Анализ угрызений совести

Кто они, мои соотечественники?

Натан ЭЛЬШТЕЙН,
профессор, доктор медицинских наук

Тот, кому попадались мои публикации последних лет, вероятно, обратил внимание, что в большинстве из них фигурируют Париж и связанные с ним размышления. Моя последняя книга и та, над которой сейчас работаю, также посвящены Франции. Причины этого я объяснял. Их две. Первая — родился на территории Румынии, где существовал культ Франции. Надо при этом пояснить, что бывают периоды жизни, когда мы не столько впадаем в детство, сколько возвращаемся к нему, ибо оно сидит в каждом из нас. Вторая — самый близкий мне человек, бывшая русская княжна, профессор психологии университета Жасмина постояно живет в Париже.

Моя предпоследняя поездка в Париж была в июле этого года, когда мы посетили кладбище Монмартр. Когда-то я уже там бывал, но в семидесятых годах бродил, не имея определенной цели, получить представление, где и кто похоронен, было невозможно. В этот раз все оказалось иначе — помог случай. Нам подарили карту с четким указанием, где кто похоронен. Созвездие имен поражает: Гейне, Берлиоз, Дега, Оффенбах, Стендаль и др. Обратил внимание, что не все преданные земле лежат в фамильных могилах, например, Александр Дюма-сын, Иосиф Косма (но не Владимир) и т.д.

Эту статью я написал после того, как в одном разговоре был затронут вопрос о том, что следует понимать под словом «соотечественник»? Подтолкнули Париж и Эмиль Золя. Попробую изложить свои субъективные взгляды на эту проблему.

Мое раннее детство, как я уже отметил, прошло в Румынии. До сих пор свободно владею языком, а ромашки, подсолнухи, акации, аисты и румынские мелодии по-прежнему вызывают во мне трепетные чувства. Национальность – еврей. Никогда не скрывал ее, хотя так же никогда не считал себя богоизбранным. Сохранил генетическую многовековую самоиронию, восхищение жизнеспособностью нации, при трезвой оценке ее плюсов и минусов, впрочем, присущих людям вообще. Не терплю любые проявления ксенофобии, национализма, шовинизма, антисемитизма...

Всю сознательную жизнь прожил в Эстонии, ставшей главной страной моей жизни. Здесь похоронены мои родители. Далеко не все приемлю в политических игрищах и особенно в непродуманных псевдореформах здравоохранения. Но так же нетерпим к однобоким клишированным оценкам и забвению того, что Эстония оказалась единственной из Балтийских стран, где на национальной почве в период распада СССР не пролилось ни одной капли крови.

Формировался я как человек и как врач под влиянием русской культуры, русского языка, русской медицины. Десятки миллионов жизней, погубленных советской системой, никто и никогда оправдать не имеет право, но образование, полученное мною и моим поколением, — высокого уровня, им можно гордиться. Из-за плохого оснащения, не соответствующего уровню научно-технической революции, советский врач должен был думать. Это сочеталось с чувством сострадания, присущего российской медицинской школе. Будучи в Японии, я встречался с бывшими военнопленными, находившимися в Сибири. Они не знали, как проявить к нам чувства теплоты и доброты. В Германии, США, Израиле бывшие советские врачи особенно популярны — они с больными говорят, слышат их, смотрят в глаза, а не только в компьютеры.

Как и все, по телевизору наблюдал несчастье Беслана. Смотрел на плачущих мужчин.

«Мальчишка плачет, если
он побит,
Он маленький — он слез
еще не прячет.
Большой мужчина плачет
от обид,
Не дай вам Бог увидеть,
как он плачет».

Не только от обид, от бессилия, от горя. Цитирую по памяти Константина Симонова, которого, к сожалению, как большого поэта теперь уже почти не знают.

Не случайно я коснулся беды в Северной Осетии. По разным каналам телевидения я видел отношение к трагедии людей разных вероисповеданий, разных национальностей в разных странах.

Давно писал, что слезы белых и черных, красных и желтых людей одинаковы. Если это люди, если они готовы к ощущению не только своих, но и чужих страданий, если у них есть та совестливость, которой жил Золя. В подобных случаях имеет значение не цвет, а «толщина» кожи. Часто тот, кто обостренно относится к себе, равнодушен к другим. И не надо догматизировать Достоевского: красота не спасет мир. Этого не было в Хиросиме, Освенциме. И не было в Беслане...

И, наконец, Франция, которую люблю, не за девиз, рожденный ею, «свобода, равенство и братство», который никогда не был и не мог быть реализован, а люблю за демократизм, за камни мостовых, за ее звезды. В.О. Ключевский считал, что «западная культура... это не свет, от которого можно укрыться, — это воздух, которым мы дышим, сами того не замечая». Я люблю ее за то, что она приютила поляка Шопена, англичанина Уайльда, эстонца Вийралта, финна Сибелиуса, еврея Гейне, австрица Рильке. Люблю за то, что она приютила родителей Жасмины и ее саму.

Я объездил десятки государств мира всех континентов. Но не знаю ни одной страны, в которой бы побывало, жило или закончило свой путь такое число светлых и великих имен России, как во Франции. Бунин, Тургенев, Достоевский, Чехов, Куприн, Набоков, Шагал, Коровин, Шаляпин, Вертинский, Виктор Некрасов и многие, многие другие. Не знаю также ни одной страны, в которой было бы русское кладбище, такое, как Сент-Женевьев де Буа — символ чести и славы России.

Совесть как основа...

Подробно об этом написано мною в книге «Звезды и магия Парижа». А какое отношение ко всему имеет посещение кладбища Монмартр и проблема соотечественников?

На этом кладбище был предан земле Эмиль Золя, прах которого, в числе самых великих людей Франции, был перезахоронен в Пантеоне. Не претендую на литературоведческое исследование его огромного и многостороннего творчества. В литературе он считается главой и основателем французского натурализма, будучи убежден, что общество и жизнь подчинены биологическим законам. И в написанном в 27 лет романе «Тереза Ракен», по мнению автора, представлен «клинический анализ угрызений совести». По существу речь идет не только о духовности любви, не просто о чувствах, не об их психологии, а об изучении и физиологических аспектов отношений мужчины и женщины. Его девизом была «правда и только правда». В то же время «экспериментальной» моделью его оценки отношений мужчины и женщины был любовный треугольник. Он уже был в браке, но его полюбила Жанна, на 27 лет моложе его. Несмотря на его тучность, обрюзглость, она обожествляла его ум, талант, нанялась ради этого чувства в его дом экономкой. Не желая принести горе жене, он не развелся, и в одном доме они прожили втроем 15 лет до конца его дней. Могло ли это не сказаться на его видении жизни и отношений между людьми? Жанна стала матерью его двух детей, а после смерти Золя жена, к ее чести, дала им фамилию отца.

Мировую известность принесла Золя эпопея «Ругон — Макарры», состоящая из 20 романов — таких шедевров, как «Нана», «Жерминаль», «Деньги», «Доктор Паскаль», «Западня» и др. Весьма важной является мысль Золя о том, что писательское творчество сходно с научным, а в основе должно находиться прежде всего физиологическое понимание человека. Я бы к этому добавил также понимание этологии — биологической науки, изучающей поведение животных в естественных условиях. Человек ведь не очень далеко от них ушел. В 2003 г. появилось интересное исследование профессора В.Р. Дольника «Непослушное дитя биосферы». В монографии есть глава под знаменательным названием «Беда в том, что люди рано стали людьми». Проблема человека и его совести — главная во всем творчестве Золя, который оказал влияние на таких гигантов, как Мопассан, Голсуорси, Эптон Синклер, дю Гар, Ремарк, Хемингуэй, и многих других.

Мною уделено такое внимание Золя потому, что он тот яркий французский маяк, на котором светится проблема совести и, может быть, одна из самых звездных фигур, олицетворяющих взаимопонимание людей, в частности, дружбу русских и французов. Эмиль Золя был тот, кто написал открытое письмо президенту Франции «J’acusse.» («Я обвиняю»), всколыхнув мир требованием реабилитировать капитана французской армии еврея Альфреда Дрейфуса. С целью разжигания антисемитизма последний был обвинен в шпионаже в пользу Германии и навечно сослан на каторгу во Французскую Гвиану. За письмо в защиту невинного человека всемирно известного писателя приговорили к годичному тюремному заключению. Он вынужден был покинуть Францию и поселиться в Лондоне. Однако Дрейфуса пришлось помиловать, а затем реабилитировать.

Мы с Жасминой стояли на том месте кладбища Монмартра, где немногим более 100 лет назад (1902) был изначально предан земле Золя. Его хоронили 50 тысяч человек.

Известно, что А.П. Чехов был в непонятно дружеских отношениях с небезызвестным черносотенцем А.С. Сувориным. Тем не менее в письме к нему Чехов написал, что в борьбе с несправедливостью Золя показал свою честность и совесть, чистоту и редкую нравственную высоту. Не могу не упомянуть и то, что в молодые годы Золя испытывал большие материальные трудности. На помощь ему пришел И.С. Тургенев, способствуя публикации романов писателя в России и сделав его постоянным парижским корреспондентом журнала «Вестник Европы». В дальнейшем Золя написал: «Россия в один из страшных для меня часов безысходности вернула мне уверенность и силы, ибо дала мне трибуну и самого просвещенного, страстного читателя в мире».

А может быть, оно шире?

…Первая мелодия, которую я запомнил с детства, была Вторая венгерская рапсодия, написанная Ференцом Листом, венгром, не говорившим по венгерски. Основателем мировой нейрохирургии был эстонец Людвиг Пусепп, совершенно не знавший эстонского языка. Работавший, как и Пусепп в Дерпте, основоположник мировой военно-полевой хирургии Николай Иванович Пирогов, похороненный в Виннице на Украине, был русским. Федор Иванович Тютчев, написавший бессмертные стихи «Я встретил вас», говорил по-русски с французским акцентом. «Великий святой» архитектор Антонио Гауди, прожив всю жизнь в Испании, говорил только по-каталонски, а со строителями общался через переводчиков. Вне зависимости от того, на каких языках и как они говорили, где они жили, все эти имена вписаны в историю человечества навечно.

Моя дочь Софья родилась в Таллинне, свободно владеет эстонским языком. Мать — Евгения Ивановна из Архангельска. Я привез Софье из Иерусалима крестик, освященный в храме «Гроба Господня». К слову сказать, моя прабабушка по отцовской линии турчанка. У Жасмины тоже дочь Софи, парижанка. Ее отец — Жерар, африканский француз из Габона. Жасмина — дочь сербки и русского генерала из штаба Врангеля. Кто чей соотечественник? Являются ли соотечественниками Расул Гамзатов и Альфред Шнитке? А как быть с Михаилом Лермонтовым? По отцовской линии он родом из Шотландии, основателем семьи был Георг Лермонт Балькоми, по материнской происходит от золотоордынского князя Аслана Мурзы Челебея. А ведь речь идет о величайшем русском поэте.

Важно ли было, чтобы греко-итальянец и француз Золя был соотечественником еврея Дрейфуса, а русские — соотечественниками считавшегося французом Золя? Соотечественник — это язык, ментальность, цвет кожи, форма черепа или группа крови?

По разным словарям я попытался осмыслить семантику слова «отечество». Имеется в виду страна, где родился человек и гражданином которой он является. Насколько это определение сегодня современно? Может быть, в наше время оно шире?

После всего изложенного мне могут задать вопрос: кто же они, мои соотечественники? Это люди. Просто люди, у которых есть порядочность и достоинство, сострадание и совесть. Таково мое видение. Не только человека, но и врача.