Русские в Причудье. Кто они?

Прихожанин старообрядческого храма в причудской деревне Рая Иосиф Иоткин со старинной богослужебной книгой. Фото Евгения АШИХМИНА

Сегодня мы продолжаем публикацию статьи двух исследователей, двух знатоков Причудья, его истории, его традиций — Федора САВИХИНА и Арне КАСИКОВА, начатую в прошлом выпуске «Соотечественника» (27 мая с.г.). Для обоих Причудье — родной край, и, по их собственным словам, они смотрят на его историю как бы «изнутри». Думается, для тех, кто интересуется истоками русских в Эстонии, особенно в Причудье, это должно быть интересно. Итак, продолжаем…

Для понимания вопроса необходимо проследить судьбу православных Эстонии в польско-шведский период.

После завоевания и остальной части Эстонии Швецией отношение власти к православным кардинально не изменилось. Поскольку Эстония не входила в состав России, то реформы Никона не отразились на положении дораскольных православных, но, автоматически оставшись на старой вере, они превратились в староверов. Таким естественным путем дораскольные православные Эстонии стали беспоповскими староверами–раскольниками, поэтому и в деревнях Причудья, в которых они проживали, оказались староверы-раскольники. Позже к ним подселялись как староверы из внутренних областей Эстонии, так и из России. Наиболее интенсивные переселения из внутренних областей Эстонии на берег Чудского озера в конце XVII и со второй половины XVIII вв. были обусловлены нехваткой свободных земель вследствие увеличения плотности населения в Эстонии, а в самом конце XVII в. — и вследствие разразившегося голода.

Из вышесказанного становится понятным, почему старообрядчество распространилось только по тем деревням западного Причудья, в которых находилось православное население до раскола, почему отсутствуют документaльные свидетельства о переселении заметного количества староверов из России в западное Причудье. Подчеркнем, о появлении небольшой группы староверов из России в Северной Эстонии было широко известно, несмотря на их замкнутый образ жизни, тогда как о появлении значительных групп староверов из России в западном Причудье документальных данных нет. Переселению больших групп староверов из России в Эстляндию и эстонскую часть Лифляндии, несомненно, препятствовала проводимая шведами политика лютеранизации, приведшая, как хорошо известно, к массовому бегству православных из шведских владений в Россию. Нет никаких разумных оснований считать, как полагают сторонники утвердившегося мнения, что в большом количестве староверы могли тайно от шведских властей, без чьего-то разрешения переселиться из России на открытый берег озера. Напомним, что вплоть до середины ХХ в. Чудское озеро и река Эмайыги являлись основной связующей магистралью, а в шведские времена на Чудском озере действовала шведская военная эскадра. Более того, рыбаки и огородники в принципе не могли жить скрытно, так как рыбу и овощи необходимо было продать или обменять на другие товары.

Компактное проживание православных вблизи северного Причудья и проводившаяся с 1581 г. политика лютеранизации привели к тому, что после присоединения Эстонии к России полуверцы северного Причудья не вернулись в лоно православной церкви и к концу XVIII в. окончательно перешли в лютеранство, к середине XX в. — на эстонский язык. Вблизи западного Причудья политика лютеранизации начала проводиться на полвека позже. Но она осложнялась тем, что православное население проживало небольшими разрозненными группами. К тому же этот процесс затормозила и «священная» война, в результате которой Тарту и его окрестности оказались под контролем России в течение 5 лет. Поскольку оставшиеся в православии в течение длительного времени обходились без попа, после присоединения Эстонии к России им оказалось более близким и понятным беспоповское старообрядчество, и с появлением федосеевских проповедников они стали федосеевцами (рабскими). Этому содействовало и то обстоятельство, что после вхождения Эстонии в состав России немецкие помещики долгое время противодействовали распространению официального православия.

Образование русских старообрядческих деревень в Причудье в результате автоматического превращения проживавших в Эстонии задолго до раскола православных в староверов привело к ряду следствий. Поскольку по договорам 1617 и 1658 гг. обе стороны обязывались возвращать перебежчиков, то деревенька староверов из России, переселившихся в Принаровье с разрешения хозяина мызы и не возвращенных назад шведской стороной, была сожжена Шереметевым, пойманные староверы — повешены. Но неизвестно ни об одной карательной операции, проведенной в староверческих деревнях Причудья.

Далее. В отличие от переселившихся в Северную Эстонию российских староверов староверы западного Причудья не вели замкнутого образа жизни, владели эстонским языком и активно общались с эстонским населением, ограничивая контакты с иноверцами только в духовной сфере и в некоторых сферах быта.

Подчеркнем, религиозная ситуация и основные данные ревизий, на которые мы опирались, опубликованы эстонскими учеными в 1928–1962 гг. Мы их только собрали, проверили, уточнили и доработали. Поэтому мнение о том, что предки староверов Причудья являлись только переселенцами из России после раскола и с их переселением распространилось староверчество по Причудью, следовало переосмыслить с учетом изложенных выше данных. По этой причине в 2000 г. мы отозвались на публикации о староверах Причудья как только о беглецах из России, не согласившись с этим. И это не было обусловлено нашей прихотью. Поддержка утвердившегося мнения без его уточнения сказалась в том, что за многие годы не было определено, почему деревни именно в западном Причудье и на острове Межа-Piirissaar, на котором находились и российские до 1920 г. деревни Желачек (Saareküla) и Тони (Toonja), превратились в староверческие, откуда произошли и почему сохранились у причудцев с конца XVI в. русские названия рек и поселений, расположеных не только непосредственно на берегу, но и в глубине западного Причудья.

Кроме того, отсутствие исследований и понимания обнаруженных прибалтийскими филологами архаизмов в языке староверов Эстонии привело к тому, что выяснение особенностей языка причудцев в основном свелось к фиксации слов, которые в XIX в. были широко распространены по России и никакой информации об особенностях языка причудцев не несли. Но уходит поколение (к которому относится и один из нас), еще помнящее язык старшего поколения середины XX в., сохранявший следы древнего языка причудцев. Возникла реальная угроза потери следов древнего языка.

Хорошо известно, что язык меняется со временем. Мы, например, почти не испытываем трудностей в понимании текстов XIX в., но тексты XVII в. или тексты летописей уже вызывают трудности. При длительном проживании небольших групп в иноязычном окружении язык этих групп отстает в развитии, сохраняет старые черты. Иными словами, происходит консервация языка. Именно в таких условиях оказалось русскоязычное население, проживавшее в Эстонии в польско-шведский период и до середины XVIII в., когда переселение в Эстонию из России было возможно только по разрешению властей. Столь длительное проживание в иноязычной среде обязательно должно было привести к сохранению архаичных форм и слов в языке русского населения Причудья, что и обнаружили прибалтийские филологи 40 лет тому назад. Тем самым был интуитивно нащупан другой, независимый от данных ревизий, путь раскрытия корней староверческого населения Причудья. Он крайне важен, так как ревизии зачастую неполны, поэтому выводы из них в большой степени зависят от точки зрения исследователя. Этим путем мы и воспользовались при всесторонней помощи завкафедрой славистики ТУ, профессора А.Д.Дуличенко. Мы задались целью выяснить, какие слова, характерные для каждого региона России, использовало старшее причудское население середины прошлого века. А поскольку эти слова могли попасть в Причудье вместе с их носителями, то по ним мы смогли бы судить, какие регионы России и в каком процентном соотношении участвовали в сложении русского населения Причудья. Причем для определения регионов России, характерные слова которых использовало старшее поколение причудцев в середине ХХ в., мы воспользовались как Словарем В. Даля, собиравшего слова в первой половине XIX в., так и Словарем русских народных говоров, в который включены слова, зафиксированные в разных регионах России и в более позднее время. И в том, и в другом случае оказалось, что в основном причудцы использовали слова, характерные для Новгородщины, Псковщины, севера России и Сибири.

(Продолжение следует.)