Портрет молодого человека из нацменьшинств

По инициативе Лидии Кылварт и при ее деятельном участии было проведено социологическое исследование молодежи национальных меньшинств Эстонии. Методику исследования разработала известный эстонский социолог Ирис Петтай, оно и проходило под ее наблюдением. Целью исследования было выяснить, как молодые представители нацменьшинств чувствуют себя в Эстонии, насколько они готовы к самостоятельной жизни, как оценивают свои перспективы на рынке труда, как относятся к переводу русского образования на эстонский язык в 2007 году. Наш корреспондент Нелли КУЗНЕЦОВА попросила социолога Ирис ПЕТТАЙ прокомментировать полученные результаты.

— Начну с того, что почти все молодые люди, которых опрашивали в ходе исследования, родились в Эстонии – 89 %. И это значит, что речь идет не о людях, приехавших откуда-то издалека, быть может, случайных для Эстонии, это именно наши дети, новое поколение, выросшее в Эстонии. И тем более важно знать, как им живется в Эстонии, учитывать их мнения по вопросам образования, устройства социальной жизни и т.д.

Все эти молодые люди, которые участвовали в исследовании, кстати, юношей среди них было 34 %, девушек — 66 %, были очень молоды, большинству из них (78%) не исполнилось и 18 лет или исполнилось совсем недавно. Русские среди них составляли 57%, украинцы — 9%, белорусы — 5%, эстонцы — 9%. Остальные проценты пришлись на долю представителей других национальностей — корейцев, дагестанцев и т.д. В Эстонии, как известно, живут представители более чем 100 национальностей — у нас мультикультурная страна.

Но вот что нас удивило... Только половина этих юношей и девушек, родившихся и выросших в Эстонии, имеют эстонское гражданство — 51%. У 11% — гражданство России, остальные — 38% — вообще не имеют какого-либо гражданства. Очевидно, все-таки гражданство Эстонии не слишком доступно для русскоязычной молодежи. И тут есть над чем думать...

Нас интересовало, конечно, кем себя ощущают наши молодые люди, школьники и студенты, к какой национальности себя относят. Оказалось, что только 57% считают себя представителями своей национальности. 53% хотели бы быть гражданами Европы и таковыми себя считают. Больше того, появились совершенно новые понятия. Скажем, 30% назвали себя просто северянами, 41% посчитали себя балтийцами. 30% отнесли себя к «эстонским русским».

Кстати, вообще к русским отнесли себя 63%, хотя на самом деле этнических русских среди опрошенных было 56% Вот такие интересные результаты мы получили, задав молодежи вопрос об их национальности. И это означает, что у этой молодежи есть проблемы с идентификацией. У нас растет, да, естественно, уже и выросло поколение космополитов.

Всем нашим респондентам мы задали вопросы: каким они представляют свое будущее, кем хотели бы быть? И получили такие ответы.

48% хотели бы остаться представителями своей национальности, своей культуры. Быть свободными людьми Европы хотят 35%. И только 4% сказали, что хотели бы эстонизироваться, стать эстонцами, иными словами, ассимилироваться. Только 4 процента..

Не могу не сказать, что 6 лет назад мы задавали подобный вопрос в анкетах, предлагаемых русскоязычному населению. И ситуация была совершенно иной. Тогда против ассимиляции не возражали 12% и гражданами Европейского союза хотели стать тоже 12%. Другие затруднились с ответом. Очевидно, за эти годы многие растеряли иллюзии, стремление эстонизироваться заметно упало. Наверное, многие за эти годы поняли, что стать действительно эстонцем сложно, что даже если они поведут себя, как эстонцы, будут считать себя эстонцами, все равно для настоящих эстонцев они останутся чужими.

Похоже, что вообще значение национальности для этой молодежи все-таки уменьшается. Молодые люди, во всяком случае, часть из них, не уверены, что в нынешних условиях должны, как, скажем, их родители, сохранять это чувство национальной принадлежности, своей причастности к какой-то определенной нации. Мы уже находимся в Европе с ее разнообразием культур, да и в ареале эстонской культуры, в эстонской среде трудно сохранять свои национальные традиции, корни и т.д.

И все-таки, как показывает исследование, хотя молодые люди и относятся к своей национальности с вполне понятным чувством гордости, они не всегда уверены, что их национальность со всем тем, что отсюда вытекает, имеет высокий престиж в глазах других. Только 35% уверены, что представители их национальности высоко оцениваются эстонцами, 49% колеблются, не зная, как ответить на этот вопрос, а 16% считают, что эстонцы относятся к их национальности плохо.

И все-таки исследование показывает, что жить в Эстонии молодежи в общем нравится. Только 17% сказали, что уехали бы на Запад — в Европу или США, оставив Эстонию в прошлом. На свою этническую родину, родину родителей, бабушек, дедушек, которую, кстати, они уже плохо знают или не знают совсем, хотели бы уехать только 2%.

Большинство же выбирает как бы промежуточный вариант: 35% хотели бы какое-то время жить в Эстонии, а какое-то — на Западе. 18% — частично в Эстонии, а частично на исторической родине. Словом, окончательно бросить Эстонию, уехать из страны хотели бы не многие. Кстати, ответы на этот и другие вопросы показывают, что русскоязычная молодежь подвижна, динамична, энергична. Более 50% наших респондентов состоят членами общественных организаций, национально-культурных обществ, участвуют в общественной жизни, занимаются спортом, и только 4% никуда не входят.

Но есть еще более серьезные проблемы, которые четко проявились в ходе опроса. У большинства молодых людей есть страх перед будущим, перед взрослой самостоятельной жизнью, когда они сами должны будут пробивать себе дорогу. 79% опрошенных считают, что у них слабая образовательная подготовка, не гарантирующая им, скажем, поступление в вузы.

94% очень низко оценивают свое знание эстонского языка. Заметьте, что у большинства опрашиваемых (94%) домашний язык — русский. Многие из них на русском языке говорят и в школе, и в институте, и на работе. Только 56% сказали, что могут на хорошем уровне читать эстонский текст, более или менее удовлетворительно с этим справляются, по их собственному признанию, 30%. Остальные, как они говорят, понимают, но не уверены, что правильно схватывают суть. Свободно, полноценно общаться могут лишь 35%. Словом, молодежь не устраивает то, как обучают их в школе языкам. И это, как они говорят, их угнетает, лишает уверенности в себе, и, как им кажется, во многом лишает перспектив.

То же касается и знания компьютеров. Быть может, это многих удивит, мы тоже этого не ожидали, но 64% юношей и девушек в ходе опроса заявили, что недовольны своими знаниями в области компьютерных технологий.

Откуда такая критичность по отношению к себе, к собственным знаниям? Быть может, все от того же страха перед той жизнью, которая им предстоит? Отвечая на вопросы анкеты, многие юноши и девушки сказали, что им трудно конкурировать с эстонской молодежью на рынке труда. По их мнению, у эстонцев больше возможностей получить хорошее рабочее место. Равными возможности эстонцев и русскоязычной молодежи на рынке труда считают лишь 20%. А если речь идет о государственных учреждениях, то равными свои возможности по сравнению с эстонцами считают лишь 6%. Но даже если ты уже работаешь и хочешь подниматься вверх по карьерной лестнице, то лишь 22% думают, что русскоязычные могут на равных тут соревноваться с эстонцами. А уж в политике шансы еще меньше. Только 20% считают, что у них в этой сфере такие же возможности, как у эстонцев.

Но вот что нельзя не отметить... Русскоязычная молодежь интересуется политикой. 80% молодых людей хотят знать и знают, что происходит в Эстонии, в России, в Европе. И в этом плане у них есть преимущество перед молодыми эстонцами, которые знают в основном события в Эстонии.

Вот так в целом обстоят дела. 88% процентов тех, кто участвовал в исследовании, сказали, что в Эстонии слишком много разного рода барьеров, предрассудков, предубеждений, стереотипов. Через них трудно перешагнуть, с ними трудно бороться.

Конечно, среди неэстонцев есть очень успешные, удачливые люди. Но их не так много, как хотелось бы. И уж особенно трудно попасть на руководящие посты, в высшие эшелоны экономики, политики. Русская молодежь это видит, чувствует.

Очевидно, чтобы пробиться наверх, получить какое-то достойное рабочее место, русскоязычные молодые люди должны быть и более образованными, и более энергичными, и более развитыми во всех отношениях, чем эстонцы. И надо признать, что наше государство, общество поставили русскоязычную молодежь в сложное положение. Молодым людям приходится выдерживать очень большое напряжение. Энергичные, сильные, особо талантливые с этим справляются. Они поступают в университеты, получают хорошие, престижные рабочие места. Но это 30%-40%. Остальные же далеко не так успешны. И не с этим ли связаны ужасающие нас цифры роста наркомании, СПИДа, проституции, где лидирующее положение, увы, занимают именно русскоязычные ребята и девушки?

Вот над чем надо думать. И думать серьезно... Не стоит надеяться, что русскоязычная молодежь сама справится со всеми этими проблемами. Недаром 72% опрошенных сказали, что в Эстонии отсутствует поддержка русскоязычной молодежи. Такая атмосфера здесь просто не создана.

Конечно, мы не могли обойти в исследовании вопрос об отношении молодежи к реформе 2007 года. И выяснилось, что перевод русского образования на эстонский язык поддерживают лишь 16% опрошенных. Три четверти заявили, что они — «против», 8% еще не определились с позицией. Как это оценивать? И в чем может быть выход?

Я не специалист в образовании, но мне кажется, что силовые методы ни к чему хорошему привести не могут. Это не решение вопроса. Пусть школы (и родители, конечно, тоже) сами решают, когда они смогут перейти на эстонский язык, сколько времени им потребуется для этого. Они ведь знают степень своей готовности или неготовности. Возможно, они будут переходить постепенно, переводя какую-то, быть может, сначала маленькую часть предметов на эстонский. Тут все-таки нужен гибкий подход.

Я думаю, если государство не будет вкладывать в русскую школу больше средств, чем это делается сегодня, многие проблемы молодежи решить просто не удастся. Я даже считаю, что сейчас, именно сейчас в русскую школу надо вкладывать, может быть, больше, чем в эстонскую. Потому что именно русская школа — во многом ключ к решению проблем наркомании, проституции, СПИДа, алкоголизма. Если школа будет сильнее, если она даст им то, что требуется для жизни, то, в чем они сегодня нуждаются, то и ситуация будет исправляться. Надо, необходимо снять все эти страхи, эти напряжения, которые столь сильны сегодня у русскоязычной молодежи.

В конце концов, это вопрос внутренней безопасности нашего государства.

Послесловие

Что хотелось бы с нашей стороны к этому добавить?

Социологи недаром бьют тревогу. Ситуация действительно не может не беспокоить здравомыслящих людей. Можно сколько угодно говорить об успехах интеграции, писать победные реляции, сообщать в международные организации, как хорошо у нас решаются проблемы национальных меньшинств и, прежде всего русскоязычной молодежи. Но на самом деле дела обстоят не так уж блестяще, если не сказать больше...

Очевидно, это исследование может послужить и своеобразным ответом на Обращение эстонских деятелей культуры в международные организации, хотя сами исследователи об этом, конечно, не думали и такой цели перед собой не ставили. Просто ситуация говорит сама за себя. Или даже правильнее было бы сказать, что она кричит...

Тревожные тенденции будут нарастать, если не признать, что проблемы национальных меньшинств, русскоязычной молодежи существуют, если не начать принимать настоящие, действенные меры, которые отнюдь не заключаются и не должны заключаться в языковом давлении.

Прежде всего речь должна идти о социально-экономических мерах, об изменении самой атмосферы в республике.

Нам уже приходилось говорить, что страшным последствием такой ситуации, которое пока, очевидно, еще не осознается, может быть появление комплекса национальной неполноценности у большого количества людей. А, как известно, закомплексованный человек не может быть хорошим работником, успешной личностью. Вот это некое отвлечение от своей национальной принадлежности, национальной культуры, о котором говорит социолог и которое выявилось в ходе исследования, не есть ли признак появления такого нежелательного комплекса?