Игорь Беланов: с футболом на всю жизнь

Игорь САВЕЛЬЕВ

Филипп Левада прессингует Игоря Беланова. Фото Алексея ШАРОВА

Нынешний выбор патрона благотворительной акции «Здоровье детям – нет наркотикам!», которую ежегодно устраивает футбольный клуб «Левадия», оказался удачным. Первоначально планировалось, что в Таллинн на матч «Левадия» — «Флора» приедет либо знаменитый баскетболист Арвидас Сабонис, либо хоккеист Павел Буре, но там что-то не срослось, и сработал запасной вариант. Поддержать акцию приехал лучший футболист Европы 1986 года, обладатель приза «Золотой мяч» Игорь БЕЛАНОВ. Его выход на замену оказался результативным – акция прошла без проколов, «Левадия» впервые выиграла, болельщики получили свои автографы, а журналисты – интервью.

Слухи о том, что Игорь Беланов необщителен и не жалует прессу, были развеяны в один миг. Он как настоящая звезда с открытой душой и удовольствием общался и с простыми болельщиками, и с прессой, нарушая весь распорядок дня и временной регламент. Коренной одессит предстал в Таллинне в классическом виде – загорелым, с небольшим южным акцентом и хорошим чувством юмора. За время пребывания в Таллинне он успел многое: осмотреть город, искупаться в Балтийском море, поиграть в футбол, с которым никогда не расстается, поучаствовать в акции и посетить посольство Украины. Разговор с почетным гостем состоялся во время и после футбольного матча на стадионе «Кадриорг».

Одесса – мама, Лобановский — папа

— Говорят, в Одессе вас очень любили, на вас ходили. А в «Черноморец» вы попали из дворовой команды?

— Было такое. В дубль «Черноморца» меня пригласил Эдуард Иванович Масловский. Он увидел мою игру за команду местного
ЖЭКа и рискнул. У меня был хороший рывок, я убегал от защитников и попал в главную команду. После этого меня в Одессе все стали узнавать. Там-то и понял, что болельщиков надо уважать, не обижать вниманием. Одесса мой родной город, я там родился, стал футболистом. Даже когда в первые два года звали в Киев, отказывался уезжать. А когда решился в 1985 году, доброжелатели предупреждали: «Куда ты дергаешься, там же звезды, а с твоей дыхалкой в «Динамо» нечего делать».

— Тяжело было?

— На всю жизнь запомнил первый сбор в Гантиади и 12-километровый кросс. Последний финишировавший обошел меня почти на круг. Стыдно было поднять глаза. Блохин и другие ветераны ждали меня и смеялись. А Лобановский, о котором теперь говорят как о диктаторе, сказал: «Ничего, Игорь, я думал, будет хуже». Он был хорошим психологом и часто мне помогал в этом плане.

— Вы часто упоминаете имя Лобановского. Считаете его своим учителем?

— Я думаю, он для всех футболистов того поколения киевского «Динамо» стал и учителем, и вторым отцом. А для меня и настоящим. Мой отец погиб во время автокатастрофы, когда мне было 16 лет. Тогда я уже играл в футбол, и в Киеве Валерий Васильевич был моим главным советчиком. Это он из меня сделал человека и знаменитость. Раскрыл во мне такие качества, о которых я и не подозревал. Лобановский в меня верил и знал, что делал. Меня как-то спросили, что бы я мог посоветовать молодому футболисту. Так вот, самое главное — это чтобы на его пути оказался вдумчивый и талантливый педагог, преданный своему делу. Мне в этом плане повезло. Лобановский дал футбольному миру таких звезд, как Блохин, Буряк, Заваров, Михайличенко, Шевченко. Кто выдерживал требовательность Лобановского, его нагрузки, железную дисциплину, в футболе добился многого. Ни я, ни Заваров никогда не думали, что в состоянии проделать такой объем работы, а оказалось, что можем. Но в той команде нельзя было иначе. Цели были космические, и Лобановский знал, как их достичь. Ошибку на поле мог простить, но если не выложился, недоработал, лучше в раздевалку не приходи.

Рассвет карьеры

— «Динамо» вы считаете своей любимой командой?

— А как иначе. В ней я добился всего, чего мог. Стал чемпионом СССР, выиграл Кубок обладателей кубков, стал лучшим футболистом Европы, серебряным призером чемпионата Европы. Хотя заканчивать карьеру приехал в родной «Черноморец». Потом еще поиграл в «Металлурге» (Мариуполь), где был играющим тренером.

— На чемпионате мира в Мексике вы забили три гола в ворота бельгийцев, но это команду не спасло.

— Это был мой звездный час, но после игры я был убит горем, чуть не плакал. Та сборная была достойна лучшей участи, чем поражение 3:4. Еще обиднее стало, когда французы, с которыми мы в группе сыграли вничью 1:1, в матче за третье место разорвали бельгийцев.

— Помните свои голы?

— Конечно. Я открыл счет после прекрасного паса Заварова. Потом угодил в штангу, а Шифо сравнял счет. Затем снова Заваров вывел меня на удар, который получился сильным, и мяч от штанги влетел в ворота Пфаффа. Это была 70-я минута. Казалось, победа в кармане, и Лобановский снял с игры Заварова. Но тут Кулеманс забил гол с чистого офсайда. Наши, увидев отмашку бокового судьи, остановились. А ведь перед матчем Лобановский предупреждал: не повторите ошибку 70-го года, не останавливайтесь – тогда сборная Союза по той же причине проиграла на чемпионате мира Уругваю. В дополнительное время бельгийцы забили еще дважды, а я реализовал пенальти, который сам и заработал.

— В том же году вы отыгрались на французах, в гостях обыграли действующих чемпионов Европы во главе с Платини.

— Да, та игра также стала для меня памятной. На переполненном «Парк де Пренс» мы полностью переиграли французов, за которых выступали Платини, Тигана, Папен, Фернандес... Тогда у нас блистал Саша Заваров. Он дал мне пас, после которого я открыл счет, и он же вывел на ударную позицию Раца, забившего второй гол. Помню, в одном из эпизодов, выполняя подкат, я случайно задел ногу Платини. Тут же подошел, извинился. А на следующий день французские газеты написали: «Беланов извинился перед Платини за то, что отобрал у него «Золотой мяч». Было это в октябре 1986-го, накануне определения лучшего футболиста Европы.

— Правда, что когда вам вручили «Золотой мяч», вы хотели отдать его Заварову?

— Нет. Такого не было. Я тогда сказал, что с таким же успехом лучшим футболистом Европы мог стать Заваров. Его признали лучшим в СССР, и это было справедливо. Вообще в 1986 году у нас в «Динамо» была великая команда, и на этот приз могли претендовать человек пять. Я просто провел удачный год в сборной.

Западный закат

— Спустя два года вы стали серебряным призером чемпионата Европы и в финале не забили пенальти.

— Наступаете на больную мозоль. Тот чемпионат в Германии стал для меня зеркальным отражением чемпионата мира — команда добилась результата, а я лично нет. В решающем матче мы играли с голландцами намного лучше, чем в первой встрече с ними же в группе, когда выиграли 1:0, но на этот раз проиграли... Может быть, так захотела Фортуна. Я один должен был забивать в финале три гола. В первом тайме Михайличенко откатил мне мяч, но я не попал по воротам с пяти метров. После перерыва Гоцманов прострелил в центр, я с разворота левой ногой пробил и попал в штангу. А потом еще и пенальти не реализовал...

— Волновались перед пенальти?

— Да никто в финале вообще не волновался! Не до того было... Фортуна от нас отвернулась и от меня лично. Этот матч, как зеркальное отражение игры чемпионата мира с бельгийцами. Там я моменты использовал и пенальти забил, а здесь нет. Вспомните, какие голы голландцы нам забили. Оба из области фантастики. Ван Бастен нанес такой удар, который удается раз в тысячу лет. В общем, это футбол...

— Что вам после игры сказали ребята и Лобановский?

— Слова плохого мне никто не сказал. В конце концов, решающие пенальти не забивали и более великие игроки — Марадона, Платини, Баджо... Конечно, мы могли выиграть финал. Обидно. Это все переживали одинаково. У нас тогда была дружная команда.

— После чемпионата Европы вы заканчивали карьеру в Германии. Не любите вспоминать тот период?

— Не особо. Для меня как футболиста, уже добившегося результатов, он ничего не дал. Вы помните, как мы уезжали. Была перестройка, только-только открылись границы. Понемногу нас стали отпускать, но только тех, кому было за 30 лет. Тогда Блохин уехал первым, за ним Заваров в Италию и я в Германию. Земляков там не было, подсказать было некому. Конечно, можно было бы поосновательнее разобраться, какой клуб больше подходит, но менеджеров, или агентов, тогда не было, все решалось в верхах. Теперь-то знаю, что заявок на меня после чемпионата мира и особенно Кубка кубков приходило немало. Но после 30 кому мы там были нужны... Если бы уезжали, как Шевченко, в 22 года, тогда был бы другой разговор. Да, в материальном плане, на фоне экономического кризиса в Союзе, условия были фантастические. Но футболисту прежде всего нужна команда, а после киевского «Динамо» в «Боруссии» (Менхенгладбах), не худшем из немецких клубов, было скучно играть. У нас был хороший состав с Эффенбергом, но слабый тренер, который не умел мотивировать игроков и в тактике разбирался плохо.

— Там у вас были неприятности с земляками?

— Вступился за знакомого жены и потом пожалел. Пресса всех собак спустила на меня, потому что я был публичным человеком. Это теперь у каждого футболиста есть свой агент, психолог, а тогда мы все проходили через свои ошибки.

— Но на Западе вы получили деловые качества. Расскажите про то, как вы стали президентом швейцарского клуба «Виль»?

— Меня уговорили Гена Перепаденко, с которым играл еще в «Черноморце», и его друзья. Проект был интересным. Мы выкупили клуб из первой лиги, наладили финансирование, вывели его в высший дивизион и выиграли Кубок Швейцарии. У меня была идея создать в Виле футбольную базу, «Школу Лобановского» для детей. Я провел переговоры с украинскими тренерами, уже оформлял документы, но швейцарцы никому кроме меня не дали рабочие визы. Власти Виля, в котором около 20 000 жителей, дали понять, что футбол им не нужен. И вообще отношение к нам, украинцам, было, мягко говоря, недоброжелательным. Считали нас мафиозниками, пришедшими в их спокойный мир под прикрытием футбола. Они там все спят на ходу, а тут организация базы, клуба, проблемы, одним словом. В итоге акции я свои продал и покинул пост президента, когда клуб был в первой шестерке, а к концу сезона уже без меня «Виль» вылетел обратно в первый дивизион.

Наследство Лобановского

— В Украине сейчас тоже не все спокойно. Что происходит с киевским «Динамо», почему уволили Буряка?

— Происходит что-то странное. Я думаю, что в клубе ведут неправильную селекционную политику. Это ненормально, когда в основном составе ведущего клуба страны, национальной гордости, числятся три-четыре украинца, а на поле в лучшем случае выходит один. При Лобановском такого не было. С командой, где собраны футболисты разных футбольных школ и разных менталитетов, причем не самые лучшие, тяжело работать любому тренеру. У Буряка не сложилось. Мне кажется, он просто нефартовый тренер. Хотя я его очень уважаю и желаю удачи. Он мой земляк, одессит, и больше остальных поддерживал меня в первые дни в киевском «Динамо». Такое не забывается.

— Похожая ситуация складывается и в донецком «Шахтере». При этом оба клуба стали объектами нападок со стороны новой власти.

— К футболу все эти события вокруг президента «Шахтера» и акций киевского «Динамо» не имеют никакого отношения. Идет передел собственности, и власть хочет получить влияние на ведущие футбольные клубы. «Новая метла по-новому метет». Вся эта возня на пользу никак не идет.

— Зато у сборной Украины, которой руководит Олег Блохин, дела идут успешно. Чем это объяснить?

— Олег Блохин – настоящий последователь школы Лобановского. Когда он возглавил команду, смог убедить руководство федерации в собственном праве и решении. Он пришел и сказал: «Мы выйдем в финальную часть чемпионата мира!». Над ним тогда, с учетом того, что в группе были призер последнего чемпионата мира – Турция, чемпион Европы – Греция, а также сильные Дания, Албания и Грузия, тоже смеялись. А он все равно взялся за дело. Для тренера очень важно иметь непререкаемый авторитет и цель. Блохин это имеет, и в его работу, кроме бездарных политиков, не вмешиваются. Футболисты это видят и ценят, проникаются его идеями. Он подобрал команду так, как в свое время делал Лобановский, приглашая в сборную только тех, кто ради нее готов сделать на поле все. Отсюда и результат. У его предшественников был состав более звездный, но такого авторитета не было.

— После швейцарского «Виля» у вас нет желания снова взяться за футбольный клуб?

— Желание есть и варианты есть, но пока об этом говорить рано. Мне достаточо того, что я поддерживаю детские команды в Украине.