Кому принадлежит власть в Эстонии?

«Если меня спросят, какая власть сейчас находится у власти в Эстонии, то я отвечу: бывшая коммунистическая партия, - пишет ЯанКаплинский в Maaleht. - Так оно и есть. Наш президент - бывший секретарь ЦК КПЭ, наш премьер-министр - бывший заведующийотделом Тартуского райкома КПЭ, наш министр обороны - бывший парторг Союза писателей ЭССР, наш министр культуры - бывшийработник отдела пропаганды КПЭ, министр экономики и министр окружающей среды - бывшие члены компартии». Каплинский пишет,что приводит эту статистику, которой обычно пользуются убежденные антикоммунисты и националисты, совсем не для того, чтобы, каки они, доказать: у власти бывшие коммуняки и красные.

«Я не считаю принадлежность к коммунистической партии преступлением и грехом. И я не считаю, что все бывшие члены компартии и современные власть предержащие в Эстонии - бывшие коммунисты или даже левые. В партии были люди, которые действительно думали и пытались действовать во имя левых, социалистических идеалов, но их в партии было меньшинство. Большинство вступало в партию по необходимости, ради карьеры или в надежде совершить что-то значительное.

Но среди тех, кто успешно сделал карьеру в партии, было явно много таких, кого в первую очередь интересовали карьера, власть и привилегии. Советский Союз был в своем роде сословным обществом, как и царская Россия, где действовала иерархия. На вершине иерархии была «номенклатура» со своими ступенями и привилегиями, в нижней части которой находилось большинство жителей страны, которые должны были выкручиваться, как могли.

Небольшой высший слой жил отдельно в специально построенных домах, покупал лучшие товары, ездил за границу, держал карету с кучером (машину с водителем) - как жили в свое время дворяне. За преступления и злоупотребления их наказывали мягче, чем обычных людей.

Революционные изменения в Советском Союзе, которые начались с «перестройкой», на самом деле были инициированы номенклатурой компартии. Но среди номенклатуры были различные группировки, преследовавшие свои цели. Если часть более молодых членов партии действительно хотела сделать общество более справедливым и свободным, взяв в пример европейскую социал-демократию, ее достижения и идеалы (к таким людям, очевидно, принадлежал и сам Михаил Горбачев), то многие просто не были довольны государством, которое и высшему слою давало так мало привилегий и возможностей. Они хотели большего».

По мнению Каплинского, посткоммунистическая история Эстонии и многих других стран Восточной Европы позволяет сделать вывод, что силы, которые пытаются по существу сохранить существовавшее здесь сословное общество, по-прежнему очень сильны. Среди них важную роль играют бывшие «правые коммунисты». Их влияние как в правительстве, в парламенте, так и в СМИ очень велико. Среди тех, кто провозглашает догматический неолиберализм, мы видим бывшего лектора марксистской философии, бывшего редактора главной партийной газеты, бывшего работника местного комитета партии.

«По-моему, нет смысла говорить о внезапном перерождении и изменении взглядов, скорее уж о продолжении прежних идей в новой фразеологии, под новым идеологическим соусом, где Маркса и Ленина заменяет Фридман, а врагами вместо американских империалистов объявляются левые, - пишет Каплинский. - То, что власть правых коммунистов разделила эстонское общество на победителей и проигравших, на людей класса А и В, что большинство жителей Эстонии зарабатывает менее 2/3 средней заработной платы, что почти 5% населения страны не имеют медицинской страховки, что тысячи эстонцев ищут себе пропитание в мусорных ящиках, тогда как богатые покупают себе роскошные машины, которые стоят миллионы, не тревожит правых коммунистов, пришедших к власти. Из прошлой жизни они взяли с собой понятие о том что бедные бедны потому, что они не хотят или не умеют улучшить свое положение. Правые коммунисты не изменили свой курс. Они всего лишь устранили устаревшие идеологические препоны, которые мешали им достичь уровня жизни богатых людей на Западе. Ради этого они без колебаний готовы понизить уровень жизни части людей ниже уровня жизни, который был в Советском Союзе. Им уже не надо говорить, что они равнее других, они считают, что это само собой разумеется, что они лучше других, поэтому и должны жить лучше».