Япония, Китай и «вовлечение»

Гвайн ДАЭР

Если бы я был китайским стратегическим аналитиком современного параноидного толка — ведь все стратегические анализы параноидальны по своей сути, — сейчас я бы уже бился в конвульсиях. Если хотите, можете назвать это профессиональной деформацией, но меня бы охватило всеобъемлющее чувство, что Китай взят в кольцо и его враги активно вооружаются против него. И я бы расценил последние шаги Японии как свидетельство масштабного заговора против моей страны.

30 ноября Дзюнъитиро Коидзуми, японский премьер-министр, провозгласил, что «мирная Конституция» Японии должна быть изменена таким образом, чтобы страна могла законно увеличивать свои вооруженные силы и наращивать военную мощь. «Можем ли мы защитить свою страну при помощи организации, которая не может воевать? Здравый смысл говорит, что это невозможно», — сказал он в своей речи, обращенной к соратникам по Либерально-демократической партии, за неделю перед этим предложившей конституционную реформу, которая бы уточнила статус японских вооруженных сил, застенчиво именующихся «силами самообороны», и дала бы им возможность официально помогать союзникам Японии.

В последние 58 лет над внешней политикой Японии довлела Конституция, составленная американскими оккупационными силами в 1947 году, в которой страна отказывалась участвовать в международных вооруженных конфликтах и даже вообще наращивать силы для боевых действий. Но поскольку холодная война набирала обороты, Соединенным Штатам требовались сильные союзники в Азии, так что Вашингтон отказался от былого идеализма и стал побуждать японцев вновь вооружаться, однако несколько поколений японских политиков успешно использовали девятую статью своей Конституции, чтобы оправдать нежелание выводить свои вооруженные силы на тот уровень, какого ждали от них США.

С течением лет японские «силы самообороны» доросли до 250 тысяч, то есть на душу населения в Японии приходится лишь в половину меньше военного персонала, чем в США. Японские солдаты хорошо обучены и экипированы, но конституционный запрет означает, что им не хватает системы и снаряжения, которые позволили бы им эффективно участвовать в широкомасштабной войне за пределами родных островов.

Коидзуми хочет освободить Японию от этих ограничений, и Соединенные Штаты его в этом полностью поддерживают, но его инициатива пробудила дремлющие в других азиатах опасения относительно истинных намерений Японии. Вряд ли найдется страна в Восточной или Южной Азии, которая бы не была колонизирована, атакована или захвачена Японией в период с 1895 по 1945 год, когда та была единственным индустриальным государством в этом регионе.

Воспоминания и подозрения по поводу Японии охватили весь регион, но, вероятно, наиболее глубок этот страх в Китае, поскольку на психике китайцев остались глубокие шрамы после японского вторжения и оккупации в 1937-1945 годах. Они сопоставляют ультимативное нежелание Японии нести полную ответственность за свои былые преступления с ее намерением отказаться от «мирной Конституции».

А довершает все резкое изменение японской политики в отношении Тайваня. В прошлом феврале Токио назвал Тайваньский пролив «сферой общих интересов» Японии и США (намекая, что японские силы поддержат США, чтобы отразить любое покушение Китая на Тайвань).

С точки зрения Пекина достаточно плохо было уже то, что США гарантировали военную поддержку правительству Тайваня с того самого времени, как их протеже националисты проиграли гражданскую войну и ступили на остров в 1949 году. А то, что теперь и Япония, старинный враг, который оккупировал Китай в 1937-1945 годах и так и не раскаялся в этом, претендует на такое же право вмешиваться во внутренние дела Китая, является почти нестерпимым.

В прошлом июле исполнилось десять лет военному соглашению между США и Индией, которое представляется Китаю полномасштабным военным альянсом между единственной суперсилой в азиатском регионе и другим растущим гигантом Азии. Американские военные представители постоянно навещают Ханой, что выглядит подготовкой к аналогичному альянсу между США и Вьетнамом. Новые американские базы появились к западу от Китая — в Афганистане, Киргизии и Таджикистане. Людям, сидящим в Пекине, трудно избавиться от ощущения, что США берут Китай в военное кольцо, как СССР во время холодной войны.

Постоянные пропагандистские разговоры в США о «военном строительстве» Китая, дополняемые статьями в серьезных журналах вроде Atlantic о том, «как мы будем воевать с Китаем», подогревают ощущение американской угрозы. Китайские военные аналитики знают, что их бюджет растет ненамного быстрее экономики в целом и что они только-только выводят свои вооруженные силы на современный уровень, уже достигнутый многими соседями по региону.

Они спрашивают себя: что замышляют американцы и их азиатские союзники? Ответ заключается в вашингтонской политике «вовлечения» — сдерживания военной мощи Китая, если она начнет выглядеть агрессивной с целью обрести рычаги политического и экономического давления на Китай, что позволило бы вывести Пекин на путь демократических реформ. С точки зрения Вашингтона такая комбинация кнута и пряника выглядит очень привлекательно, но у Пекина другая точка зрения.

Пекину все это куда больше напоминает окружение и угрозу. Эта угроза вынуждает Китай наращивать военную силу, и если это случится, Америка ответит тем же в попытке «сдержать» Китай, и начнется настоящая гонка вооружений. Время, когда мы могли отдохнуть от истории, кажется, почти истекло.