Решение президента и человека

Диана ПОЛОВ,
Актуальная камера (ЭТВ)

Интервью с президентом Эстонии Арнольдом Рюйтелем 9 марта 2005 года, в котором он объясняет причины своего отказа от поездки в Москву на торжества 9 мая.

— Господин президент! Несмотря на поддержку парламентариев и советы политиков, вы приняли решение отказаться от приглашения, полученного от президента России Владимира Путина. Что послужило причиной отказа от участия в мероприятиях 9 мая 2005 года в Москве?

— Когда я получил приглашение поехать 9 мая в Москву, я действительно сразу не ответил. Надо было все обсудить. Чтобы наиболее обширный круг дискутировал по этому вопросу, поскольку, действительно, есть много проблем. Если за основу взять мнение людей, которые в то время жили, это поколение… Я думаю, что был организован хороший обмен мнениями в течение всего этого периода на разном уровне. Это происходило по телевидению, между разными социальными группами людей. Я принимал за основу мнение общественности и народа, которое действительно не совпало с мнением политических сил. Я сделал для себя вывод, что мы должны говорить очень открыто и очень справедливо о том, что произошло за это время, и только тогда мы можем понимать разных людей, и эстонцев и русских, которые прожили тяжелейшие времена. Цель в том, чтобы будущему поколению, молодежи передать эту информацию, которую они осмыслят. И я уверен, поймут все это справедливо и правильно.

Тем самым мы действительно создаем ситуацию, когда понятия не станут переноситься на одно или несколько поколений вперед и это будет препятствовать демократизации общества. И в Эстонии, и в России, и в других регионах. И я обо всем этом сказал в свое время в 1988 и в 1989 годах в Москве. Это стало возможно благодаря русским демократам в то время, когда мы, балтийские депутаты, поднимали в Верховном Совете Союза ССР вопрос о пакте Молотова-Риббентропа, с тем, чтобы счесть его недействительным. И политически осудить этот пакт. Первоначально этого не произошло. Однако мы сумели многим депутатам об этом сказать, и, конечно, вместе с нами сказали об этом, как я уже упоминал, русские демократы в тогдашнем Верховном Совете. Тогда, на второй день, это предложение было поддержано. К сожалению, на сегодняшний день, хотя и много времени прошло, в России этот вопрос так не понимается. И поэтому, повторяю, надо обо всем этом очень откровенно говорить. Цель в том, чтобы наши общества действительно демократизировались. Основой для этого является истина.

Иначе просто невозможно. И я об этом говорил президенту России при недавней встрече. Я думаю, что если мы в Эстонии обо всем этом открыто говорим, все русскоязычное население узнает, что на самом деле в Эстонии в это время произошло… Когда фашистская Германия напала на Советский Союз или, скажем, на Россию, я думаю, все боролись, чтобы разгромить фашистскую Германию. Так нужно воспринимать и понимать, если крупное, большое государство нападает на маленькое, например на Эстонию.

Так эстонцы и воспринимали. Другое государство напало на нас, и мы потеряли каждого пятого человека практически. Только представьте себе! Я не буду говорить о том, как это произошло. Поэтому я призываю всех понимать друг друга и признать эту правду — то, что действительно в то время произошло. Я повторяю свое высказывание. Как я в своем заявлении уже сказал, мы желаем сотрудничать с Россией. Мы понимаем ту несправедливость, те ужасы и потери русского народа, то, как он пострадал от нападения фашистской Германии на Советский Союз, и всячески уважаем это. Но в то же время мы желаем, чтобы понимали и нас.

— Ваше заявление в понедельник эстонские политики оценили как историческую оценку событий, а не решение, которое было принято, исходя из ситуации в реальной политике. Почему вы выбрали историческую оценку?

— Я предлагал, что мы признаем и понимаем все, что произошло в те времена. В мероприятиях в Москве примет участие эстонский представитель — премьер-министр, либо министр иностранных дел. Я думаю, что Москва понимает это и пошлет нам такое приглашение. Это, повторяю, от уважения к России и признания всех этих событий. Но я думаю, что и меня поймут. Что я должен быть со своим народом в этот день, когда все, и эстонцы в том числе, вспоминают то, что произошло 60 лет назад. Что это является основой для того, чтобы мы уважали друг друга.

— Согласно опросу, проведенному фирмой изучения общественного мнения «Саар Полл», ваше решение поддержали 61 процент эстонцев и только 6,2 процента русскоговорящего населения страны. Как вы это можете прокомментировать?

— Я сказал, что статистически каждая семья потеряла одного человека. Физически, конечно, меньше. Большинство семей потеряли одного или двух человек. Эти проценты выражают то, что эти люди напрямую или косвенно пострадали от этих событий в те времена. Конечно, русскоязычное население приехало в Эстонию в основном в 50-е годы, когда эти события уже состоялись, и не знает этой истории, как я уже сказал. В советское время обо всем этом абсолютно не говорили. Поэтому мне представляется, что русскоязычное население просто не знает, что произошло в Эстонии. Это естественно, и поэтому я понимаю русскоязычное население. Поэтому очень многое зависит от того, как открыто мы обо всем говорим, исходя из добрых намерений.

— Согласно результатам опроса ваше решение поддержало в основном молодое поколение, а не пожилое. Как вы это оцениваете?

— Это тоже, я думаю, естественно. Потому что более молодая часть населения больше воспринимает информацию из печати или телевидения, пользуется Интернетом, где за последние 5-6 лет немало обо всем этом говорили. Более пожилые люди отчасти даже боятся. Они пережили все эти ужасы, и в течение всей жизни никто их не понимал. Все говорили, что не будем об этом говорить, и они счастливы, что вообще остались в живых. И поэтому они молчат. И думают, что если даже сейчас об этом говорить, хотя мы и восстановили свою самостоятельность, все равно никто не посочувствует им. Я представляю, что их непонимание связано с тем, что они исходят из этого. И это чувствуется даже в межгосударственных отношениях. Чувствуется давление. В общем, предписывают ситуацию, которую мы как более маленькое государство должны учесть.