Имидж ничто, жажда все

Евгения ГАРАНЖА

Когда премьер-министр Юхан Партс на ежегодном съезде республиканской партии говорил о том, что политический пейзаж в Эстонии становится все более идеологически определенным, он, похоже, погорячился. Складывается впечатление, что самой популярной идеологией для эстонских партий в последнее время стала не правая и не левая – а та, девиз которой: «Любой ценой не дать себе засохнуть в оппозиции».

Во вторник в Эстонии произошло уникальное событие. Выход программного манифеста депутатской группы социал-либералов ознаменовал рождение политической силы, которой предложили сотрудничество все – и либеральные реформисты, и консервативные республиканцы, и левые социал-демократы, и правый национально-христианский Исамаалийт. И это при том, что, выходя из Центристской партии, социал-либералы обещали хранить верность центристским идеалам. И что самое замечательное – лидер новообразования, опытный политик Пеэтер Крейцберг ничтоже сумняшеся заявляет, что мировоззрение «раскольников» позволяет им рассмотреть все эти предложения.

То есть за год до местных выборов в Эстонии появилась политическая сила, по сути специализирующаяся на продаже голосов в обмен на власть. Впрочем, социал-либералы не первые на этом поприще, просто в их случае ситуация дошла до абсурда. Родоначальницей принципа «политика возможна только во власти» можно считать Партию реформ, которая всегда открыто заявляла, что мыслит себя только в качестве правящей. Вероятно, стабильный успех реформистов на этом поприще выглядел столь соблазнительным, что вскоре по их стопам пошел Народный союз. Будучи в оппозиции, народники голосовали вместе с коалицией, а попав в правительство, начали набирать очки, действуя как внутренние оппозиционеры.

Вслед за Народным союзом и Объединенная Народная партия заявила, что быть в оппозиции неконструктивно. Сказав, что «быть в жесткой оппозиции — это значит блокировать работу, дестабилизировать ситуацию», лидер ОНПЭ Евгений Томберг фактически объявил оппозицию силой вредной и для работы демократического государства ненужной. И даже блестящий пример социал-демократов, сумевших благодаря эффективной работе в оппозиции превратить свое поражение на выборах в Рийгикогу в победу на выборах в Европейский парламент, моду на портфели не останавливает.

Рост числа «разменных голосов» таит в себе немалую опасность для избирателей. Во-первых, он способствует формированию слишком разношерстных коалиций как на местном, так и на государственном уровне. Разногласия, которые удается пригладить сразу после выборов, имеют обыкновение вставать дыбом в самых животрепещущих вопросах. Недавний пример, когда государственный фонд Kredex неожиданно оставил без поддержки приобретающие жилье молодые семьи, потому что республиканцы-консерваторы из Министерства финансов и либералы-реформисты из Министерства экономики, отталкиваясь от своих политических мировоззрений, по-разному оценили влияние кредитов на экономику и не смогли своевременно договориться между собой, достаточно наглядно демонстрирует, что различия между идеологиями существуют не только на страницах карманного словаря студента-политолога. А ведь эти партии обе относят себя к правым и даже собираются сливаться.

К тому же орда потенциальных «перебежчиков», готовых на все ради власти, делает любую коалицию крайне непрочной. Средняя продолжительность жизни современных эстонских правительств еле-еле достигает полугода. Как можно выполнять предвыборные обещания, осуществлять последовательные реформы и гарантировать стабильную работу государства в том случае, если она еще сократится, — на этот вопрос «страйт-политики» ответа пока не дали.