Урмас Паэт: Водное пространство Финского залива уже разграничено

Министр иностранных дел Эстонии Урмас Паэт в интервью корреспонденту «Интерфакса» в Таллинне Аркадию Присяжному подводит итоги года в российско-эстонских отношениях.

Фото Александра ГУЖОВА

– Господин министр, на встрече с российским коллегой Сергеем Лавровым в начале декабря в Любляне вы пришли к единому мнению о необходимости взять тайм-аут в пограничном вопросе. С какой целью? Связано ли это в какой-то степени с предстоящими в Эстонии парламентскими выборами?

— Сейчас вокруг эстонско-российских пограничных договоров очень много эмоциональных всплесков, мешающих конструктивному подходу. Пауза нужна, чтобы утихли эмоции. Например, в свое время Литва довольно быстро ратифицировала российско-литовский пограничный договор, в течение полугода. России потребовалось четыре года. Но дело все же было сделано. Так что, полагаю, время сделает позитивную работу.

Что же касается сроков паузы, то я бы не увязывал их с конкретными сроками предстоящих выборов в парламент Эстонии и России и возможными переменами в управлении государствами.

— Как бы вы оценили уходящий год для российско-эстонских отношений?

— Год был непростой. Если первая половина года внушала некоторый оптимизм, была более деловой и прагматичной - мы подписали договоры о сухопутной и морской границе, то вторая половина года была шагом назад.

События, связанные с отказом российской стороны от ратификации пограничных договоров, перечеркнули наши ожидания. К сожалению, мы не видим стремления России идти вперед и развивать отношения. И в этом отношении нынешний год не был исключением.

— Но ведь именно Эстония включила в закон о ратификации преамбулу со ссылкой на действенность Тартуского мирного договора 1920 года, который Россия считает утратившим силу...

— Договор никто не менял. Он был ратифицирован парламентом Эстонии в том виде, в котором был подписан 18 мая. Не была изменена ни одна буква договора.

— Российская сторона предлагает Эстонии отказаться от преамбулы и провести новые переговоры по договорам...

— До нас доходила подобная риторика. Но позиция наша такова: Эстония ратифицировала договоры в том виде, в котором они были подписаны. Пограничная линия проходит так, где она обозначена в этих договорах. Российская сторона ее менять не хочет. И тогда я не понимаю, о чем собственно вести переговоры?

Я не вижу никаких оснований для начала новых переговоров, так как ни у эстонской, ни у российской сторон нет никаких противоречий по самим договорам.

Я уже неоднократно говорил, что никаких территориальных притязаний у Эстонии нет. Мы заинтересованы, чтобы договоры вступили в силу.

Что же касается преамбулы в законе о ратификации, то парламент в ней очень четко обозначил, что новый пограничный договор меняет ту пограничную линию, которая была установлена Тартуским мирным договором 1920 года. Трудно сказать более ясно, что у нас нет никаких территориальных притязаний и что мы принимаем новую пограничную линию.

— В последнее время определенным фактором напряженности в отношениях двух стран стал проект Северо-Европейского газопровода по дну Балтийского моря

– Сейчас эта тема очень актуальна как для нас, так и для наших соседей по балтийскому побережью.

Озабоченность у нас вызывают три момента. Во-первых, речь идет о том, как принимались решения о строительстве трубы. Не было достаточной информации о проекте, о том, как он может отразиться на государствах Балтийского моря. До сих пор нет объективной экологической экспертизы. Поэтому мы хотим, чтобы такая ситуация изменилась.

Вторая проблема касается окружающей среды. По нашим данным, в предстоящем году страны-участницы проекта намереваются провести экологическую экспертизу. Нашим интересам отвечает, чтобы был налажен соответствующий обмен информацией и чтобы прибрежные страны, в том числе Эстония, смогли принять в ней участие.

И, естественно, газопровод не должен привести к рискам энергетической безопасности. Напротив, он должен содействовать их решению.

— В парламенте Эстонии раздаются призывы помешать прокладке газопровода, в том числе путем расширения морских экономических зон Эстонии и Финляндии.

— В нашем парламенте, как и во многих других, высказываются разные точки зрения.

Если же говорить о дне Финского залива, то сейчас здесь нет не принадлежащих никому пространств. Посмотрите на дно залива: посреди него мысленно проходит так называемая центральная линия, по одну сторону которой расположена эстонская экономическая зона, и ближе к берегу территориальные воды Эстонии. Это же касается и финской половины.

Таким образом, даже если кто-то и захочет передвинуть зоны, он не сможет этого сделать. Все водное пространство уже разграничено.

— Рассматривало ли правительство Эстонии возможность присоединения страны к трубопроводу или к его строительству?

— Наше правительство эти вопросы не обсуждало.

В конце прошлого года парламент Эстонии принял программу энергетического развития страны до 2015 года. Она предусматривает поиск и возможности присоединения к различным источникам энергии. Но в таком конкретном контексте вопрос не рассматривался.

— Не кажется ли вам, что в уходящем году не только Россия подавала критические сигналы, что и Эстония внесла определенный вклад в ухудшение отношений? Я имею в виду и отказ президента Эстонии приехать в Москву на торжества по случаю Дня Победы, и разговоры о компенсациях за «советскую оккупацию».

— По моему мнению, мы подавали и ряд позитивных сигналов. Мы готовы к конструктивному и разумному развитию отношений. Например, обе наши страны могли бы быть заинтересованы в строительстве пограничного моста через реку Нарва, в заключении социально-экономических договоров. Таковых накопилось уже около десятка, и в них заинтересованы обе стороны.

Но давайте посмотрим на эту риторику и с другой стороны. Когда, например, совсем неадекватно десять лет муссируют тему нарушений прав человека и национальных меньшинств в Эстонии. Так, когда российская сторона утверждает, что неграждане не могут принимать участие в выборах, то это просто ложь. Нельзя предъявлять безосновательные обвинения.

На моей последней встрече с Сергеем Лавровым в начале декабря в Любляне мы оба заявили о стремлении развивать прагматичные и нормальные отношения. Мы пригласили для этого в Эстонию министра иностранных дел России, чтобы он своими глазами посмотрел на вещи, которые вызывают у него озабоченность.

Что же касается вопроса о денежных компенсациях, то его надо рассматривать шире. Как мы можем, например, выразить в денежном эквиваленте гибель наших высших государственных деятелей? Как известно, часть из них погибла в советских лагерях.

Я думаю, невозможно выразить человеческую жизнь в деньгах. Самые большие утраты Эстонии как раз связаны с людьми. Поэтому в последнее время о компенсациях в правительстве речь не шла, и я считаю, что самое важное здесь - это чтобы мы не шли в XXI век с грузом прошлого. Мы хотим идти в него с заделом прагматизма.

— Но все же намерена ли Эстония поднимать вопрос о компенсациях?

— Ни парламент Эстонии, ни правительство не принимали решения о компенсациях. Нет решения потребовать компенсации, но нет и решения о том, чтобы ее не требовать.

— Как в Таллинне относятся к сотрудничеству России и Евросоюза по четырем пространствам, включая облегчение визового режима?

— Естественно, в наших интересах поддерживать развитие отношений ЕС - Россия. Мы надеемся, что в ближайшем времени будет решен вопрос о возврате нелегальных мигрантов, в том числе и из третьих стран, что поможет смягчению визового режима.

О нашем же добром отношении говорит, например, облегчение визового режима для граждан России и других стран, не входящих в ЕС. С нового года при поездке в Эстонию в целях туризма и развлечений на срок до пяти суток им больше не нужны будут приглашения с эстонской стороны. Это сделано в целях расширения людских контактов, что мы считаем очень важным.

Например, в этом году отметить Рождество и Новый год к нам из России приедут, по различным подсчетам, от 35 тысяч до 90 тысяч человек. Это рекордный интерес к нам со стороны российских туристов.