Там русский дух...

Любовь СЕМЕНОВА

Все дороги ведут в храм. Накануне Успенского поста в Псково-Печерском Свято-Успенском монастыре. 5 х фото автора

Всего-то два полосатых шлагбаума на пути, а ощущение такое, будто пересекаешь не обычную границу, разделяющую две соседние страны, еще полтора десятка летназад составлявшие одно целое, а по меньшей мере преодолеваешь некий временной барьер, оказываясь в далеком прошлом. Где и впадаешь в ступор, стараясьсообразить, в каком же веке существуют сегодня Печоры Псковские: в девятнадцатом, семнадцатом или, может быть, пятнадцатом. Но уж точно не в двадцатьпервом.

«Ого, совсем как в Европе», - подумала я, когда наш автобус, перебравшись через погранпункт «Койдула»-«Куничина гора» на российскую сторону, уткнулся в шлагбаум, за которым путь преграждал огромный щит с надписью «Вы въезжаете на платную автодорогу». Хорошо, что подумала «о Европе» не вслух, потому что иначе обязательно бы прикусила язык, когда наш автобус после оплаты водителем проезда (420 рублей) выехал на этот «автобан» и, энергично подпрыгивая на асфальтовых кочках, поехал в направлении Печор.

«Наверное, пока еще собирают предоплату на ремонт», - еще раз молча подумала я.

Старушки-печерянки-патриотки.

Возможно, регулярно бывающие в Печорском районе (у родственников или по другим каким делам) жители теперь уже европейской Эстонии и не поймут душевных терзаний впервые попавшего сюда соплеменника, чей багаж знаний состоит в основном из информации о том, что эта территория стала булыжником преткновения в так и не ратифицированном договоре о границе между Россией и Эстонией.

Но именно там, в Печорах, неожиданно для самой себя я на минувших выходных обнаружила совсем другую Россию: не столично-представительскую, а ту, что «для простых россиян». Тех самых россиян, которые говорят на одном со мной языке.

Пройду по Абрикосовой, сверну на Виноградную...

И абрикосы, и виноград, и даже бананы, причем желтые, а не бледно-зеленые, за которыми (килограмм в одни руки) лет двадцать назад и мы тоже давились в очередях, - все это в современных Печорах есть и свободно (покупай-не хочу) лежит на красочных фруктовых прилавках.

Вера Седова со своими воспитанниками.

Кроме фруктов в городе еще много что есть. Есть, например, улица Ленина и даже сохранился памятник в полный рост «отцу-основателю» российской революции. Он стоит себе преспокойненько в зеленом сквере, аккурат напротив здания районной администрации, и никому глаза не мозолит. (Это к вопросу о пресловутой войне памятников, то и дело озаряющей яркими вспышками родную Эстонию.)

Но многого в Печорах и не наблюдается. Например, горячей воды в городе нет уже с середины мая, и когда будет, никому неизвестно. Отключили ее за коммунальные долги населения, причем «под раздачу» попали и детские дома, и больницы, где воду греют кипятильниками или в алюминиевых тазиках на плитках. Мне, избалованной европейской «жизнью с удобствами», разумеется, и в голову не пришло прихватить с собой в дорогу то или другое, и в этой ситуации принудительно-вынужденного закаливания я почувствовала себя чрезвычайно униженной и до предела оскорбленной, забыв на время о дорогущей таллиннской воде и грядущем очередном повышении цен на нее, сопряженном с еще одним мощным ударом по семейному бюджету.

А вот печеряне (так называют себя жители Печор), как ни странно, относятся к временным неудобствам философски. Впрочем, и к постоянным неприятностям (в виде разбитых до основания дорог, по которым не пройти, не проехать на не первой молодости общественном транспорте; давно не видевших ремонта домов; не отличающихся особой чистотой тесных магазинчиков и кафешек-забегаловок; пять лет уже не работающего местного Дома культуры, в котором вот-вот заколотят досками окна уже навсегда; относительно высокого уровня безработицы и унизительно маленькой зарплаты) они, кажется, тоже привыкли.

Без комментариев.

И так жалко почему-то этих людей, в XXI веке живущих на уровне девятнадцатого. И не верится, что живут они не где-нибудь «на куличках», а на границе с сытой и ухоженной Европой.

«Денег на все не хватает», - вздыхают, утешая себя и не задумываясь, а на что же тогда хватает, и действительно ли их, денег, нет. Или все-таки где-то есть, да идут на другие цели? Например, владения местной администрации выглядят очень даже прилично, а на находящееся в двух шагах здание Печорской школы-интерната смотреть стыдно, не то что в него зайти.

Детский дом

В местном интернате проживает полторы сотни разновозрастных детей, попавших сюда из неблагополучных семей и так, почти полными семьями, с братьями-сестрами, здесь и проживающих. Денег на их содержание выделяется, мягко говоря, немного, поэтому условия весьма далеки от приличных: давно не ремонтированное здание, рассохшиеся «дырчатые» дощатые полы, престарелая мебель и такого же возраста половички, громко называемые здесь «коврами», шкафчики с падающими полками и отваливающимися дверцами, сантехника выпуска позапрошлого века.

Крестный ход.

Было странно и неприятно видеть, что детей, которых забрали от нерадивых родителей, поместили практически в те же самые неприглядные условия, в каких они содержались у себя дома. И никому почему-то в голову не приходит попытаться изменить эти условия, чтобы показать и так обездоленным детям, как НАДО жить. «Нет денег, - отвечали на мои вопросы по этой теме сотрудники интерната, от которых, в общем-то, мало что в данной ситуации зависит. - Здесь они хотя бы не голодают, как в своих семьях, и имеют возможность учиться». И то верно.

Там, в интернате, мне встретилась землячка, родившаяся в Раквере, учившаяся в Нарве и поступившая по окончании школы в Псковский педагогический институт. Потом по распределению она была направлена в одну из сельских школ Печорского района (было это в 1967 году), да так и осталась «за рубежом».

Сейчас Вера Дмитриевна Седова (по мужу Кириллова) на пенсии и одновременно работает воспитателем в Печорской школе-интернате. Я пообещала ей передать привет тем, кого она помнит здесь, в Эстонии.

Поэтому привет вам, бывшие преподаватели Нарвской школы-интерната Шапкина Лидия Елисеевна, Людвиг (имя-отчество учительницы Вера Дмитриевна не смогла вспомнить), а также соученики Лев Суделайнен, Виктор Поплавский, Евгений Константинов, Татьяна Маслобойникова, Галина Куропаткина (Круглова), Зинаида Бойцова, Алексей Орехов.

Дорога к храму

Все дороги ведут в храм. Все печорские дороги ведут к главной достопримечательности города - одному из старейших в России действующему Псково-Печерскому Свято-Успенскому православному мужскому монастырю с его уникальным местоположением, неповторимой архитектурой (в том числе пещерным некрополем, где погребено свыше 11 тысяч человек) и удивительной историей. Монастырь, основанный 15 августа (28 августа по новому стилю) 1473 года и первоначально расположенный в пещерах (на древнерусском языке «пещера» звучит как «печера»), и дал в свое время имя городу.

Монастырь, как и церковь - одно из мест, где душа русского человека находит истинное отдохновение. Если, конечно, человек этот приходит сюда не в толпе зевак-экскурсантов, а по своей особой, внутренней потребности, исключительно для того, чтобы побыть наедине со своими мыслями, чувствами, моралью. Говорят, что возрождение России начнется с возрождения церквей и монастырей. Возможно, и в Печорском районе Псковской области благодаря чудесному монастырю, настоятелем которого сегодня является архимандрит Тихон, когда-нибудь произойдут перемены к лучшему.

Надежда на это есть, ибо в Печорах с населением порядка 28 тысяч человек проживает довольно много людей верующих.

Российский форпост

Все два с половиной дня, что находилась в Печорах, я нахально приставала к тамошним жителям (молодым, старым, говорящим по-русски и по-эстонски) с одним-единственным вопросом: «А если бы Печорский район сейчас перешел к Эстонии, где жизнь лучше, чем здесь, как бы вы к этому отнеслись?» И очень удивилась, что ни один из опрошенных не изъявил желания жить в Эстонии.

«Мы здесь привыкли, нам нравится, мы патриоты», - отвечали пожилые и среднего возраста жители Печор.

«Да у вас там русских не любят, эстонский язык заставляют учить, я лучше здесь. Или в Псков поеду», - так звучал типичный ответ молодого печерянина.

«У меня в Эстонии живут родственники, они предлагали мне туда переехать, - ответила женщина, говорившая с другой дамой по-эстонски. - Но я отказалась, мне и здесь хорошо». Ее собеседница, приехавшая, как выяснилось, к подруге из Таллинна, высказала свое мнение: «Я сюда часто приезжаю, и с каждым годом город становится все грязнее. У нас в Эстонии все-таки лучше».

Вот и не верь после этого тем, кто утверждает, что Россия сильна своим народом. Который, в свою очередь, силен любовью к России...

Справка «МЭ». История Печорской земли уходит корнями в далекое прошлое. Как встарь, так и ныне край является форпостом русского государства. Печорский район - один из пограничных районов Псковской области, был образован 15 августа 1944 года из части бывшего Печорского уезда Эстонской ССР и включен тогда же в состав вновь образованной Псковской области. Согласно указу Президиума Верховного Совета РСФСР и решению облисполкома от 19 января 1963 года Печорский район был ликвидирован, и территория его вошла в состав Псковского района. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР 2 марта 1964 года Печорский район вновь организован в прежних границах. Административный центр - город Печоры.

Общая площадь района в административных границах 125 099 га. Численность населения около 28 тысяч человек. 87% населения - русские, 2% - украинцы, 1% - белорусы, 4% - эстонцы, 6% - другие национальности. Среди эстонцев выделяются сету, составляющие большинство эстонского населения района.