Знак таланта, знак судьбы

Даже самые заядлые московские театралы, сколько ни стараются, не могут припомнить еще один спектакль минувшего сезона, чтобы публика вот так, как на «Нездешнем саде» Романа Виктюка, стояла вдоль стен, а овации длились более получаса. И такой серьезной работы у Виктюка за ближайшие годы не припоминается тоже. Собственно, такой «Сад» и можно было вырастить, только полив его кровью сердца. Мы увидим его 30 октября на сцене Центра русской культуры. В роли Рудольфа Нуреева - Дмитрий Бозин.

Создатели спектакля настаивают на том, что фамилия его героя, прославленного танцора Рудольфа Нуриева, должна произноситься - Нуреев. Не будем оспаривать их право на эту маленькую вольность.

«Я танцую для собственного удовольствия. Если вы пытаетесь доставить удовольствие каждому, это не оригинально, - говорил Рудольф Нуреев. Его имя стало своеобразным символом в истории балета. Ведь был он одним из тех, благодаря кому танцовщика стали считать не просто партнером балерины, но полноправным участником происходящего действия, способным создать самостоятельный сценический образ.

Двенадцать лет назад Виктюк пообещал во Флоренции смертельно больному Нурееву, что однажды поставит о нем спектакль. Обещание выполнено. «Нездешний сад» делает честь и Нурееву, и Виктюку.

«Наверное, в чертах Дмитрия Бозина и прежде была азиатская скуластость, раскосость, одержимость, но только поразительное сходство Бозина с Нуреевым раскрыло нам глаза на столь очевидные вещи, пишет Елена Ямпольская в «Русском курьере». - Что касается культуры актерского тела, то следует признать, что в театре Виктюка она поставлена на поистине недосягаемую сегодня высоту. Это вам не мужской стриптиз в спектакле Lady’s Night - чем дальше раздеваются, тем смешнее смотреть. Бозин, весь слепленный из мышц и сухожилий, выглядит потрясающе. Не качок, не шкаф, не дутыш, но породистый, крепкий, сухой, словно ахалтекинец. Когда с этого древнегреческого атлета срывают лишние одежды и обтягивают донельзя эластичными трусиками совершенно фантастические выпуклости, зал просто цепенеет. Женская половина - от восторга, мужская - от зависти. И партнершу свою Бозин поднимает в воздух с той же легкостью, с какой экранный Нуреев вскидывает на плечо Марго Фонтейн... Бозин приобрел под началом Виктюка существенные драматические навыки и становится по-настоящему хорошим актером. На сцене не только лицо и тело Нуреева, на сцене его душа. А отсутствие души нельзя компенсировать никакими тренажерами...»

Этот спектакль Виктюк поставил по пьесе уфимского автора Азата Абдуллина, у которого идея создания пьесы родилась в 1993 году на могиле Нуреева. «Моя пьеса не о Нурееве, - утверждает автор, - танцовщик служит лишь прототипом. Это пьеса об изгнании, о признании, о великой силе духа, о таланте, о судьбе».

Однажды в интервью нашей газете Виктюк сказал: «Вы ведь знаете, что я сумасшедший. Поэтому постоянно встречаю в своей жизни людей таких же сумасшедших, как и я. Людей, одержимых невероятной любовью. Людей, которые могут оценить то, к чему стремится ваша душа».

Словом, стоит, ощутив себя немножечко безумцами, устремиться к «Нездешнему саду» душой... Э.А.