Тайна маэстро

Теэт КАЛЛАС

Фото Николая ШАРУБИНА

19 февраля выдающемуся писателю, поэту, переводчику, общественному деятелю Яану Кроссу исполняется 85 лет

В последние десятилетия дела с литературой обстоят так, как они обстоят — как у нас, так и в остальном мире, переживающем эпоху постмодернизма. Литературу больше не хотят считать чем-то важным. Пусть время прояснит, как она попала в эту сумрачную нишу – насильно или добровольно. Очень редко литературные события, не говоря уже о книгах (за исключением безумных и истеричных глобальных операций по продаже типа «мировой премьеры» очередного тома «Гарри Поттера»), преодолевают этот так называемый порог массмедиа.

Но есть и выдающиеся исключения. Например, Яан Кросс. Как у нас в стране, так и за ее пределами. Его имя преодолевает этот мистический порог с прежней очевидностью – как всегда.

19 февраля Яану Кроссу, Grand Old Man эстонской, а также, разумеется, европейской литературы, исполнится 85 лет. По этому поводу в Таллинне и Тарту пройдет большой коллоквиум, куда приехали известные гости из многих стран. Из России, например, — Андрей Битов. И, например, уже на прошлой неделе по каналам Финского ТВ несколько раз говорили о Яане Кроссе, в отличие от эстонских телеканалов, занятых политическими разборками.

Наверное, участники коллоквиума, который будет проходить в течение нескольких дней в Таллинне и Тарту, попытаются еще раз разгадать тайну Яана Кросса. Потому что непонятно, откуда у этого уже очень пожилого человека по-прежнему хватает сил на дело своей жизни – писать и публиковать почти каждый год толстые книги, прежде всего, романы, которые по-прежнему полны глубокого содержания, по-прежнему открыты и понятны очень многим читателям?

Думаю, что однозначную и окончательную разгадку этой тайны не удастся облечь в слова и на этот раз. Если это вообще возможно.

Я тоже не тот безумный смельчак, который бы рискнул предпринять что-то подобное.

И все же – вот некоторые предположения. Одно из них, например, вопрос: откуда ты?

Яан Кросс несет в себе таллиннский дух. В романе о школе «Дети Викмана» десятки вдохновенных страниц посвящены формированию этого юного духа во второй половине тридцатых годов прошлого века, незадолго до того, как мир охватил пожар войны. Достаточно узнать, например, одного из оппонентов главного героя Яака, члена таллиннского ученического объединения духовной культуры, в которое входили юные гиганты мысли, вернее, догадаться, кто явился прототипом Ильмара. Примерно так же, как в «Детях Викмана», могли в своей короткой предвоенной юности встретиться Яан Кросс и Ильмар Лаабан, который затем стал практиком и теоретиком сюрреализма европейского масштаба. Два таких блестящих молодых человека, находясь в одном помещении, просто должны были создать какое-то энергетическое поле, вспышка которого не могла исчезнуть даже в вечности.

Они, эти двое талантливых ребят из того времени, несут в себе таллиннский дух, оттачивают его. Но был подписан Пакт Молотова-Риббентропа, началась война, и один из них уехал в Швецию, а второй в Сибирь. Если подумать, то таллиннский дух – геополитическая неизбежность: все эти разветвления, дороги скитаний, угасания, возрождения...

Когда имя Яана Кросса узнали представители моего литературного поколения (Ветемаа, Валтон, Унт и др.), мы все в той или иной степени были молодыми авторами, то есть мы уже что-то сделали. К тому времени Кросс уже несколько лет как вернулся из Сибири. Он был одним из первых людей в Объединении молодых авторов, очевидно, недавно вступил в Союз писателей. В то время повсюду (в булочной, в трамвае и на днях рождения с россолье) говорили о его первом сборнике стихов «Обогатитель угля». Вспомним, что в то время стихи были очень важны. Стихи заменяли политику, потому что ее у нас просто не было, потому что она была чужой и лживой. Кросс не ходил по нашим богемным маршрутам. Значит, то время для него уже прошло, значит, у него уже была цель, и он уже начал труд своей жизни (справка: Яан Кросс является писателем свободной профессии уже с 1954 года).

Я, например, долгое время не знал его в лицо. В нем уже тогда было что-то от живого классика. Точнее – от классика поэзии. Скандал с белым стихом, который, словно маятник, раскачивался туда-сюда через Москву, придал Кроссу и его соратникам репутацию стоического противника. (Господи, из-за чего тогда только не страдали, на какие только специфические темы не проводились партсобрания!) Это была хорошая репутация, но вряд ли самого Кросса она заботила. У него были свои планы.

В конце шестидесятых я часто видел Кросса в Старом городе. Высокий и плечистый, сутуловатый, он смотрел своим хитрым и мягким, но одновременно пронизывающим взглядом куда-то вверх, рассматривал средневековые окна и карнизы, и у него был такой вид, будто он видит то, чего другим увидеть не дано.

Скоро выяснилось, что так оно и было.

Яан Кросс начал писать прозу в возрасте 50 лет. В 1970 году в Loomingu Raamatukogu — где же еще! — вышла его книга «Четыре монолога о Святом Георгии», и что тут началось! Для того времени это был литературно-издательский залп, казавшийся выше человеческих возможностей, потому что в том же и в следующем году вышли его «Между тремя поветриями» I, «Имматрикуляция Михельсона», «Час на вращающемся стуле»... и так далее, и так далее, без перерывов и по сей день.

Разумеется, творчество Кросса родилось не только от таллиннского духа. Но его истоки – оттуда. О чем следует сказать теперь? О фактическом значении жизненного труда Кросса? О его колоссальной миссии? Потому что когда он задался целью рассказать народу с наполовину стертой исторической памятью о том, откуда мы и куда идем, кто мы такие на самом деле и кем можем стать, то это ему удалось. И сам он получил почти все, что может получить писатель в небольшой стране, который пишет на языке, понятном всего миллиону людей.

Теперь – еще о таллиннском духе. Никакого противопоставления духу Тарту, Вильянди или Хаапсалу, не говоря уже о Капа-Кохила! Не сомневаюсь в том, что родись и вырасти Яан Кросс в Тарту (на Сааремаа или в лесах Алатагузе), он все равно стал бы крупной фигурой эстонской и европейской культуры. Некоторые нюансы были бы другими, вот и все. Тартуский дух – известный и неоспоримый феномен, но точно так же неоспорим и таллиннский дух.

Для Эстонии Таллинн – очень большой город. Это дает возможность духовным людям при необходимости безболезненно удалиться от мирского шума, оппонентов и любопытных глаз, чтобы заниматься своим каждодневным трудом, трудом своей жизни.

Очень трудно сказать о Яане Кроссе что-то новое. Он так долго и неизменно пребывает в роли знаменосца живой эстонской литературы, прежде всего, романистики. И он не устает. По роману в год – кажется, это его такса. Кроме этого – сборник рассказов или очередной том статей – примерно через год. Слухи о Нобелевской премии (шутка о Нобелевской премии?) раздаются за окном уже десятую осень. На это маэстро только усмехается...

Нержавеющая работоспособность Кросса – это нечто такое, что трудно понять прозаикам-ветеранам, которые моложе его на десятки лет (я, например, уже отказался от этой затеи). Но, может быть, один из стимулов — это его неослабевающий интерес?

Мне выпала честь несколько месяцев проработать с Кроссом в Союзе писателей. Утро у нас всегда начиналось с одного его вопроса: «Что нового?» Причем это была не просто вежливость, а вопрос, на который нужно ответить исчерпывающе. Напомню: это было в переломные годы. Накануне Поющей революции, в то время, когда писатель, проведший долгие годы в своем кабинете, вглядываясь в толщу истории, счел необходимым, нет, посчитал своей прямой обязанностью выйти и принять участие в развитии событий. Я в то время отдавал слишком много сил политической кутерьме...

После восстановления независимости Кросс недолго заседал в Рийгикогу на Тоомпеа. Он пробыл там всего год, чтобы затем вернуться к своему рабочему столу. Его в этом никто не упрекнул. Государство пришло, оно осталось, все это хорошо, но настоящее место писателя – это его рабочий стол.

Кросс – один из немногих эстонских писателей нашего времени, если не единственный, каждая новая работа которого до сих пор является событием. И это событие не нуждается в рекламном шуме. Как известно, успех продажи книги не является самым главным признанием качества произведения, но и без него не обойтись.

И то, что говорит Кросс в своем произведении, всегда важно.

На плечах 85-летнего Кросса — миссия неоспоримого лидера нескольких десятилетий. И он выполняет эту миссию сполна. О чем бы ни писал этот высокий интеллектуал, какое бы время в истории от средневековья до сегодняшнего дня он ни рассматривал, он всегда заботится о том, чтобы его книги были диалогами с читателем. В то время, когда в литературе преобладают мастерские монологи писателей с самими собой, эта простая истина уже кажется большой редкостью.

Но у литературы только тогда есть будущее, если она что-то значит для своего народа. И для других народов. Это так просто и так сложно. Где-то здесь и нужно искать ключ к тайне Кросса.