллиннских средних школах №№ 7 и 21, а также на паре факультетов пары вузов. Сегодня эта картина немного меняется, но не меняется суть дела.

Эстонский истеблишмент лишь делает вид, будто хочет каких-то перемен. Единственное, что он хочет, это упрочить свои позиции и укрепить фундамент кастового общества. Но, разумеется, все это сопровождают речи социал-демократического содержания.