Дитя раздора

Любовь СЕМЕНОВА

Вполне типичная история. Была любовь... Потом что-то не сложилось, и бывшие возлюбленные, еще совсем недавно такие близкие друг другу люди, становятся чужими. Развод... Хорошо, если не успели обзавестись детьми. А если успели?Что тогда? Поделить общее имущество сложно, а ребенка...

Флера пришла в редакцию, чтобы рассказать о своей боли. О том, что у нее отобрали внука, а у ее сына - ребенка, который после развода родителей остался жить у своей матери, и бабушка с отцом теперь лишены возможности его видеть...

«Напишите о ней в газете, может быть, ей станет стыдно», - Флера преисполнена решимости публично наказать мать своего внука.

Развод

Семья Николая распалась два года назад, как сказала Флера, «по прихоти его жены, которая полюбила другого». Семья-то распалась, но остался ребенок, сын Максим, которого Николай согласился при разводе оставить бывшей жене только потому, утверждает Флера, что на тот момент у него не было жилплощади, так как «в их общей квартире жила его жена Инна со своим любовником». А теперь, после развода, она не позволяет ему видеться с его сыном Максимом. Более того - поменяла квартиру и переехала в другой район, а ребенка перевела в другой садик. В общем, скрылась.

Николай пытался искать сына, но безуспешно. Тогда этим занялась его мать, бабушка Максима. Начала с Ласнамяэ, где до переезда жила Инна, и обошла в общей сложности 29 садиков! Флера рассказывает, как обзванивала детские сады, разговаривала почти с каждой заведующей лично: «Тщетно. Сердце разрывалось от боли. Помогла сотрудница Социального департамента г-жа Анне, которая пожалела меня, сказав: «Не ищите его ни в Ласнамяэ, ни в центре, больше я вам сказать ничего не могу, боюсь работу потерять». Я в ответ ей: «И на том спасибо, родная». Я подключила всех своих друзей и знакомых помочь мне. Мир не без добрых людей, нашли мне мою кровинушку».

Бабушка и внук

Флера: «На другой день я отправилась в садик, который находится в Мустамяэ, к внуку. Прошла к заведующей в кабинет, представилась ей. Она сразу показала мне группу моего внука, его кроватку, а на мою просьбу позволить мне увидеться с внуком ответила отказом, сказав, что мать Максима написала заявление, чтобы меня к нему не пускали. Что у него теперь другой отец, и я не имею к нему никакого отношения.

Я вышла во двор, где дети гуляют. Вот он, внучек! Кинулась к нему, да не тут-то было, воспитательница крепко схватила его за руку и ко мне не пускает... Внука я своего с трудом узнала, от него осталась половина жизнерадостного мальчишки, улыбка исчезла с лица, в глазах тоска и немой вопрос: «Бабушка, я сам не знаю, почему к тебе нельзя подходить».

Сердце сжалось от боли, я ушла, только бы мой внук не видел моих слез. Шла по городу, натыкаясь на прохожих, не видя перед собой ничего и никого... Я сама в четырехлетнем возрасте осталась без мамы и на себе испытала все унижения со стороны мачехи. И никто меня не убедит в том, что чужой дядя заменит моему внуку все и вся.

...Мы продолжаем навещать Максима во время его прогулок в садике, а красивая заведующая ходит за нами по пятам, не открывает нам двери, выталкивает нас. Николай просил, умолял проявить сострадание, так как это у него единственная возможность видеть сына. А она в ответ: «У них другая семья. И не ходите сюда». Заведующая и воспитатели, увидев меня, заталкивали моего внука в помещение и говорили, что его сегодня нет. А дети кричали мне: «Бабушка, не уходите, мы позовем вашего Максимку!»

Дети проявляли сочувствие, носили ему игрушки от нас. А внук не берет, говорит: «Бабушка, дядя Саша (нынешний муж Инны) и мама не разрешают брать, сказали, если принесу их, мама выбросит. И разговаривать с вами нельзя».

...Я раньше не верила, когда говорили, что внуков любят больше, чем своих детей. И ошибалась. Я внука люблю за то, что он есть у меня.

Нет конца этой истории. Борьба моя за внука продолжается, и я не намерена отступать, это мое право. И отец тоже имеет право на сына. Мы его у нее отнимем...»

История печальная, жаль отца ребенка, бабушку, самого малыша, который, видимо, любит их. Однако у бывшей невестки Флеры свое отношение к происходящему. И оно очень отличается от вышеописанного.

Мама, папа и сын

Инна: «Как я устала от всего этого, вы представить себе не можете. Дело вообще не в ребенке, которого Николай и не собирался оставлять себе после развода. Дело в квартире, которую мы приобрели в браке, но фактически на деньги мои и моих родителей, потому что он в то время не работал. Узнав, что я подала на развод (причем, вовсе не из-за Саши, с которым мы просто вместе работали и тогда еще и отношений никаких между нами не было, а потому что я уже не могла больше терпеть побои и издевательства своего мужа), он кричал: «Отдавай мне квартиру, если хочешь получить развод!» А на мой вопрос, где же я буду жить с ребенком, отвечал, что его это не волнует, мол, «у тебя есть мама, иди к ней».

Ребенок не интересовал его и тогда, когда я просила забирать Максима из садика (у меня трехсменная работа, и с этим было очень сложно). А он как будто мстил мне: «Разводишься? Вот и крутись сама». Он исчезал, когда я работала во вторую смену, а я, оставаясь на работе без обеда, в обеденный перерыв бежала в сад за ребенком и отвозила его к своей сестре. Так продолжалось несколько месяцев. И ведь он тогда не работал. Зато, пока нас с Максимом не было дома, он потихоньку вытаскивал вещи из квартиры. Даже те, что ему не принадлежали.

Ребенок ему был не нужен, зато когда Саша стал мне помогать с ребенком, Николай даже написал заявление заведующей садика, мол, «ее любовник хочет забирать ребенка из детского сада, а я запрещаю ему это делать». При этом забыл написать, что «сам я этого делать не буду».

Тогда, во время раздела квартиры, ребенок не нужен был ни ему, ни бабушке.

Я заплатила ему за квартиру, а фактически за то, чтобы он оставил меня в покое, 60 тысяч крон. После этого осталась с Максимом, его сыном, которого он так «сильно любит», практически без ничего.

Он даже из-за алиментов на суде торговался: «Ты нашла себе мужика, вот пусть он тебя и кормит». Но сын-то его.

Алименты ему назначили по 1450 крон в месяц, а он (наверное, от большой любви к сыну) платил по 500, которых только и хватало на оплату садика. У него долг по алиментам составляет примерно 15 тысяч крон. Как говорится, «мы свои права знаем, а обязанности выполнять не хотим».

А бабушка вообще настраивала ребенка против меня. Я ведь не запрещала сыну видеться с отцом и бабушкой, но Николай приводил его с этих встреч нервного, задерганного. Тот переставал слушаться, делал все назло мне. И даже кричал: «А ты мне не мать!» Может пятилетний ребенок сам придумать такое?

Я должна быть благодарна Саше. Он действительно поддержал меня. У нас так много денег уходило на все эти суды, он оплачивал адвокатов, потому что у меня деньги были только на оплату квартирных счетов и еду для Максима. Лекарства для сына - из Сашиных денег. Да они сами, Николай и его мать, подтолкнули меня к Саше, но я об этом не жалею, потому что он еще и настоящий мужчина, в отличие от моего бывшего мужа.

Знаете, у Максима сейчас два папы. Тот папа, про которого он всегда говорит с детьми в садике, - это Саша. А Николай - «папа, который дарит машинки».

Я жалею только об одном: что не писала в свое время заявлений в полицию об избиениях, которым подвергалась со стороны Николая. Сейчас мне будет сложнее доказать в суде, что с ним ребенку было жить хуже, чем с Сашей. Последние четыре года брака - это был ад».

Чья возьмет?

Статья 49 Закона о семье гласит, что родители в отношении своего ребенка имеют одинаковые права и обязанности. И главными правом и обязанностью родителя является (статья 50) воспитание ребенка и забота о нем. Под этим подразумевается в том числе своевременная и в полном объеме выплата алиментов.

Статья 52 того же закона гласит, что если родители не могут договориться между собой о том, в какой степени в воспитании ребенка будет принимать участие тот родитель, который живет от него отдельно, то спор решается учреждением опеки или по требованию родителей ребенка - в суде.

Дело «о разделе ребенка» будет слушаться в Таллиннском суде через пять дней. Ни одна из сторон отступать не намерена. И у каждой - своя правда.

Мы договорились с Инной, что она обязательно расскажет, чем закончится этот спор.