Премьер, который вечно спешит и никогда не торопится

Евгения ГАРАНЖА

Ансип старается держать все под личным контролем. За это коллеги-политики, по слухам, наградили его прозвищем «Милиция».

Знакомство «Молодежки» с премьер-министром Андрусом Ансипом состоялось еще в бытность того тартуским мэром и было в основном телефонно-заочным. Разговоры на любую тему мэр Тарту всегда начинал одинаково. «Вообще-то я очень спешу, — говорил он позвонившему. – Но если вы очень быстро зададите свой вопрос...» Журналист торопливо вопрос задавал. После чего Ансип вдохновенно и в подробностях отвечал на него следующие 45 минут. Первое же личное интервью Ансипа-премьера нашей газете показало, что с переездом в Таллинн он совершенно не изменился.

Интервью было запланировано сразу же после окончания еженедельной пресс-конференции правительства. Официальная часть пресс-конференции уже давно закончилась, но по пути к дверям глава правительства задерживается, чтобы еще раз в свободной обстановке изложить представителям прессы свое мнение по злободневным вопросам. Минуты текут, Ансип солирует, журналисты прилежно слушают. Наконец, пресс-секретарь премьера Юве Маловерьян предлагает нам с фотографом подняться в приемную Ансипа в надежде, что туда вот-вот подоспеет и сам премьер-министр. «Времени у вас достаточно», — успокаивающе говорит она. Как бы не так! После длительного ожидания Юве тревожно шепчет в телефон своему оставшемуся внизу коллеге: «Куда ты дел премьера?!» Но ее беспокойство совершенно излишне. В ту же секунду Ансип, целый и невредимый, возникает внизу во дворе, в арке ворот... Только для того, чтобы дать интервью телестанции Kanal 2. Уже покорные судьбе, мы наблюдаем из окна. Вот съемочная группа убирает камеру, но премьер-министр явно настроен продолжить дружескую беседу за кадром...

В общем, не проходит и 45 минут, как Ансип взбегает по лестнице в приемную. Правда, до того, как обрести полную боевую готовность, он еще успевает торопливо навести порядок на своем рабочем столе в соседнем с приемной кабинете, узнать по телефону последние новости о взрывах в Лондоне и поставить подпись под несколькими документами. Наконец Ансип падает в кресло и удовлетворенно сообщает: «Понимаете, не люблю, когда у людей стоит работа из-за того, что им приходится меня ждать!»

Путешествия – часть хорошего образования

Эту копию тартуского памятника Яну Тыниссону Андрусу Ансипу подарили, когда он уходил с поста мэра, а теперь она стоит в кабинете премьер-министра на том самом столе, за которым до Ансипа сидели главы многих эстонских правительств, в том числе и сам Ян Тыниссон. 2 х фото Александра ГУЖОВА
На следующей неделе главе правительства предстоит первый отпуск от премьерской работы. Его он проведет с семьей. А семья у Ансипа не малая. Младшая дочка Лийза перешла во второй класс, средняя Тийна изучает журналистику в Таллинне, а старшая Реэт уже сделала 48-летнего Ансипа дедушкой. Говоря малознакомым людям о 20-летней разнице в возрасте между старшей и младшей дочерьми, Ансип обыкновенно усмехается и добавляет: «Во избежание расспросов поясняю – жена у меня все это время была одна и та же».

— И как же вам нравится отдыхать?

— Отпуск можно условно поделить надвое. В отпуске мы всегда — так повелось уже с очень-очень давних пор – отправляемся путешествовать. Можно спросить: к чему делать это в разгар лета, когда погода и здесь хороша, но дети ведь не могут позволить себе уехать во время учебы, вот и приходится выбирать время, когда все свободны. Я считаю путешествия, когда они доступны, конечно, неотъемлемой частью хорошего образования. Расширение кругозора и отпуск – это взаимосвязанные явления. Наша семья может себе позволить путешествовать, и этим летом мы на неделю отправляемся в Испанию.

Вторая часть отпуска занята хозяйственными заботами, работой по дому, ездой на велосипеде. Я люблю подолгу ездить на велосипеде. Мы, не только будучи в отпуске, но и за выходные проехали по многим туристическим тропам Эстонии. Обычно в выходные мы делаем крюк: Тарту – Элва – Тарту – это примерно 60 км. Ездили и по маршруту Отепя – Рынгу – Тарту, что составляет почти 100 км. А также из Тарту в Выру. Такие заезды для нас обычное дело. Сейчас собрать вместе всю семью, конечно, сложновато. В этот раз с нами в отпуск едут младшая и средняя дочери. Обычно же теперь мы берем с собой только младшую. Старшие, 28- и 24-летняя, уже независимые. Мы также каждый год все вместе плаваем на каноэ. Ну, и стрижка газона в саду — это тоже моя забота.

— Если вы и собираетесь отдыхать, то уж, конечно, не на лаврах. Кажется, в вашем правительстве есть серьезные разногласия. Недавно министр экономики Эдгар Сависаар притормозил план повышения экологических налогов, да и на самой первой пресс-конференции вашего кабинета вы с Виллу Рейльяном весьма жарко поспорили о том, как и когда переходить на евро.

— В каждой коалиции есть разногласия. Было бы очень печально, если бы их не было. Я всегда считал этичной такую политику, которая делается у всех на глазах, когда все могут высказать свое мнение, а не в темном углу за шкафом. В таких дискуссиях рождаются варианты решения проблем, а окружающие получают пищу для собственных умозаключений. Вряд ли было бы правильно, если бы правительство только и делало, что демонстрировало полную солидарность.

Доживем до выборов в парламент

— Как все-таки быть с повышением экологических сборов? Подорожает ли с января тепло и электричество? Увеличатся ли в два-три раза, как говорят эксперты Минэкономики, цены на стройматериалы?

— В два-три раза – это полная космонавтика! О таком даже помыслить нельзя. Если механически подходить к этой теме, то можно заявить, что, да, – та или иная услуга или товар подорожают на 1-2-3 процента благодаря введению налога. Но я утверждаю обратное: налог в конечном итоге должен привести к экономии ресурсов.

Мы все должны исходить из того, что наши ресурсы ограниченны. Мы не должны ими разбрасываться. Мы же, например, не строим дорожную насыпь из одной гранитной крошки. Нет, мы кладем ее только в верхний слой. Это нормально. Экологические налоги используются для экономии ресурсов всеми странами.

— Какова вероятность того, что ваше правительство не развалится после местных выборов?

— Мы формировали правительство в надежде доработать до следующих выборов в Рийгикогу.

— Что, в свою очередь, означает, что вам надолго придется задержаться в Таллинне. Как это воспринимает ваша дочка Тийна? Бедная студентка наслаждалась себе независимостью, а тут вдруг появляется папа-министр, и все — конец свободе!

— То, что мы какое-то время поживем в одной квартире, было нашим общим решением. Мне хорошо возвращаться вечером домой к своему ребенку, и я не вижу в этом никакой проблемы.

Мы не должны делать из русских эстонцев

— Если вы надеетесь продержаться до выборов в парламент 2007 года, значит именно ваше правительство будет готовить частичный переход русских гимназий на эстонский язык обучения. Думаю, что для вас, жителя Тарту, эта тема довольно далека. И все же поделитесь собственными соображениями: какими темпами, на какие средства, с какими учителями?

— В чем цель реформы? Конечно, я не считаю, что мы должны делать из русских эстонцев. Это не может быть целью демократического государства. Цель – дать нашим русским хорошее знание эстонского языка. Если оно у них будет, они смогут в полной мере воспользоваться всеми теми благами, которые эстонское государство дает своим гражданам. 2007 год – это всего лишь начало. Надо хотя бы начать, потом добавить второй предмет, третий, четвертый, может быть, когда-нибудь пятый и шестой, но не больше. Прежде всего надо начать с эстонской литературы; граждановедение, по-моему, тоже может быть на эстонском.

Наша готовность, конечно, оставляет желать лучшего. Нужны учебники. Я не представляю себе ситуацию, когда эстонские учебники просто возьмут и дадут русским ученикам. Это должны быть специально написанные учебники, и работа над ними еще впереди. Теперь подготовка учителей. По моим данным, сейчас для работы в русских школах лучше всего готовит своих выпускников Музыкальная академия. Но правильный ли это приоритет — начинать преподавание на эстонском языке с истории музыки – еще вопрос. По-моему, надо бы обращать побольше внимания на изучение эстонского учителями, уже работающими в русских школах.

— Как вы относитесь к идее ввести и в эстонских школах классы погружения в русский язык?

— Достойно сожаления то, что наша молодежь больше не говорит хорошо по-русски. Мой русский 20 лет назад был куда лучше, чем сегодня. Вот мы тут говорили об отпуске. Лет пять назад, лежа на пляже, мои дети подсчитали, что мы побывали примерно в 40 странах. Сейчас эта цифра, конечно, еще больше, но практически никто из членов семьи не бывал в России. В Латвию мы не ездим, в Россию не ездим – куда привычнее для нас Западная Европа, Австралия, Северная и Южная Америка. Думаю, наша старшая дочь была в России последний раз в 1989 году, когда нам требовалось получить визу в посольстве США в тогдашнем Ленинграде и нужно было, чтобы дети при этом тоже присутствовали.

Я не считаю нормальным, что наши отношения с соседом в сфере туризма настолько прохладны, как сейчас. Все то, что связано с ратификацией договоров, не внушает особенной надежды на быстрое улучшение ситуации. Но я думаю, все же не очень естественно, когда для того, чтобы попасть в Печоры, надо пройти сложную процедуру получения визы и отстоять очередь на границе. Вот русский язык нашей молодежи и оставляет желать лучшего.

«Больничные» обходятся дороже больных

— Еще одна серьезная проблема, которую придется решать вашему правительству, – это дыра в бюджете Больничной кассы и проблема доступности медицинской помощи. Пока что ваши предложения не встречают поддержки министра социальных дел, а идеи министра социальных дел, в свою очередь, не находят понимания партнеров по коалиции. Где выход?

— Выход в том, что экономика у нас растет до 7% в год. Это ведет к очень хорошим поступлениям от социального налога, так что минус в бюджете Больничной кассы сокращается и без вмешательства министра социальных дел. Но проблемы все же есть, и их надо решать. Я не считаю правильным вливание в медицину дополнительных средств из госбюджета.

Мы говорили о размерах компенсации по болезни. Лишь в двух странах Европы – Норвегии и Люксембурге – «больничный» оплачивается на 100%, еще в двух – Эстонии и Швеции – на 80%. В большинстве государств значительно меньше. Во Франции и Австрии, например, заболевшие получают 50% зарплаты, в Финляндии 70% получают те, кто зарабатывает меньше 26 тысяч евро в год, 40% те, чья зарплата 26-41 тысяча евро в год, а более богатым выплачивают лишь 25%. В Бельгии в пересчете на наши деньги максимальная сумма компенсации по «больничному» ограниченна 20 тысячами крон в месяц. В Дании это 16 тысяч крон. И эти меры в странах, куда более богатых, чем Эстония, введены оттого, что они очень влияют на поведение людей.

В Эстонии выплаты по больничному непропорционально велики по сравнению с количеством болезней. У моряков дошло даже до того, что им было запрещено брать больничный в то время, когда они не в море. Практика показала, что моряки, две недели проводившие в море, где они получали большую зарплату, затем во время двухнедельного пребывания на суше брали больничный и тем самым почти в два раза увеличивали свой месячный доход. Да и в Таллинне, как известно, был такой городской чиновник, который долго страдал от стресса, а все налогоплательщики из солидарности оплачивали его «больничный» из своего кармана. Мы все должны исходить из того, что эти раздутые компенсации платятся из нашего общего кармана.

— Общая тенденция, по-моему, скорее говорит о том, что люди, даже заболев, предпочитают не брать больничный, а продолжать ходить на работу. Тем более, что заранее позаботиться о своем здоровье, пройдя профилактический осмотр, например, у нас практически невозможно. Попасть к врачу, не отстояв огромной очереди, можно, разве что будучи при смерти.

— Ну не преувеличивайте! К семейному врачу очередей нет... Ну, почти нет! Очереди к другим врачам довольно длинны во всем мире – это неизбежно. Вне зависимости от богатства страны медицинская система может предоставить в четыре раза больше помощи, чем люди способны оплатить. В США расходы на медицину составляют уже 14% ВВП. Это самый большой сектор экономики. Мы от этого еще далеки, но и в некоторых европейских странах пациенты сами оплачивают довольно большой процент медицинских услуг. Мы со своими 1,2% ВВП, которые пациенты сами тратят на свое лечение, в последних рядах. Позади только Белоруссия. Все мы в какой-то степени пациенты и налогоплательщики, и это наш выбор – увеличиваем мы финансирование медицины из госбюджета или даем каждому право решать самому, как распоряжаться своими деньгами. Но второй вариант значит, что наши 1,2% самофинансирования должны дорасти хотя бы до финских 1,3%.

Хотите стать министром – читайте газеты!

— Сильно ли отличается управление государством от управления городом?

— Управление есть управление. Думаю, благодаря нашей прессе каждый человек может получить достаточно хорошее представление о состоянии дел в государстве, а я считаю себя прилежным читателем газет. Поэтому благодаря СМИ я был довольно хорошо подготовлен для должности премьер-министра. Я не согласен с теми, кто говорит, что полная свобода прессы угрожает свободе демократии. Демократии нет без свободы прессы.

— Из этого я делаю вывод, что управлять вам нравится.

— Ну да. К этому надо иметь призвание. Недавно художник Юри Аррак сказал мне, что он не представляет себя руководителем. Что у него никогда не хватит смелости сказать: «Идите за мной, я знаю, что делать!» Он готов отвечать только за себя, но не за других. А я уже годы работаю в той сфере, где надо принимать решения, касающиеся сотен, тысяч, сотен тысяч человек. Так что в нынешней должности для меня нет ничего совершенно нового. Хотя, конечно, масштаб изменился.

После интервью спускаемся с Ансипом по лестнице. Впереди у премьера совещание с министром финансов. «А все-таки мне кажется, что вы еще ничего любопытного от меня не услышали», — вдруг говорит он. — «В каком смысле?» — несколько опешив, переспрашиваю я. — «Ну, не знаю-не знаю...» — Ансип сокрушенно почесывает голову. Похоже, что содержащихся в ней мыслей ему хватило бы еще часа на два интересной беседы.