"Молодежь Эстонии" | 03.09.04 | Обратно

Что нам даст Европарламент?

С Сийри ОВИЙР, депутатом Европарламента, беседует наш корреспондент Нелли КУЗНЕЦОВА

— Вы выдержали жестокую, можно сказать, беспрецедентную борьбу прежде, чем стали депутатом Европарламента. И вот теперь, когда цель достигнута, когда вы уже работаете в Брюсселе, скажите, не разочаровались ли вы? Что можно там сделать для Эстонии, для всех нас, живущих в этой стране? В каком направлении вы собираетесь работать?

— Прежде всего хочу поблагодарить избирателей, в том числе, возможно, и читателей вашей газеты, за то, что они голосовали за меня. Их поддержка мне очень дорога. И я надеюсь оправдать их ожидания. Тем более, что я никогда не делала ничего такого, чего можно было бы стыдиться, никогда не нарушала законов и всегда старалась работать на благо человека. Позиция «сначала экономика, а потом уже люди» всегда была мне чужда. И понятно, что в Европарламенте я тоже выбрала направление, связанное с социальными реформами, вошла в состав Комитета по трудовым и социальным вопросам.

А кроме того, я член Комитета по правам женщин. Конечно, работать в двух столь серьезных структурах — нелегко, это двойная нагрузка, тем более, что от депутатов Европарламента этого и не требуется. Но я ведь приехала в Брюссель не развлекаться, не ходить в театры, а работать. Именно работать... У меня есть опыт, быть может, больший, чем у многих других желавших попасть в Европарламент. И я собираюсь этот опыт политической работы использовать в полной мере, накапливая и навыки уже на другой, более высокой, так сказать, ступени этой работы.

Заметьте, в Европарламенте только шесть, всего лишь шесть представителей Эстонии, и значит, цена каждого места в этой европейской структуре очень высока.

— Люди, живущие в Эстонии, в том числе и ваши избиратели, плохо знают пока Европарламент, его возможности, порядок работы и т.д. Со временем, очевидно, мы все в этом разберемся лучше. Но скажите, ведь, кроме двух комитетов, вы входите и в какую-то фракцию в соответствии со своими политическими воззрениями? В какую именно?

— Да, конечно, я состою во фракции либералов.

— Не странно ли это? Ведь вы до сих пор были и остаетесь в партии, в программе которой сильны социальные мотивы...

— Но европейский либерализм — это совсем не то, что здесь, в Эстонии, привыкли себе представлять. Это, по существу, центризм, социальный либерализм.

— Давайте коротко объясним суть этого читателям, чтобы они не заблудились в терминах. Тем более, что заблудиться очень легко...

— Объясню. Мне близок тезис: «У человека должно быть много свободы, а у государства — ответственности». У нас в Эстонии этот тезис выглядел до сих пор, да и продолжает выглядеть, несколько извращенно: свободы-то у людей много, а государство не отвечает ни за что. Но это неправильно, это не XXI век. И сейчас, работая в Европарламенте, я отчетливо вижу это. Своим мышлением, своими привычками мы все еще напоминаем детей, хотя говорить об этом грустно. В Европе все иное...

— Нет ли здесь некоего противоречия? И не возникнет ли своеобразный конфликт? Ведь вы в Европарламенте представляете Эстонию, а наша страна во главе с эстонской политической элитой все это время, начиная с 90-х годов, движется вправо и вправо. В Европе же сильны, как мы знаем, социал-демократические позиции...

— Я бы сказала, что в Европе сильны центристские направления. Консерваторы тоже довольно заметны. Но видите ли... Мы здесь, в Эстонии, не совсем консерваторы, если иметь в виду Res Publica и Исамаалийт, не совсем либералы, не совсем социал-демократы. В Европе все это выглядит иначе, несмотря на схожесть наименований. Про наших социал-демократов я уже и совсем не говорю. Сколько раз на нашей памяти они меняли название?

— И все-таки в обществе сейчас, среди населения очень велико желание социальных перемен, поворота к решению социальных вопросов. Кажется, что этот поворот давно назрел... И, возможно, одной из причин столь яркой победы Тоомаса Хендрика Ильвеса на выборах в Европарламент стал именно его социал-демократический акцент... Люди показали, что им желателен именно этот поворот. Не так ли?

— Да, наверное. На результатах выборов, на мой взгляд, сказался протест, зреющий в обществе против нынешнего правительства с его правизной. Но сказался и некий «синдром Тоомепуу»...

— Господи, что это такое?

— Ну, разве вы не помните, как в 92-м году выбирали в Рийгикогу Юри Тоомепуу? Он набрал тогда больше 16 тысяч голосов. Сейчас его никто уже и не помнит. Да и тогда было ясно, что он не годится для политической работы. Но... «Он приехал из Америки, он знает языки...» Да и сейчас на разных встречах избиратели говорили то же про Ильвеса: «Он знает языки». Ни в коем случае не хочу сравнить Ильвеса и Тоомепуу, тут разные весовые категории. Я говорю только о людях: у многих все-таки еще своеобразный, быть может, несколько детский подход. Или сказывается слишком почтительное отношение к Европарламенту, эдакий взгляд снизу вверх. А это парламент как парламент, работа как работа.

Что же касается поворота к социальным проблемам, то тут я согласна. Он необходим. Люди надеялись, что это сделает пришедшее к власти правительство. Но... Пока я вижу, что слишком сильны популистские мотивы.

Но повернуться в сторону социальных проблем придется. В Европе человек, его нужды находятся в сфере внимания не только левых, но и правых партий. А у нас почему-то слово «социальный» пугает почти так же, как слово «социализм» в его прежнем исполнении.

Посмотрите... В Америке есть четкая социальная политика, а ведь левые там никогда не были у власти. И это неудивительно. Правительство для того и создается, чтобы помогать населению, жителям страны, вести вперед и экономику, и социальную жизнь.

Нам здесь тоже придется пересматривать социальную политику. Евросоюз, наш комитет в частности, немало делают сейчас в этом направлении.

— Но в Эстонии всегда считалось: то, что происходит в стране, то, что касается ее внутренней жизни, ее населения, — дело правительства, его прерогатива. И тут никто не может указывать... Мы-де сами решаем, как нам жить.

— Уже не так... Европейский парламент начинает этим заниматься. И это понятно. Если в пределах Евросоюза возможно свободное движение рабочей силы, то необходимы и какие-то общие для всех социальные гарантии. Может быть, будут выработаны для членов ЕС минимальные стандарты. Пока существует лишь один минимальный стандарт — в отношении пенсий. Средняя пенсия человека с 30-летним стажем должна составлять не менее 40 процентов от денежного оклада мужчины, работающего на металлургическом производстве.

— Но у нас такого производства уже нет. Или почти нет...

— Да, это так. И взяли мужчину, работающего с металлом...

— Лучше бы взяли банкира с его зарплатой...

— Увы, их мало. Но и с мужчиной, «работающим с металлом», мы, я имею в виду Эстонию, тоже несколько промахнулись. Ведь это, по существу, автомеханики. А сколько их у нас? Всего — 1800. Иными словами, это не показатель...

— И что же теперь делать?

— Правительство должно взять другую основу для правильного, нормального обеспечения людей пенсиями.

Мы ведь вступили в ЕС добровольно. Значит, должны выполнять рекомендации Европарламента, принятые в ЕС правила. И следовательно, придется повернуться лицом к социальной политике.

Тут, думаю, я могла бы помочь своей стране...

— И не побоитесь вступить в конфликт с правительством Эстонии, с политической элитой, находящейся у власти?

— Но правительство Эстонии — это одно из правительств Евросоюза. И если руководством Евросоюза дается какая-то рекомендация, ее надо выполнять. Иначе мы — не государство. Кто же захочет иметь с нами дело?

Конечно, я не столь наивна, чтобы думать, будто ситуация изменится со следующего понедельника. Изменения, о которых я говорю, требуют времени. Это не совершается мгновенно. Но если работать постоянно и упорно, все в конце концов получится.

— По принципу «капля и камень точит»?

— Конечно. Социальное мышление развито в Европе. Кстати, из стран-новичков, вступивших в Евросоюз, некоторые уже научились мыслить более социально, чем мы. Например, Венгрия, может быть, Чехия... Даже Латвия и Литва в этом смысле идут впереди нас. Кстати, и период ломки, экономических реформ люди пережили там легче, чем у нас.

Недавно европейские эксперты проверяли ход выполнения Эстонией Европейской Социальной хартии. И должна сказать, что замечаний было много. Жаль, что правительство предпочитает об этом не говорить. А люди должны знать, что у нас не сделано, на что указывает нам Европа.

— А есть ли механизм, с помощью которого можно заставить страну выполнять европейские требования?

— Ну, если один раз не сделали, второй, то пострадает репутация, престиж, к тому же можно и штрафовать. И штрафы отнюдь не маленькие...

— Скажите, ожидается ли все-таки к нам большая волна миграции из стран Евросоюза, выходцев из Африки, скажем, Турции и т.д.? Их ведь там очень много...

— Не думаю. Что их к нам потянет? Климат у нас неважный, зарплаты и прочие социальные гарантии невелики. Вот когда мы сравняемся со странами Евросоюза, «старыми» странами по уровню жизни, тогда, возможно, и мигранты к нам будут рваться.

Но если мы и догоним эти страны, то это случится лет через 20-25. И то проблематично, они ведь тоже не стоят на месте.

— Но через 25 лет, увы, многих из нас уже не будет в живых...

— Дети останутся. А мы ведь живем для них.

— Представитель русскоязычного населения в шестерку депутатов, избранных в Европарламент, не попал. Как вы считаете, был бы он там нужен? Ведь треть страны — это именно русскоязычное население...

— Я считаю, что нет русской политики как таковой. Есть политика государства.

— Но у русскоязычного населения множество проблем. Многие из них пока не решаются...

— А разве проблемы в Эстонии — не общие для всех? Безработица велика и среди эстонцев, и среди русских. Если бы эстонцы жили, скажем, в Ида-Вирумаа, где закрываются шахты, они также страдали бы от отсутствия рабочих мест. Правительство не слишком поддерживает предпринимателей, которые могли бы создавать рабочие места.

Мы, кстати, я говорю о правительстве, в котором занимала министерский пост, разработали программу по активной трудовой политике, в том числе и для Северо-Востока. Но произошли новые выборы, к власти пришло новое правительство, и программа была забыта. В том-то и горе, что каждое новое правительство начинает заново изобретать велосипед. Если так будет продолжаться, мы только напрасно будем растрачивать и силы, и деньги. И человеческий потенциал... Вообще-то взрослые люди так не поступают.

А если говорить о русских, то, я думаю, им было бы лучше поискать эстонские партии, близкие по взглядам. И с их помощью решать проблемы.

— Многие ваши мысли справедливы. Хотя не со всем можно согласиться. Тем не менее, мы приветствуем ваши планы, будем с надеждой ждать результатов. Но скажите, выдержите ли вы эти долгие 5 лет?

— Должна выдержать... Хотя придется нелегко. Я ведь каждую неделю летаю из Таллинна в Брюссель и обратно. Без Эстонии не могу. Хотя работы очень много.

— А семья не возражает против такого образа жизни?

— Когда я начинала свой путь в политике, дочери были еще маленькими. Теперь они выросли, сами стали родителями. Сейчас уже и самая младшая поступила в Тартуский университет, выпорхнула, что называется, из родительского гнезда. Остались я, муж и наша любимая собака — кавказская овчарка по имени Чародей. Мы, правда, зовем ее иначе, поскольку для эстонского произношения слово «чародей» достаточно сложно.

Но главное все-таки — делать дело, которому посвящаешь жизнь. Мы, женщины, как мне кажется, умеем ставить перед собой реальные цели, потому что знаем жизнь.

И еще. Я очень надеюсь, что европейские государства, которые уже прошли путь, на который мы только вступили, помогут нам, научат, подскажут...