Полет бумеранга

Гость рубрики - политик и писатель Яак ЙЫЭРЮЙТ

Николай ХРУСТАЛЕВ

Фото Александра ГУЖОВА

- Г-н Йыэрюйт, история знает немало примеров, когда литераторы шли на государственную службу. Великий сатирик Салтыков-Щедрин был строгим губернатором, драматург Бомарше - разведчиком. Что приводит писателя к отправлению служебных обязанностей?

- Таких примеров и в Эстонии немало, достаточно вспомнить Эдуарда Вильде, который был известным дипломатом и писателем. Вообще, если оглянуться назад, то и в первой половине минувшего века, да и сейчас мы видим в политике немало архитекторов, композиторов, журналистов.

- Что искали они на этом поприще?

- Кто знает? Может быть, ими двигал обычный человеческий интерес.

- Вашу жизнь, как и жизнь ваших ровесников, можно разделить на две части - до и после, и надо сказать, в прежние времена вы на госслужбу особенно не рвались.

- Но ситуация же изменилась. Не хочется повторяться, но время оккупации диктовало одни условия, с независимостью пришли другие. Процессы нового времени начались осенью 1986 года с началом перестройки.

- Потом был знаменитый съезд творческих союзов 88-го, потом республика обрела независимость, и сегодня нередко слышится вопрос, насколько совпало то, с чем связывалось столько надежд, с тем, что получилось в результате.

- Прежде всего стоит уточнить, что в конце 80-х еще не было ничего ясно…

- И вы с единомышленниками до некоторой степени ощущали себя революционерами…

- В каком-то смысле - да. Помню все эти собрания, дискуссии, мы говорили о политике, известной всему миру как «шаг за шагом», но получится или нет, было большим вопросом - одно дело перспективы и желания, совсем другое - реальность, реакция западного мира, судьба всего социалистического лагеря, никто не мог знать, как будут развиваться события там, а позиция Европы очень много значила. Могу говорить только о себе - об иллюзиях и планах других не знаю, но сам жил огромным желанием ощутить себя свободным.

- Вы сказали о свободе, но ею-то государственная служба жалует менее всего.

- Я говорил о свободе выбора - где-то служить, придумать свое дело, просто жить, как находишь нужным, о свободе в принципе.

- Как в новые времена вы отнеслись к предложению стать государственным служащим?

- В конце 80-х мы с друзьями занимались организацией разного рода мероприятий, а в начале 90-х пришло время первых пусть еще и не совсем свободных, но выборов в Верховный Совет. Я был тогда избран. Эти два с половиной года оказались для страны решающими - начинали, когда был еще СССР, рубль, а завершил работу парламент того созыва, когда уже были Эстонская Республика, крона, пошли мощные экономические реформы, была принята Конституция страны. Пора отправляться домой, решил я, садиться за стол и писать. Мы с друзьями организовали небольшое издательство, оно и сейчас есть. Но дома провел всего несколько месяцев, а потом мне предложили пойти на дипломатическую работу. Сначала сказал - нет, потом согласился и поехал послом в Финляндию - так началась новая эпоха моей жизни. Четыре года работал послом в Финляндии, еще четыре в Италии, совмещая эту работу с посольской аккредитацией на Мальте и Кипре. Потом наступило короткое время работы в Нью-Йорке послом Эстонии в ООН. И, наконец, пост министра обороны в последний год. Что это значит, если итожить? Абсолютно другой и новый личный опыт в понимании того, как живет мир, куда идет, что происходит в экономике, что происходит с окружающей средой…

- Выходит, у вас была возможность взглянуть на свою страну как бы со стороны, в каком-то смысле словно бы из космоса. Не показалось ли при этом, что в масштабах глобальных ее стремления и желания в какой-то степени выглядели несколько амбициозными, неадекватными, что ли, ее реальной величине и возможностям?

- Это хороший вопрос. Знаете, в мире существует около 6000 языков, в ООН состоит 191 государство, при этом известно, что языком одних стран является английский, других - немецкий, третьих - французский. Это значит, что государств, где говорят на национальном языке, еще меньше, чем есть фактически. В число членов НАТО и ЕС входят и государства из числа уже упомянутых членов ООН. И вот маленькая Эстония - член ООН, НАТО, Европейского союза - имеет свою государственность, говорит на своем редком языке, одном из 6000. Это большая удача, об этом всегда надо думать, понимая на этом примере, какие процессы у нас происходят. Мы ведь понимаем, что пока наша жизнь далека от идеала, что существуют социальные проблемы, но ведь и весь мир не может пока сказать об их окончательном решении.

- Нередко эстонцев считают людьми закрытыми…

- Это есть…

- С другой стороны, наша страна постоянно декларирует, что мы хотим быть в Европе, хотим быть людьми мира. Чего нам сегодня не хватает, чтобы почувствовать себя по-настоящему европейцами?

- Думаю, образования, есть такое волшебное слово. Дело не проблемах школьных программ. Образование - это нечто большее, чем умение читать и писать, суммы неких знаний. Просто надо понимать, что происходит в мире.

- Г-н Йыэрюйт, социальные или иные проблемы существовали во все времена, как и вопросы моральные и нравственные. Но известно и то, что когда-то, в эпохи романтические, непорядочность становилась поводом для вызова на дуэль или пощечины. Понятно, что все меняется, однако не может не настораживать, что после известного скандала с «красными футболками», затронувшими честь многих политиков, в том числе президента страны и ее премьера, только один человек в знак протеста хлопнул дверью, подав в отставку с высокого государственного поста. Этим человеком были вы, в чем и выразилось ваше недвусмысленное отношение к тому, что произошло.

- Это было действительно очень неприятно. И все же надо понимать, что эстонское государство и его общество еще очень молоды в сравнении с государствами, где сильны вековые традиции демократии. И где тоже свои проблемы, своя коррупция, свои предвыборные гонки. Отсутствие опыта, кроме всего прочего, означает и отсутствие зрелости, что, на мой взгляд, следует понимать в первую очередь. Потому и поведение некоторых вполне взрослых людей напоминает шалости учеников 7 Б.

- Может показаться, что сейчас вы в некоторой степени примирились с этими «шалостями», мол, порезвятся ребята, перебесятся.

- Я ни в коей мере никого не оправдываю, просто привык анализировать, это часть дипломатической работы. Одно дело - нравится или не нравится, другое дело - разобраться.

- Уход с высокого государственного поста в знак протеста - в первую очередь, поступок. Излишне спрашивать, трудно ли было решиться на него, но насколько в условиях упомянутой вами незрелости общества в целом вообще возможны решительные поступки?

- Вот вы говорите - поступок, а мне было очень важно объясниться публично. И я сделал это на сайте министерства, сообщив, что мне ненравится и какова моя точка зрения. Но дело здесь все равно тонкое - мы можем объяснять и объясняться, но вот в английском языке есть слово statement, иногда по привычке думаешь и на английском. Так вот нюанс в данном случае в том, что statement - это нечто большее, чем заявление и попытка объясниться. Каждому человеку необходимо быть услышанным, обратить внимание на свою позицию, взгляды, на то, что беспокоит. Пути бывают разными, я выбрал этот. С того злополучного дня прошло уже больше двух месяцев, но я продолжаю получать ответные реакции, они разные, их много - открытых, симпатичных, и это трогает, придает уверенности в своей правоте.

- Насколько известно, одной из причин вашего демарша стало то, что среди тех, кто стоял у истоков скандала «красных футболок», был ваш близкий друг. Подадите ли теперь ему руку?

- Конечно. Но ведь это только одна сторона дела. Для меня был неприемлемым сам способ ведения дискуссии. Да, случившееся было частью предвыборной кампании, но я категорически против таких методов, важно понимать, где проходит грань, через которую нельзя переступать. Но, с другой стороны, надо понимать, почему возникают такие вещи, почему при всей его недопустимости в подобной форме возникает такой протест. Значит, правительство и парламент долгое время уклонялись от ответов на вопросы, которые требовали ответов. Слишком запутанными выглядят связи между экономикой и бизнесом, отсюда и отсутствие прямых ответов. А такого положения вещей в нормальном демократическом государстве быть не должно.

- В вашей жизни случались подобные критические ситуации?

- Жизнь постоянно предлагает принимать решения. Выбирать приходится часто. Иногда даже тогда, когда этого не подозреваешь. Мне говорили: не обращай внимания, жизнь продолжается, но, на мой взгляд, назовите это философией, выбирать надо много, снова и снова. Потому что все возвращается, как бумеранг, ставя перед новым выбором.

- А вы предполагали, что в данном случае ваш выбор мог стать последним в карьере?

- Предполагал. Но иногда ситуация выбора заставляет сделать то, что сделать обязан. Иначе на сердце всегда будет неспокойно.