Школьная мясорубка

Анна ЛИТВИНЮК

Напряженность в обществе, неумение взрослых отстаивать свои позиции на уровне государства, их психологическая безграмотностьмогут порождать напряженность в школе. Такой точки зрения придерживаются таллиннские гештальт-терапевты Ирина Тухкру и ОльгаМатвиенко, присоединившиеся к нашему разговору о природе детской и школьной агрессии.

Телевидение принято обвинять во многих грехах. Такое иногда покажут по этому «ящику», что не только ребенок, но и подготовленный взрослый долго не может прийти в себя после увиденного. Между тем вечно занятые родители сами передоверяют воспитание ребенка этому неодушевленному предмету. Некоторые даже умудряются усыплять свое чадо прямо у телевизора. А что, очень удобно: поставил вечером мультик, ребенок посмотрел, устал, заснул, и его можно уносить в кроватку. Процесс присмотра за малышом максимально упрощается.

Теленяня

Здесь и таится ответ на волнующие многих вопросы о природе детской гиперактивности и агрессивности. Современный ребенок, по словам Ирины Тухкру, с детских лет теперь развивается не с няней, а с телевизором. Если няня беседовала с малышом, общалась, вела разговор, то есть вступала в контакт, то телевизор передает информацию без разбора, не проверяя, каким образом она усваивается маленьким человечком. Обратной связи с этой штукой не существует.

Так что мозг ребенка с самого начала подстраивается под интенсивный процесс смены кадров. У малыша развивается «бегающее» непроизвольное внимание. При этом вниманием смотрящего в достаточно высоком ритме управляют, его «захватывают». Ведь темп современных мультиков все время ускоряется. Во что это выливается? В результате такого телевизионного воспитания происходят изменения в процессах развития детей, которые приводят к перевозбуждению, гиперактивности. Дети перестают играть. Ролевые игры исчезают.

Так, психологическая безграмотность родителей приводит к изменениям в развитии детей. Современные молодые папы и мамы сами имеют не очень четкое представление о том, «что такое хорошо и что такое плохо», ощущают растерянность в процессе воспитания ребенка. Они нередко обращаются и к психологам с вопросами, хорошо ли, что ребенок смотрит современные мультики или совершает какие-то поступки. Нравственные нормы, отношение к тому, каким должен быть ребенок, по сей день остаются у некоторых родителей очень размытыми.

Попытка номер сто

Этим жители постсоветских стран отличаются от населения европейских стран, где такие представления вырабатывались веками, а гражданская активность в вопросе защиты собственных прав высока. Наши же люди достаточно забиты, перепуганы и не проявляют активности даже тогда, когда, как говорится, уже давно петух клюнул... Вместо того, чтобы что-то изменять, проявлять политическую активность на уровне государства, у нас в обществе принято срывать свое недовольство, озлобленность на близких. Что является очень типичным вариантом реакции на негативные явления.

Беседы психотерапевта со школьными педагогами показывают, что они очень недовольны тем, как происходит реформа образования и формируется образовательная политика. Понятное дело - против своего министра не пойдешь. Но из-за того, что эта неудовлетворенность у педагогов присутствует, можно представить, в какой атмосфере они работают и что происходит здесь с детьми, какие контакты у учителей складываются с родителями. Это видно и невооруженным глазом, но мы предпочитаем не замечать этого. Вообще, по словам Ирины Тухкру, ситуация в школах требует особого внимания. Пока в Эстонии не поднимут важный вопрос, каково сейчас положение учителя в школе, не решат этот вопрос, в системе образования ничего не изменится.

Когда же ребенок приходит в школу, он встречается со своей несостоятельностью в некоторых сферах деятельности. Подумаешь! У взрослых тоже не сразу все получается. В нормальных условиях человек имеет возможность совершить вторую, третью попытку. Если что-то у него получится на тридцатый раз, и слава Богу.

Чаще всего считается, что если ребенок не пытается добиться чего-то, пробуя еще и еще, он ленив. При этом такой человечек мало того, что переживает свою несостоятельность, страдает от этого, к нему еще приклеивают ярлык, и попробуй дальше учись с этим.

Другой важный момент, по мнению Ирины Тухкру, из-за которого в школе происходит смещение агрессии, связан с достаточно напряженной атмосферой, возникающей в процессе обучения. Ребенок бывает не готов держать это напряжение, ожидает очень быстрого результата и часто бывает разочарован, что его нет. Ученик, как правило, думает: у этого получилось, а у меня нет: я что, дурак, что ли? В школьной группе присутствует элемент ориентации на другого, сравнение и оценивание «не хуже ли я другого?».

Что происходит дальше? Родитель, если у ребенка что-то не получилось, чувствует, что это на самом деле он, родитель, плохой, и начинает «закручивать гайки». Чтобы чувствовать себя лучше, он заставляет себя быть более строгим, «хорошим». И начинается, как ее называют психологи, «мясорубка»: в школе нет поддерживающей доброжелательной атмосферы, между одноклассниками зачастую возникают не дружба и доверие, а конкуренция, вражда. Для нашей школьной культуры характерно дружить не друг с другом, а друг против друга. Ребенок возвращается из школы домой, а там его поджидает родитель, требующий показать, что принес. От этого всего ребенок чувствует жуткое перенапряжение и разочарование. Он ощущает себя несчастным.

Культура без правды

У этой проблемы существует и еще один аспект: родители часто не знают, как правильно реагировать на неудачу ребенка. Самая распространенная реакция - это раздражение, с которым они не умеют справляться... Родитель все понимает, но как только видит, что ребенок что-то сделал не так, его «несет».

Другой момент. Многие вещи родители за собой просто не замечают. Они думают, что у них хороший контакт с ребенком. В надежде на лучшее и ожидании от ребенка одной реакции, часто совершают поступки, вызывающие у чада совершенно обратные чувства. Если так происходит неоднократно, проблема кроется в самом родителе. Ведь увидеть себя со стороны человек не способен. Такова уж особенность человеческого зрения. Для того, чтобы кто-то сказал, как человек взаимодействует с ребенком, необходимы честный взгляд со стороны, смелость и умение рассказать об этом.

В нашей культуре, по мнению Ирины Тухкру, не принято говорить правду о человеческих взаимоотношениях. Как психолог она сталкивается с этим много лет. Причину проблем всегда ищут вовне. В школе то же самое происходит и с педагогами. Для оценки работы учителя существуют открытые уроки, но редко после этих уроков другие педагоги дают объективную оценку работе коллеги с точки зрения психологического контакта с ребенком, так как существует негласная корпоративная этика, что можно говорить и что нельзя. Разбирают только методику преподавания. И ребенок, и учитель во время такого «урока» находятся в напряженном состоянии. Услышать, каким языком разговаривает учитель с детьми, можно лишь во время обычного урока, проходя мимо двери. Это ни для кого не секрет. Да и за собой сами педагоги грешки-то замечают, но вот на вопрос, как справляться с собой, управлять внутренними процессами в состоянии перенапряжения, многие ответить не могут.

И с этой точки зрения, по мнению гештальт-терапевта Ольги Матвиенко, учителя тоже нуждаются в психологической помощи. В школе же в основном работают одни женщины.

- Мы, женщины, с одной стороны, добились эмпансипации, права на труд наравне с мужчинами, а с другой стороны, частично утратили возможность выступать в роли матери в семье. Маме часто приходится занимать мужскую позицию, оценивая: люблю за что-то, а не просто так, - поясняет свою мысль Ольга Матвиенко. - Мама же любит ребенка без условий. Ребенку нужна поддержка обоих. Папа подталкивает - ты должен, а мама говорит - я тебя люблю таким, какой ты есть.

Сейчас женщине часто хватает сил только на то, чтобы заплатить за квартиру и накормить ребенка. А о том, чтобы получить удовольствие для тела, о праве на свое, женское счастье, уже все забыли. А как женщина, не ощущая этого, может дать ребенку тепло, удовлетворенность своим положением любимой?

Незрелая любовь

Да и родительская любовь, по словам Ирины Тухкру, бывает разная, не такая, которая нужна ребенку. Узнавший о существовании такой проблемы родитель может впасть в другую крайность, пытаясь угодить ребенку. Ребенок же пока не в состоянии выразить и осознать свои внутренние душевные потребности, способен выражать только внешние: купи мне игрушку, сходи со мной куда-нибудь. Следуя таким детским запросам, родитель превращается в золотую рыбку на посылках и порождает ребенка-монстра, который привыкает манипулировать родительским страхом. В этом смысле очень важно иметь внутреннюю родительскую мудрость и своим внутренним духовным видением ощущать потребности ребенка.

- Очень часто получается, что детям покупают компьютеры, - говорит Ирина Тухкру, - но не говорят о том, что важно в жизни, как помочь себе, когда у тебя какая-то неприятность, как справиться с собой. То, что нужно знать для жизни обычному человеку. Не хватает такого близкого теплого общения, которое должно существовать между родителем и ребенком.

По мнению Ольги Матвиенко, дети иногда играют для своих родителей роль громоотвода. Родитель может вполне искренне считать, что близость с ребенком у него существует, потому что ребенок оказывается тем самым человеком, которому он может доверить одно из самых сильных чувств, часто подавляемых в общении с другими людьми, - гнев. На начальника он не может так вякнуть, на жену зачастую тоже, а на ребенка, который от него никуда не уйдет, не сможет дать сдачи, изливается не самая лучшая часть нереализованной родительской души. И любит родитель свое чадо в таком случае не как родитель, а как ребенок, как младший, которому помогают быть собой. Мы часто любим своих детей эгоистической любовью ребенка, которого наконец-то выслушали, дали потопать ногами, взять ремень... То же может происходить и в школе, где дети в классах играют подобную роль для педагогов, провоцируя в определенные моменты выход агрессии.

- Взгляд на качество жизни в связи с развитием цивилизации значительно изменился. Цивилизация развивает наше сознание и наши претензии по отношению к тому, что хорошо или плохо, - завершая наш разговор, поделилась с «МЭ» своей собственной теорией Ирина Тухкру. - Если моему телу удобно, я хочу большего душевного комфорта и меньшего напряжения. Чем больше физиологический комфорт, тем меньше наша душа готова к напряжению. Потому-то очень часто у людей, которые живут в суровом климате, тяжело, напряженно работают, и дух крепче, чем у цивилизованного человека. Мы же при более мягкотелых процессах должны вырабатывать в себе сильный дух. А это сложно. То же самое происходит и с нашими детьми. Они живут в комфорте и уюте, но при этом у них слабый дух. Попытка заставить себя что-то лишний раз сделать, повторить, выучить, даже просто сходить в школу воспринимается, как подвиг.

Не случайно во всех религиях мира заложено усмирение плоти, поскольку она иногда берет над нами верх. И наша греховность как раз в этом-то - в диспропорциональности, нецелостности человека, в том, что дух наш слаб, - и проявляется. Мы уделяем большое внимание внешнему комфорту и абсолютно не заботимся о том, что происходит у нас в душе. Материальное преобладает, духовное становится вторичным. И чем более комфортным будет мир, тем больше людям придется заботиться о своей душе.

Продолжение следует.