По плодам их узнаете их

С профессором экономики Тартуского университета, членом Центристской партии Олевом РАЮ беседует Татьяна ОПЕКИНА.

Фото Александра ГУЖОВА

— Каждый из нас какое-то время живет под впечатлением последней прочитанной книги. Для меня сейчас это книга «Где моя страна, чувак» лауреата Каннского кинофестиваля, американского кинорежиссера Майкла Мура, жестко критикующего политику нынешнего президента США. Все люди Земли, где бы они ни жили, пишет Мур, должны иметь минимум необходимого для жизни и надежды на лучшее. Если вы с этой формулой согласны, то можно ли про сегодняшнюю Эстонию сказать, что есть у ее населения — у всех и каждого — минимум необходимого и надежды на будущее?

— С виду простой, но на самом деле сложный вопрос. Для начала нужно уточнить, что такое «минимум необходимого», ведь у каждого человека свое представление об этом. Вообще-то в мире есть одно вполне объективное определение: минимум, который общество призвано обеспечить человеку, — это то, что позволяет ему развиваться. Ведь каждый человек может дать обществу столько, сколько в его силах, не больше. Но вот сколько он может? Чтобы дать максимум, надо развивать свои способности. Если Майкл Мур имеет в виду этот минимум, то я с его формулой согласен. Сегодняшняя Эстония в этом отношении, конечно, в долгу перед своим населением.

— Несколько лет назад социологи ввели в оборот понятие о двух Эстониях. Какие тут наблюдаются тенденции? Идет перелив из второй Эстонии в первую или наоборот? Или все застыло, законсервировалось?

— Движение идет, конечно же, в обоих направлениях. Если прибегнуть к цифрам, то пара процентов из второй Эстонии приближается к первой. Это небольшой сдвиг, не слишком заметный, но он существует, ибо в последнее время, вот уже почти год, совокупный продукт в Эстонии растет очень хорошо. К тому же новое правительство сумело кое-что сделать, чтобы разделить его поаккуратнее.

— Посправедливее?

— Разумнее, скажем так. От справедливости мы еще далеки. Справедливость — это и есть тот самый минимум. А сверх минимума пусть каждый человек зарабатывает, сколько хочет, может и т.д.

— Две Эстонии — это навсегда?

— Процентов пять во второй Эстонии будет всегда. Это те люди, которые не в состоянии работать. Они довольствуются кусочком хлеба или, того хуже, бутылкой спиртного. Безнадежный контингент. Он есть во всех странах. К сожалению, во второй Эстонии у нас числится не пять, а почти сорок процентов! Здесь много людей, которые могут и хотят трудиться, и нужно помочь им — созданием рабочих мест, условий для получения образования, нормальной заработной платой.

— Пенсионерам уготовано быть прописанными во второй Эстонии?

— В Европе считается нормальным, когда пенсия составляет не менее 66 процентов от той зарплаты, которую человек получал до пенсионного возраста. После недавнего повышения пенсий мы довели их размер примерно до 44-45 процентов от средней заработной платы, а в апреле следующего года надеемся дотянуть до 50 процентов. Но не остановимся на этом, памятуя про европейский стандарт. Думаю, что этот лозунг станет для нашей партии одним из главных на следующих парламентских выборах.

— О чем бы мы ни говорили — о двух Эстониях, низких зарплатах и пенсиях, надеждах на будущее, проблемах здраво-
охранения и образования, — все или почти все упирается в экономику. В этой сфере много проблем. Какую из них вы назвали бы самой-самой?

— Утечку рабочей силы. Самые квалифицированные, здоровые, молодые и перспективные люди, к сожалению, покидают Эстонию.

— «После нас хоть потоп» — таков девиз сегодняшнего правительства Андруса Ансипа». Это мнение яростного критика нынешней правящей коалиции, нового лидера республиканцев, экс-министра финансов Таави Вескимяги. Он без конца говорит о том, что первые сто дней правительство только распределяло бюджет, не думая о его накоплении. А Март Лаар, еще один оппонент нынешнего правительства, упрекает его в отсутствии новых идей, новых начинаний. Мол, правящая коалиция думает только о том, как выиграть ближайшие выборы.

— Если уж кто-то должен помалкивать и не критиковать правительство, то это Таави Вескимяги. Знаете, почему? Именно он сверстал бюджет прошлого года и был у власти, когда он исполнялся. И это единственный в Эстонии бюджет, который на 4 процента остался недовыполненным. Такого прецедента в постсоветской Эстонии еще не было. Если Лаар все понимает, но говорит то, что считает нужным для получения голосов своих избирателей — приверженцев Исамаалийта, то Вескимяги, увы, верит в то, что говорит. Почему верит? Давайте прибегнем к такому сравнению. Допустим, некто изучал в человеческом организме только легкие и ничего не знает про другие органы. «Дайте человеку как можно больше воздуха», — требует он. Действительно, легким нужен воздух. А если вас мучает жажда? Нет, нет, нет, будет кричать этот некто, легким вода не нужна. И правда, иностранным монополиям не нужно повышение зарплаты наемных работников, не нужно повышение пенсий. Они хотят прибыли и только прибыли.
Таави Вескимяги не понял, что цепь настолько сильна, насколько сильно ее слабое звено. Денег, как известно, на всех всегда не хватает, хотя экономика сейчас неплохо развивается, и прирост совокупного продукта составляет 6,5 процента, чего мы не наблюдали с 1999 года. Рост происходит в том числе и потому, что мы дали, хоть и не так много, денег народу, повысив тем самым внутренний спрос. А если бы мы дали деньги Хансабанку? Они утекли бы в Швецию, и какая Эстонии от этого выгода? Повышая внутренний спрос, мы стимулируем малое и среднее предпринимательство, то есть укрепляем слабое звено в цепи. Человеческий ресурс — проблема номер один. Это и есть наша идея, наш курс. Еще недавно проблемой номер один для Эстонии были деньги. Это была проблема жизни или смерти. Ведь когда мы выходили из рублевой зоны и проводили денежную реформу, в казне было всего около 300 тысяч долларов. Сейчас же, возвращаясь к сравнению, нам нужен не воздух для легких, а вода.

— Уже сверстан проект бюджета-2006. Его объем 59,2 миллиарда крон, на 2,5 миллиарда больше, чем предлагал министр финансов — республиканец. За счет чего? Из какой тумбочки собираетесь брать деньги?

— Основных источников здесь три. Первый — прирост совокупного продукта на 6,5 процента, а не на 4,5, как предполагалось раньше (каждый процент совокупного продукта дает где-то 450 миллионов крон). Второй источник состоит в том, что бизнес все больше выходит из тени, и количество неплательщиков налогов сокращается. Значит, налогов сейчас собирается больше, чем раньше. Думаем за счет этого получить дополнительно миллиард крон. И третий источник, который никому понравиться не может, но не в наших силах здесь что-либо изменить: если цена на бензин будет продолжать расти, то и налог с оборота тоже возрастет. То есть инфляционные поступления тоже предвидятся. Так что новый бюджет взят не с потолка, он просчитан. Причем с маленьким, крошечным даже, запасом. На всякий случай.

— Понятно, что чем больше в стране рабочих мест, чем больше тружеников, тем полнее казна. Чем государство может помочь в решении проблемы безработицы?

— Если безработица сократится хотя бы на один процент, мы сможем получать дополнительно до 2 миллиардов совокупного продукта в год.

— Верите ли вы статистике, которая все время утверждает, что безработица сокращается?

— Сокращается. Есть два показателя. Один официальный, слишком оптимистичный, согласно которому безработица у нас крайне мала. И второй показатель, вычисленный по методике Международной организации труда. Это реальная цифра, и она составляет 8,5 процента. Но не 14,5, которые были у нас не так давно. А если нам удастся сократить безработицу еще на 2-3 процента... К сожалению, в последнее время сокращение это идет потому, что люди уезжают на заработки за пределы Эстонии. Что же можно в этих условиях предпринять? Во всем мире государство действует по нескольким направлениям. Во-первых, предоставляет определенные льготы мелкому бизнесу, который в той же Европе, в США занимает очень много рабочих рук (семейные кафе, прачечные, парикмахерские, мастерские и т.д.). Во-вторых, организует переобучение безработных тем профессиям, которые в данное время наиболее востребованы (к сожалению, мы сами не знаем, какие это профессии, и поэтому хорошо, что Министерство экономики заказало ученым соответствующее исследование). Есть и третий путь, для нас непривычный, ибо прежде, в Советском Союзе, главенствовал принцип: где человек живет, там и должно быть его рабочее место. Между тем, рабочее место менее подвижно, чем сам человек, который в той же Америке несколько раз в течение жизни меняет место жительства, следуя туда, где может найти работу. Так же поступают итальянцы, немцы, шведы...

— В том же Таллинне есть предприятие — ELCOTEQ, которое все время ищет работников. Ищет, но никак не может закрыть все вакансии. Люди туда идут неохотно. А если идут, то быстро уходят. Трехсменная работа, заключающаяся в выполнении одной простой операции, крошечная зарплата, никаких перспектив.

— А если бы платили в пять-шесть раз больше? Тогда, наверное, легче было бы вытерпеть остальные неудобства. Вот это и есть следующая проблема нашей экономики. Людей надо удержать в Эстонии. Здесь, у себя на родине, они должны получать сопоставимую с европейской зарплату. Мы ведь с Европой теперь входим в единое экономическое пространство.

— Чтобы приближаться к среднему по Евросоюзу уровню жизни, надо, чтобы ежегодно как ВВП, так и уровень жизни повышались, как минимум, на 6 процентов. Сегодня такое повышение ВВП у нас есть. Реально ли его сохранить?

— В мире такие экономические чудеса известны — в послевоенной Германии, в сегодняшнем Китае.

— Политикам для этого надо сильно постараться?

— Во всяком случае, не надеяться, что желаемое упадет с неба.

— В связи с первыми шагами новой коалиции можно ли предположить, что от ультралиберальной идеологии, которая до сих пор преобладала в нашей экономической политике, от социального дарвинизма мы начали двигаться к сотрудничеству? К социальной рыночной модели?

— До бесконечности вести либеральную политику невозможно, иначе останутся только те немногие, в чьих интересах она проводится. Остальные либо вымрут, либо уедут. Стадию первоначального накопления капитала мы уже почти пережили. Увы, она затянулась. И чем скорее мы с ней попрощаемся, тем лучше. Не исключено, что определенные политические силы еще сделают попытку ее задержать. Но объективные условия для сотрудничества, для социальной рыночной экономики уже созрели.

— Спасибо за беседу.