Возвращение без иллюзий

Виталий АНДРЕЕВ

- Жизнь любой семьи - сага. Как у Форсайтов, - подвел в конце черту под разговором Пеэтер ВАЛИНГ. 30 лет наш сегодняшний гость провел за рубежом, 25 из них прожил в Канаде, а в этом году вернулся домой, чтобы продолжать заниматься тем, чем был занят всегда, - гостиничным делом. Нынче Пеэтер Валинг - заместитель директора по обслуживанию одного из крупнейших столичных отелей. Но об этом разговор был постольку-поскольку.

Один язык - одна жизнь

- Пеэтер, вы долгие годы жили на Западе, а русского, получается, не забыли.

- Меня ему хорошо учили. Сначала в 8-й школе на улице Моони, потом в 46-й на улице Мулла. До сих пор помню своих учительниц, с именами и отчествами боюсь ошибиться, а фамилий не забыл - у одной фамилия была Землянская, у другой - Эпштейн. Прибавьте еще службу в армии в Калининграде. В Канаде потом доводилось немало говорить и на русском. Но вообще не зря говорят, что знать один язык - значит прожить всего одну жизнь.

- За рубеж вы уехали в 1972-м, как складывалась ваша жизнь до этого?

- Учился в школе, а работать начал в 13 лет. По чужому паспорту, чтобы не придирались к годам. Мой отец возглавлял государственный Комитет по мелиорации и водному хозяйству, был кандидатом наук, каждое лето я проводил в лесах, так что знаю все болота до Чудского озера. Папа надеялся, что стану военным человеком, сам я одно время хотел учиться на детского врача, но в отличие от учительниц по истории и литературе преподавательницу химии я недолюбливал. Вот и выбрал гостиничное хозяйство.

- По советским меркам все у вас складывалось нормально: папа - начальник, никаких конфликтов со строем, надо думать, у вас не было, и все же в 26 лет вы уехали. Почему?

- Только потому, что хотел заниматься делом по душе, тем самым гостиничным. К тому же я родился, наверное, путешественником, странником. Мама рассказывала, что когда меня крестили в Каарлиской церкви (родители в ней тоже венчались), то моя нога все норовила из купели вылезти, и священник тогда напророчил: будет много путешествовать. Мой любимый герой - Миклухо-Маклай. До сегодняшнего дня люблю и перечитываю Хемингуэя. Еще очень люблю один роман Алексея Толстого. Знаете, какой?

- «Хождение по мукам»?

- Нет, «Петр Первый»... Жить мне всегда хотелось в одном из трех мест. Первое - Прага, туда я поехал впервые праздновать собственное 25-летие. Второе - Париж, где много каштанов и художники пишут на улицах. А третье - острова Фиджи. Там никогда не был, не долетел, но любил Фиджи всегда. Скандинавия меня для жизни не очень привлекала, тянуло в среднюю Европу. Когда учился, мне два раза довелось ездить в Словакию, наш Таллиннский техникум легкой промышленности обменивался группами с родственным училищем из небольшого городка под Братиславой, там еще водами ревматизм хорошо лечат.

- Вы тогда начали думать об отъезде?

- Мне хотелось уехать, но вовсе не из-за политики, политика меня никогда не интересовала, людей всегда судил только по деловым качествам. Но процесс отъезда затянулся надолго. К этому времени я был уже женат, жена была из Праги, ждала ребенка, а встречаться нам все равно не разрешали. В конце концов жена пришла к советскому послу в Праге и все ему рассказала. Посол оказался приятным человеком и все понимал. Если бы ваш муж, сказал, был просто из Союза, а не из Эстонии, то проблем бы не было. На самом деле, Прибалтика ведь никогда к СССР серьезно не причислялась, бельмом была.

Визу жена в конце концов получила, поехала через Минск, там купила билет на «Чайку». В Таллинне хотела побыть хотя бы несколько месяцев. Пришли продлевать визу, и жене сказали: никакого продления вам не положено, уехать вы должны послезавтра. Наши знакомые отвезли нас на машине в Ленинград, там нас встретили друзья, мы провели в городе немного времени, жена села в поезд и уехала. А меня не выпускали потом за границу полтора года. В ноябре 1972-го я улетал из Ленинграда в Прагу.

Жизнь с чистого листа

- Вы предполагали, что уезжаете навсегда?

- Еще нет. Подобной мысли у меня никогда не возникало. Но в Праге я увидел новый пятизвездочный отель «Интерконтиненталь» и очень захотел там работать. В Чехии мне дали вид на жительство, но покинуть с этим документом страну я права не имел и позже на практику в Германию, Швейцарию, Венгрию, Польшу ездил с советским паспортом и советской визой.

- А как оказались в Канаде?

- Я прожил в Праге уже почти семь лет, и в 79-м году группа «Интерконтиненталь» направила меня набираться опыта в Финляндию. Туда мы поехали всей семьей - жена, двое детей. А в декабре 1979-го, если помните, Советский Союз вошел в Афганистан, а поскольку в армии я когда-то был военным фельдшером, то опасался, что меня снова призовут. Оставаться в Финляндии мы не могли, по существующему договору с советским паспортом меня были обязаны вернуть в СССР, другого разговора не было, и мы переехали в Швецию. Там я изучал шведский, до сих пор помню его. В Стокгольме официально попросил разрешения поехать в Канаду и получил его очень легко. На собеседовании меня спросили, куда хочу ехать, какая у меня профессия. Выяснили, что я гостиничный менеджер, хотя в Швеции этой профессией не занимался, искать работу времени не было, а семью надо было кормить. И я мыл окна, туалеты, привозил и увозил на машине белье из химчистки, не стеснялся любого дела, потому что надо было заработать на дорогу в Канаду. И в августе 1980-го мы приземлились в Торонто.

- В Канаде вам пришлось начинать с чистого листа?

- Так и было. Потому-то сначала и хотел ехать сам, чтобы осмотреться. Тем более что жена хотела в Америку. Но Штаты для жизни меня никогда не интересовали. Поехали мы все же в Канаду.

- Помните сейчас, какими были там первые дни?

- Нам повезло. Во-первых, после хоккейного первенства мира в Праге, где советская сборная выиграла «золото», а канадцы - «бронзу», я познакомился с несколькими канадскими звездами - Тони Эспозито, Дионом, Аланом Иглсоном, не поверите, Бобби Халлом. Приехало тогда в Прагу и много болельщиков-канадцев, а я же работал в гостинице. Но в Торонто меня встречал канадец, с которым совершенно неожиданно познакомился однажды в Стокгольме, он-то и посоветовал мне не ехать в Ванкувер, а остаться здесь. У него мы прожили неделю, а уже через 10 дней я работал по специальности в гостинице. Тогда еще не знал, что снова увижу Эстонию, только в новом веке, а навсегда вернусь в 2004 году.

Итальянец Тони

- Получается 25 лет. Чем для вас были эти годы?

- Знаете, человеку всегда предстоит очень жестокий выбор. Или вы не делаете, или делаете так называемую чистую карьеру, но при этом понимаете, что семья и многое другое должно уйти на второй план. Одинаково - и работа, и семья - так не бывает. Я в отца, для которого работа всегда была самым важным. У мужчины иначе быть не может. Живя в Торонто, я научился думать, что работаю не просто в гостинице, а как будто это моя гостиница, мой бизнес. А это отнимает все время. В то время у меня было уже четверо детей. Конечно, надо было думать о собственном доме, о том, чтобы отдавать детей в школу, что спортом надо заниматься, но работа была главным. Здесь себя надо развернуть на 360 градусов, не сделаешь этого - толку не будет. Может произойти, что в гостинице, где работаете, сменится владелец, что придет новая команда, и вы должны будете работать уже с нею. Иногда не получалось, я оставался без места 6 или 7 раз, но ненадолго, профессионалы всегда выручают друг друга.

- Неужели все было так безоблачно?

- Мне кажется, что люди, переезжающие на жизнь в другую страну, обычно делают одну ошибку: сразу начинают искать контакт с бывшими соотечественниками. А встречаясь с эмигрантами, только и слышишь: это не так, это плохо. Но если плохо, что же тут живешь? Ведь вас сюда никто не приглашал, свой выбор сделали сами, и нравится вам теперь здесь или нет, но вы теперь здесь. Место, которое выбираешь для жизни, обязательно должно быть по душе. А если что и берешь из своей страны, так это хорошие обычаи, а не плохие привычки. Тем более что ощущение жизни в Канаде сильно отличается от того, что чувствуешь в Эстонии, Скандинавии или, например, в Германии.

Помню, как человек, что жил в доме по соседству с моим, протянул руку через ограду: меня, говорит, Тони зовут. Пеэтер, отвечаю. Бери, Пеэтер, детей и давай ко мне, через забор прямо. Поставил две лестницы, мы перелезли, а там уже стол накрыт и возгласы: какие красивые бамбино! Новые друзья оказались выходцами из Италии, но теперь превратились уже в истинных канадцев - искренних, сердечных, гостеприимных, готовых прийти на выручку. Вы никогда не увидите унылого канадца, всегда пожмет руку, улыбнется. И все потому, что гордится тем, что живет в этой стране, что у него ее паспорт.

- Вернувшись потом в Эстонию, вы, вероятно, ощутили разницу в мироощущении здешних и тамошних людей?

- Еще как почувствовал, это небо и земля. Особенно в отношениях между людьми. А еще в отношении к работе. Там к ней относятся совершенно иначе, чем здесь.

- Если, простите, там все было нормально и вы уже чувствовали себя истинным канадцем, что же побудило вернуться на не очень устроенную родину?

- Ответ очень простой: я здесь родился, жил, учился, потому все эти годы знал, что вернусь сюда успешным человеком, чтобы отдать этой земле долг. Но возвращался без иллюзий, с открытыми глазами. И потом я знал, что если ты не сумел сделать себя где-то, то и дома, вернувшись, не сделаешь. Ведь после смены системы в страну вернулось немало эстонцев, у которых в Канаде не заладилось. Но потом не получилось и здесь. А у меня уже дети выросли, живут теперь по всему миру. Сначала я приехал на 80-летие матери, осмотрелся, походил по гостиницам, посмотрел на уровень обслуживания, поговорил с людьми. Работу мне предлагали еще в ноябре, но в Торонто у меня оставались дела, были личные обстоятельства. Приехал в феврале, и новая работа, как всегда, оказалась на первом месте, совсем не деньги. Любить работу - одно, зарабатывать - другое, и путать это не стоит.

- В Канаде у вас в доме было шесть комнат, а здесь сколько?

- Одна. Однокомнатная квартира. Этого достаточно, мне надо только где-то спать. Вот приедет в будущем году жена - пусть решает, а мне одной комнаты хватит. Наверное, и ей достаточно будет: мы читаем, телевизор не смотрим, собаки нет. Сколько и чего человеку вообще надо, когда жизнь так коротка?