Катя де Врис, русская жена голландского подданного

Нелли КУЗНЕЦОВА

В последнее время у нас много говорят о том, что открываются двери на Запад, что молодежь может искать лучшей доли в европейских странах, как, впрочем, и в России, если кого-то это привлекает. Но как складываются судьбы тех, кто уехал из Эстонии? Кто из них может служить примером? Что они считают важным на том пути, который уже прошли? Что могли бы посоветовать другим?

Сегодня наш рассказ о Кате де Врис, вот уже несколько лет живущей в Антверпене...

Признаться, я с удовольствием вспоминаю встречу с Катей. Тоненькая и изящная, живая и общительная, она, казалось, чувствовала себя своей в любой аудитории. И в нашей маленькой компании, где у нее как будто не было знакомых, она тоже оказалась к месту, словно бывала у нас уже не раз. И мы невольно позавидовали этой раскованности, этой свободе и уверенности, этой грации общения. Может быть, благодаря этому она и оказалась столь успешной на Западе? Или наоборот — успех придал ей эту свободу?

Со своим мужем-голландцем она познакомилась в Лондоне. Впрочем, этому предшествовала совсем другая история. Хотя, может быть, все в этом мире взаимосвязано?

Студентка философского факультета Санкт-Петербургского университета, она руководила группой переводчиков и сама переводила выступления студентов и молодых журналистов на европейском форуме, который в тот год проходил в Питере. Конечно, познакомилась и подружилась со многими зарубежными, в том числе английскими, студентами. И однажды, поддавшись на уговоры, махнула в Лондон. Помнится, рассказывая об этом, она назвала этот свой вояж «чистой авантюрой». Но там-то она и встретила своего Франка. Это была мгновенная любовь...

А потом два года они думали друг о друге. Мечтали. Тосковали... Иногда встречались. Франк, бывало, вырывался в Петербург на выходные дни. А через неделю после того, как она получила диплом, приехал за ней. Ждать больше не мог. И не хотел...

Свадьбу отпраздновали в Таллинне, где она выросла и где до сих пор живут ее родители. Венчались в соборе Александра Невского. Католик Франк незадолго до этого перешел в православие. И сам владыка Корнилий давал им свое благословение.

Конечно, я не удержалась и постаралась выяснить у Кати, откуда это элегантное, многозначительное «де» в ее фамилии. Но она сказала, что родители ее мужа из крепкой фермерской семьи, баронов, князей и рыцарей в ней не было. Хотя потом выяснилось, что семья Франка все-таки не совсем обычна.

Один из дедов Франка был шотландцем. В свое время он женился в Америке. На девушке из племени команчей... Их сын вернулся в Европу, женился на женщине, происходившей из немецко-голландской семьи. Она и стала матерью Франка. Так что за чистоту крови в этой семье не ратуют, предрассудков здесь нет. Хотя вообще-то в Бельгии, сказала Катя, в Антверпене в частности, к иностранцам относятся по-разному. К полякам, например, долго относились с легким пренебрежением. Может быть, потому, что Польша была бедной страной, а там ведь ценятся деньги. Что же касается русских, то их побаивались...

Тут уж невозможно было не спросить у Кати, как она переносила это отношение, не страдала ли от чувства некой «второсортности», какое испытывают нередко люди, приехавшие в чужую страну, а подчас и русские жены в смешанных семьях. И Катя в общем-то объяснила все очень просто. Хотя не каждому дается эта «простота».

По ее словам, все зависит от того, как вы себя поведете. Нечто подобное, улыбнулась Катя, пожалуй, было, когда они с Франком жили в Лондоне. Англичане ведь ужасные снобы. Из литературы нам это давно известно, об этом говорили и сами английские писатели. Но когда об этом упоминает живой человек, вот этот, который сейчас разговаривает с тобой и который сам испытал это на собственном опыте, воспринимается все как-то живее, ярче, убедительнее...

Что же касается Бельгии, то тут, говорит Катя, она поняла сразу: все зависит от того, как вы сумеете себя поставить. По ее мысли, этот фактор некой ущербности, о которой мы с ней говорили довольно долго, кроется в нашей собственной душе. Этот комплекс сидит только в нас самих... А ведь люди это чувствуют. И начинают относиться соответственно. Очень убежденно Катя сказала, что от этого комплекса надо избавляться, где бы мы ни жили. А уж теперь, когда Европа открывается перед нами, этот комплекс уж и вовсе ни к чему. Он лишает уверенности в себе, а без этой уверенности ты ничего не сможешь добиться...

Запомнилось, как Катя сказала: только пожив в какой-то другой стране, начинаешь лучше понимать себя. Кто ты есть на самом деле? Что собой представляешь? Чем отличаешься от других?

Катя говорит, что именно там, в Бельгии она особенно почувствовала: мы, русские, живем более напряженной, более усложненной духовной жизнью. Очевидно, эта душевная напряженность, ранимость, совестливость, отзывчивость на чужое страдание отразились и в нашей культуре. Там, по словам Кати, живут проще. Жизнь удобна, комфортна, благополучна. Прекрасная еда... А за сытость надо платить. Расплачиваются, как считает Катя, душой, сердцем...

Они с Франком поселились в Антверпене. Могли жить в Лондоне, могли остаться в Голландии, но выбрали именно Антверпен. Почему? Катя сказала, что однажды, когда они случайно оказались там, город чем-то ее поразил. Может быть, тем, что представлял собой, как ей показалось, некую смесь немецкой и французской культур? С английским влиянием... Что-то вроде перекрестка Европы. Может быть, поэтому здесь легче жить? Катя сказала, что всегда ощущает себя русской. Именно русским человеком, человеком русской культуры.

А работа? Ведь это, пожалуй, самое сложное... Да, согласилась она, когда мы заговорили об этом. Мы ведь не научились еще хорошо подать себя, не умеем сделать себе рекламу. Словом, хорошо себя «продать». А без этого найти работу сложно. Да, вот оно то, что надо знать тем, кто соберется за границу.

Сама она считает, что ей повезло. Да и муж помог. Помог в чем-то переломить обычный для многих из нас стереотип поведения. Конечно, роль сыграло и свободное владение английским языком. Ее хорошо учили, считает она, в таллиннской школе, бывшей 26-й. Там заложили основы. Ну, а уж потом она сама...

Уже тогда, несколько лет назад она почувствовала, что там, в этом европейском городе, где располагаются отделения многих крупнейших мировых корпораций, головные конторы больших совместных предприятий, особенно ценят людей, имеющих опыт работы в разных странах, знания и широкий кругозор, людей, которые, как она сказала, энергичны и предприимчивы, которые не любят сидеть на месте и ждать у моря погоды.

Она стала административным ассистентом в головной конторе «Шелл», гиганта нефтепереработки. Что это, спросила я? И она объяснила, что это, по существу, организаторская деятельность, организационное обеспечение больших мероприятий, что требует очень большой собранности, точности, скрупулезности, навыков общения с самыми разными людьми, немалых знаний в различных областях...

А попутно на добровольных началах она начала издавать журнал «Антверпенское время» — на русском и нидерландском языках. Он рассказывает о жизни русских в Антверпене, сейчас их там уже немало. О детских праздниках, театральных кружках, о команде КВН (представьте себе, она там есть, это чисто русское, наверное, изобретение, которое распространилось теперь на весь мир). Там, в Антверпене есть и православный приход, и Катя пару лет назад даже получила награду от патриарха всея Руси Алексия II за поддержку этого прихода.

А кроме того, журнал рассказывает о новостях политики, о законодательстве Бельгии и других стран, которые нужно знать иностранцам. Словом, полезное дело... Там ведь есть разные люди. Есть, скажем, женщины, которые в свое время очень хотели выйти замуж за иностранцев, чтобы непременно попасть на Запад. Однако не смогли прижиться, приспособиться. С мужьями развелись, а вернуться назад тяжело. Вот и мыкаются, сказала, вспоминая о них, Катя. Есть, конечно, и нормальные семьи, созданные по любви, уже в последние годы, когда люди начали свободно ездить по миру, общаться, влюбляться, несмотря на границы и этнические различия. А в последнее время появилось немало выходцев из бывших республик СССР. Многим из них нелегко, да и тоскливо в новой обстановке, и надо было помочь им наладить контакты с русскими общинами в Антверпене, в Брюсселе.

Вот, имея в виду этих людей, Франц и Катя три года назад создали благотворительный фонд. В переводе на русский язык он называется «Журавлик», это название много говорит русскому сердцу, не правда ли?

О нем, кстати, антверпенские газеты писали. Катя как председатель фонда давала интервью. Вот бы у нас эстонские газеты так же интересовались жизнью русскоязычной общины. Но, увы...

В деятельности фонда, как сообщила нам Катя уже из Антверпена, участвуют и бельгийцы, в первую очередь те, которые интересуются русской культурой, любят ее, те, кто хочет помочь людям, приехавшим в Бельгию из бывших республик Союза, встать на ноги, найти себя в новой жизни. Фонд предусматривает помощь детям и инвалидам, малоимущим семьям. Особенно, если возникли проблемы со здоровьем... Ведь если нет медицинской страховки, лечиться трудно и дорого. Фонд организует разные курсы для русскоязычных жителей, в том числе и обучающие нидерландскому языку. Фонд помогает детям, недавно приобрел, например, учебники на сумму в 300 евро.

Фонд, кстати, поддержал единственный во Фландрии русский театр «Антверприза». И теперь этот небольшой коллектив уже достаточно крепко стоит на ногах.

Вот так и идет жизнь... Франц работает много, он высококлассный специалист в области компьютерных технологий. Катя воспитывает маленькую дочку — Наталие, а по домашнему просто Татку. Занимается общественной работой. И готовится учиться дальше — в Антверпенском гуманитарном университете.

Недавно мы с Катиной мамой — Татьяной Червовой, преподавателем Таллиннского педагогического университета, известной своими исследованиями в истории культуры, говорили о Кате. Конечно, мать гордится дочерью. Но мы не случайно заговорили о том, что Эстония все-таки теряет интеллектуальный ресурс, когда такие молодые уезжают...