Договор в свете дня

В Таллинне центром торжеств по традиции стал парк Юрьевой ночи. Фото Александра ГУЖОВА

Подписанный в Тарту 2 февраля 1920 года мирный договор Эстонии и России содержал двадцать статей. Сегодня обычно ссылаются всего на две из них. Политиков, знакомых с полным текстом договора, явно не много. С такой констатации в Eesti Päevaleht начинает свой анализ современного значения Тартуского мирного договора профессор современной истории Тартуского университета Ээро Медияйнен.

В связи с договором помнят еще, что он был оплачен значительно щедрее, чем аналогичные договоры с нашими соседями. Помнят также, что часть его обещаний не была выполнена, концессии и часть ценностей, эвакуированных из Эстонии из-за Первой мировой войны, не были возвращены.

Меньше хотят вспоминать, что по договору Эстония взяла на себя обязательство бессрочного нейтралитета и недопущения на свою территорию иностранных войск. И если эти обязательства для нас больше не действуют, почему должен сохранять силу весь договор? — задается вопросом профессор. И далее отмечает, что сегодня многое в трактовке Тартуского мирного договора зависит от мировоззрения, вкуса и целей его цитирующих.

А стоило бы разобраться, предшествовала ли договору победа, была ли Освободительная война войной между двумя независимыми государствами? Судя по учебникам, изданным в последнее десятилетие, по снятым игровым фильмам, публикациям до Второй мировой войны, то есть в свете национальной памяти, сомневаться в этом неуместно.

Но с точки зрения документированной истории, с которой к вопросу подходит профессор, приходится констатировать, что Эстония тогда не находилась в состоянии войны с Германией, хотя учебники пишут, что в 1918 году, сразу после провозглашения независимости Эстонии, началась ее оккупация кайзеровской Германией. Но никакой войны Германии не было объявлено, несмотря на сильное давление на Эстонию весной 1918 года со стороны западных государств.

Если бы Эстония объявила войну Германии, то год спустя она была бы формально в числе стран-победительниц в Первой мировой и была бы официально приглашена на мирную конференцию. Но подписи Эстонии под Версальским миром нет.

При всем том мы называем визит Поска и сопровождавших его лиц в Париж в 1919 году успехом, ссылаясь на его дневники, опубликованные позднее. Правда, если сопоставлять самооценку успеха Поска, то она не выдержит конкуренции с попытками современных политиков вписать себя в число победителей или хотя бы главных действующих лиц истории.

Освободительную войну можно называть войной, если мы договоримся любой вооруженный конфликт, повлекший гибель более тысячи человек, называть таковой. Но и это не отменяет других вопросов. Свой праздник победы мы отмечаем не в связи с победой над большевистской Россией. Кого же мы все-таки победили? Вряд ли проигравшие Освободительную войну были союзниками красной России.

При известных условиях они могли бы стать ее союзниками. Но в этом никакой уверенности нет. Если бы сохранилась провозглашенная в феврале 17-го года и признанная США демократическая Россия, которая, в свою очередь, поддержала бы весной 1919 года демократическую Веймарскую республику, разве потребовался бы тогда Версальский мир, заключенный 28 июня 1919 года. Кстати, этот договор США не признали.

Имея в виду все эти обстоятельства, профессор заключает, что бои под Вынну, проходившие в Иванов день (ставший нашим днем победы), с одной стороны, поддержали красную власть в России, а с другой, способствовали заключению европейских мирных договоров и, более того, содействовали закладке основ так называемой Версальской системы (приведшей двадцать лет спустя ко Второй мировой войне. – ред.).

Вряд ли, сомневается профессор, Тартуский мирный договор был крупной победой для финских, датских и английских добровольцев, сражавшихся на стороне Эстонии, а также для белой Северо-Западной армии Юденича и даже для военных отрядов, состоявших из прибалтийских немцев. Не говоря уже про эстонцев, которые воевали на другой стороне. Для них война была не локальной битвой за Эстонию, а борьбой за нечто большее и важное.

Кстати, тут стоит напомнить о публикациях Пауля Вихалема, Эдгара Маттизена и других историков, которые были уверены, что Тартуский мирный договор был огромной победой для Советской России, которая благодаря ему прорвала блокаду.

Произошедшее в Тарту 2 февраля 1920 года с известными оговорками можно назвать предательством, если смотреть на это со стороны Польши, Финляндии и даже Латвии. Мирный договор разрушил планы граничащих стран о военном союзе. В условиях мира создавать такой союз было намного сложнее, и это не удалось сделать до 1939-40 года. Но тот договор больно отомстил нам.

В некотором смысле Тартуский мирный договор, по словам профессора, схож с пактом Гитлера-Сталина, и, как недавно выразился Владимир Путин, эти договоры принадлежат истории. «Но я сомневаюсь, — заключает автор, — что эти слова удовлетворят политиков».

На той же газетной полосе на редакционный вопрос, сохраняет ли сегодня свою юридическую силу Тартуский мирный договор, директор Института права ТУ Хейки Линдпере ответил следующим образом.

Честный и обоснованный ответ на такой вопрос следовало дать давно. Тартуский договор, безусловно, сыграл крайне важную роль в формировании независимого эстонского государства, но с точки зрения международного права сегодня он утратил свою юридическую силу. В этом, к сожалению, мы сами себе не хотим признаться, а некоторые из нас пытаются до сих пор играть на чувствах народа, желая заработать политический капитал. Договор утратил силу не столько потому, что Российская Федерация так считает, не потому, что утратили актуальность отдельные его статьи (к примеру, о прекращении военных действий), не из-за подписанной в 1975 году в Хельсинки Европейской декларации о безопасности и сотрудничестве, а главным образом потому, что он был заменен новым договором по юридическому принципу: более поздний договор отменяет предшествующий. Таким новым юридическим документом, имеющим международное значение, является принятая 20 августа 1991 года Декларация о независимости Эстонии, которую юридически обеспечили восстановленные дипломатические отношения с другими государствами. «МЭ»