Тотальное государство и тотальная ярмарка

Обвинять в своих бедах других проще, чем себя, пишет Яан Каплинский в своей статье в Maaleht. Особенно, если поповоду этих самых других ничего хорошего сказать нельзя. Например, о советском времени. В последнее времяпоявилось много расхожих фраз и мыслей о том, как советское время испортило людей, как мы за это время потерялиэтику и т.д. На самом деле, считает автор статьи, это не так. Воры, неэтичные люди, обманщики были на свете со временАдама, который попытался скрыть от Бога факт съедения яблока. Неэтичность так же присуща людям, как и этичность.

Разумеется, у эстонской неэтичности есть свои отличительные черты, но и для их объяснения недостаточно ссылаться на советское время. Если открыть третий том «Правды и справедливости» Таммсааре, где речь идет о том, как эстонцы жгли и грабили мызы балтийских немцев, это кое-что объясняет. Индивидуализм и недоверие эстонцев к власть имущим родом из тех времен, когда они были рабами или батраками чужого господина и жили под чужим правительством, к которому часто испытывали одну лишь ненависть.

В 1905 и 1918 годах чужеземным господам удалось отомстить. При этом к поместьям балтийских немцев относились так же, как к государственному имуществу в советское время - пусть себе пропадает. Такое отношение длилось столетия, и потрясения прошлого века его только усугубили. За эти сто лет Эстония, как и материнский огород, сменила хозяев четыре раза, и в основном против желания самих эстонцев. Этот процесс, считает Яан Каплинский, не закончился, потому что наступление нынешнего капитализма вновь меняет отношения с собственностью, и на этот раз ни у кого не спрашивая, что же хотят люди. Житель Сааремаа продает приморский участок земли финну, хотя и не хочет этого делать, потому что денег у него нет, и платить земельный налог ему не под силу. Горожанин остается без дома и участка, или вынужден продать их за гроши, потому что ему не под силу справиться с преуспевающими жуликами нового времени.

Правда, среди преуспевающих деятелей нового времени много бывших деятелей, поэтому совещания некоторых местных собраний по стилю напоминают комсомольские собрания. «Но я не думаю, что этих новых преуспевающих деятелей Эстонии, для которых своя выгода и солидарность своей компании важнее этики и законов, воспитало их комсомольское прошлое. Нет, в комсомоле они просто нашли свою компанию и возможность самореализации, а теперь находят то же самое в бизнесе, - пишет Каплинский. - Если мы хотим думать позитивно, давайте называть эстонцев прагматичными индивидуалистами, если хотим думать негативно - сравним их с гуменщиками на мызе немецкого барона, которые сами стали новыми господами после ухода прежних».

Мы часто говорим о том, что в Эстонии царствует ранний капитализм. Это неправильно. Ранний капитализм создали люди, поведением которых руководило то, что историк Макс Вебер в своем известном исследовании называет «протестантской этикой». Каплинский пишет, что он сам родился и был воспитан в семье такого человека - своего деда, который раньше был богат, и его оценки ценностей и поведение разительно отличались от оценки ценностей и поведения большинства современных бизнесменов. «Дед не хотел покупать второй костюм, машину, не помещал деньги в швейцарский банк, не вкладывал их в виллу в Южной Европе и был почти фанатично честным человеком. В трудные времена он помогал спасаться от преследований как священнослужителям, так и коммунистам», - пишет Каплинский.

«Я с удовольствием хожу на рынок и на ярмарку, но мне бы не хотелось жить на ярмарке. И мне не нравится жить в государстве, которое его руководители и третьесортные идеологи хотят превратить в ярмарку, где не в счет, кто этот человек, а главное - как он сумеет себя продать. Мне не нравится продавать себя. Мне не нравится жить в государстве, которым руководят люди, поддерживающие идеологию, согласно которой государство тем лучше, чем его меньше. В действительности это означает, что государство заменяется ярмаркой».

Яан Каплинский уверен, что нынешний культ тотальной ярмарки не пойдет на пользу нашей и так пошатнувшейся этике. «Мне не нравилась тотальная идеология советского государства, но ее тогда в Эстонии всерьез не воспринимали. Но то, что в сегодняшней Эстонии серьезно воспринимают идеологию тотальной ярмарки, меня иногда начинает пугать. Когда у меня настроение получше, насчет этого можно пошутить, потому что странным образом самыми ярыми идеологами тотальной ярмарки являются бывшие работники партийных комитетов, лекторы марксизма-ленинизма или редакторы партийных газет. Преемственность в Эстонии продолжается».