Как я покупал ружье для самообороны

Владимир СИМОНОВ,
обозреватель РИА «Новости»

Легально вооруженных граждан в России стало в 10 раз больше.

На днях грабители убили сторожа летнего дома, принадлежащего моему соседу. Печальный случай заставил меня подумать о том, чтобы приобрести оружие для самообороны. Федеральный закон «Об оружии», принятый в 1996 году, еще во времена Бориса Ельцина, позволил это сделать 5 млн россиян. Только в Москве 400 тыс. граждан хранят на законном основании 470 тыс. единиц оружия в надежде, что оно может понадобиться им для защиты себя, своей семьи и имущества в эти беспокойные для страны времена.

По сравнению, скажем, с США российское законодательство на редкость консервативно. Россиянин может приобрести в личное пользование лишь гладкоствольное охотничье ружье длиной не менее 80 см и газовые пистолеты, либо револьверы, стреляющие резиновыми пулями. Пять лет безупречного пользования таким арсеналом открывают возможность стать обладателем нарезной двустволки или карабина. Короткоствольное огнестрельное оружие для человека невоенной профессии в России табу.

Процедура получения лицензии МВД на покупку ствола заняла у меня несколько дней. Нужно было запастись справками из психиатрического и наркологического диспансеров, что не состою там на учете, заплатить скромную госпошлину: за охотничье ружье – 110 руб., за травматическо-газовое – 30 руб. (28 руб. = 1 доллар) и пройти медицинское освидетельствование у терапевта, хирурга, окулиста и отоларинголога (милая женщина отбежала в угол кабинета и, стараясь не шевелить губами, спросила меня шепотом: «Зачем вам пистолет?» Слух меня не подвел).

После чего настало время подать заявление в разрешительный отдел районной милиции. Через несколько дней ко мне домой явился участковый, чтобы выяснить, есть ли у меня железный шкаф для хранения будущего арсенала. Шкаф был заранее приобретен и привинчен, как положено, к стене. После месячной проверки на наличие судимости и, надо думать, моей гражданской благонадежности я стал счастливым обладателем лицензии, разрешающей купить ствол.

Но тут выяснилось, что купить и хранить его можно, а носить нельзя. Право ношения оружия дает только членство в охотничье-рыболовном клубе, которое стоило мне еще 1000 рублей и сдачи экзамена, включавшего, в том числе, вопрос об отличиях охоты на зайца от охоты на медведя. Очевидный ответ, что последствия для охотника могут быть разными, строгих экзаменаторов не устроил.

В конце концов за сумму 12 тыс. рублей я стал собственником гладкоствольного десятизарядного карабина «Сайга» с автоматической подачей патронов, представляющего собой точную копию знаменитого «калашникова». Правда, с той лишь разницей, что «калашников» работает как часы, тогда как «Сайга», как позднее выяснилось, имеет обыкновение заклинивать из-за низкого качества «гражданских» патронов. Вместе со мной оружием обзавелись в этом году 15 тыс. москвичей.

В целом легально вооруженных граждан в России стало в 10 раз больше, чем при советской власти. Однако снижения общего уровня преступности это не вызвало. В среднем от рук криминалитета в стране как погибало, так и погибает примерно 65 тыс. человек в год.

Причем успешных случаев самообороны с помощью длинноствольного ружья удручающе мало. Грабители уже вломились в квартиру, а ты еще отмыкаешь железный сейф, где хранится твой любимый карабин. Носить по городу или возить в автомашине ружье в собранном и незачехленном виде вообще запрещено. Что касается «резиновых» пистолетов, то попытки самообороны с их помощью часто лишь провоцируют грабителей на большую жестокость.

В результате в России нарастают общественные настроения в пользу либерализации закона об оружии. Вот уже полгода Госдума обсуждает возможность легально дать в руки населению боевые, огнестрельные пистолеты и револьверы, как это практикуется, например, в США.

Та же американская статистика – главный аргумент российских сторонников пистолетной свободы. По данным министерства юстиции США, 34 процента преступников были ранены или задержаны рядовыми, но вооруженными американцами, а 40% вообще отказались от нападений из-за боязни ответного огня. В тех штатах, где разрешено скрытое ношение оружия, уровень убийств ниже на 33%, грабежей - на 37%.

Адвокаты легализации боевого огнестрельного оружия в России ссылаются также на опыт соседней Латвии: там уличная преступность упала после принятия соответствующего законодательства на 80%. В результате стало возможным сократить штат латышской милиции.

Официальные чины МВД России категорически против – здесь опасаются всплеска преступлений, в особенности бытовых перестрелок. Характерно мнение члена комитета Госдумы по безопасности Геннадия Гудкова: «Если мы выбросим на улицы 10-12 млн стволов, то отнять у женщины пистолет сможет и подросток. И начнет стрелять направо-налево. Оружие будут красть из машин и ящиков столов. Количество утраченного оружия возрастет в сотни раз, и оно будет неучтенным, то есть готовым к преступлению. Для российского криминалитета – это мечта».

В результате единственным итогом первых дебатов Госдумы на эту горячую тему стало разрешение иметь боевые пистолеты и револьверы самим депутатам. За общенациональную либерализацию закона об оружии высказались лишь 6 парламентариев.

Сегодня я проверил замки, на которые заперт в железном шкафу мой карабин: все в порядке. Но в порядке ли моя безопасность?