Щедрость души и таланта

Нелли КУЗНЕЦОВА

Странно, быть может, говорить о столь молодом человеке, как Юлия Ботвина, что вся ее жизнь связана со сценой. Но в ее случае этот, казалось бы, банальный, затертый штамп обретает силу правды. Ее дебют на сцене состоялся, когда ей было 4 года. Маленькая и прелестная, она храбро вышла на сцену Дома профсоюзов, где в зале было не менее 600 человек, и звонким своим голоском спела про сверчка, который поет за печкой. И ни разу не сбилась, не смутилась, даже не оглянулась на отца, игравшего в том ансамбле, с которым она выступала. И зал аплодировал ей бурно и единодушно. С тех пор зрительские аплодисменты и сопровождают ее, став как бы непременным атрибутом ее жизни.

А ведь актрисы могло и не получиться. Мало ли у кого в детстве есть голосок. Но, слава Богу, что около Юлии оказались понимающие люди, люди, увидевшие, почувствовавшие в ней эту искорку таланта. Или, может быть, предвестие его?

Кто-то из великих сказал, что Моцарты рождаются редко. Они — исключение. Они — «праздничные дети жизни». После них остаются сотни легенд, о которых вспоминают, когда говорят о легкости таланта, о том-де, что такому человеку ничего не надо делать, что талант «покажет себя». И как часто, увы, такой талант погибает, так и не успев прорезаться, не успев развиться.

Жизнь Юлии — сплошной труд. Странно звучит, не правда ли? Особенно, когда видишь эту легкую, изящную, бесконечно обаятельную девушку, слушаешь ее голос, звучащий как звонкий серебряный колокольчик. Она и труд? Труд постоянный, как говорится, «до седьмого пота». Полноте, не может этого быть. И все-таки…

В детстве она, помимо учебы в школе, занималась в кружках Дома культуры «Маяк». Жаль, что теперь этого Дома культуры нет. Многие люди прошли через эти кружки, многие с благодарностью вспоминают все, что он дал им, этот дом. Для многих это оказалось своеобразной путевкой в жизнь, в творчество, даже если оно не стало профессией, делом всей жизни.

Потом, опять-таки помимо основной учебы, были занятия в музыкальной школе, в музыкальном училище. И, может быть, главное — театр «Пиноккио»… Юля говорит, что Ирина Томингас, руководитель театра и ее учитель, сделала для нее так много, что уроки ее будут помниться всю жизнь. Юля даже говорит, что Ирина Томингас открыла для нее сцену, научила ее с особым уважением относиться к тому, что на ней происходит и должно происходить, фактически открыла для нее нехитрую, может быть, истину, что и в опере надо быть не просто певцом, что даже отличные вокальные данные — еще далеко не все и что настоящий оперный артист должен обладать и драматическим талантом, да и вообще многое уметь. А главное — отдавать сцене все, что ты можешь… Юля говорит, что уже тогда поняла, что на сцене нельзя стоять с «мраморным лицом» и что счастливый опыт, который дал ей театр «Пиноккио», помогает ей и сейчас в ее «взрослой», профессиональной жизни.

Счастлив тот педагог, который оставил столь глубокий след в судьбах своих питомцев, о котором бывшие ученики даже спустя много лет вспоминают с удивительным теплом и благодарностью. Кстати, многие питомцы Ирины Томингас так или иначе связали свою жизнь со сценой, с театром. И это не может не говорить не только о педагогическом мастерстве Томингас, но и о силе влияния ее личности.

Собственно, с детства путь для Юлии был уже определен. И можно только удивляться этой недетской целеустремленности, этой поразительной настойчивости, этой удивительной увлеченности.

Она еще училась в консерватории, нынешней Музыкальной академии, когда ее стали приглашать в спектакли театра «Эстония». Первым ее выходом на знаменитую сцену стала роль Царевича в «Борисе Годунове». И она пела вместе с Мати Пальмом, широко известным, признанным мастером, одним из лучших исполнителей партии царя Бориса.

Кстати, свою партию в этой опере она пела по-русски. А в других спектаклях необходим был безупречный эстонский. И она долго училась, тренировала себя, чтобы петь без акцента. И это тоже было и остается существенной частью ее профессиональной подготовки, профессионального отношения к тому, что она делает на сцене.

И вот что удивительно: в свои 26 лет она очень разнообразна, она многое умеет. Исполняет пока еще не очень большие, но емкие роли в опере. Поет и танцует в мюзикле, в оперетте.

В конце марта ее можно будет увидеть на сцене театра «Эстония» в одной из главных ролей в спектакле «Венская кровь». И когда видишь ее на сцене, брызжущую весельем, танцующую в зажигательных ритмах, кажется, что она родилась для оперетты. А потом слушаешь, как она поет Даргомыжского, Чайковского, и думаешь, что она родилась для классики. Но она еще и танцует в стиле кабаре…

Один умный театральный человек сказал как-то, что в артисте многое определяет обаяние. В чем оно проявляется? Что выражает? Из чего состоит?

Оно не равнозначно одаренности, хотя большей частью соединяется с ней. Оно не обязательно сопутствует красоте, хотя легко заменяет ее. Но и красота, и дарование проигрывают, если в них не присутствует то особенное, трудно уловимое, что называется обаянием. Особенно проигрывают на сцене…

Юлия Ботвина напоминает солнечный зайчик. На ее лицо хочется смотреть и смотреть… Но порой, как-то посреди разговора, вдруг видишь, как в глазах возникает тревожный блеск, и понимаешь, что жизнь ее совсем не так безоблачна, как могло бы показаться с первого взгляда, что она уже прошла и через трудности, и через разочарования, и через какую-то борьбу. И все-таки зрительское сочувствие, интерес публики ей как будто обеспечены. Что-то есть в натуре этой молодой актрисы, в ее таланте обещающее, нужное людям.

Чем она пленяет? Звучанием голоса? Конечно. Безупречным изяществом линий? Наверное. Тонкой внутренней — не говоря уже о внешней — музыкальностью? Выразительной гибкой пластикой? Все это в ней есть… И есть, я бы сказала, особый шик, неброский, ни в чем не подчеркнутый, но ясно ощущаемый.

И еще — готовность петь и петь для людей. Конечно, каждый концерт — это хорошая практика для певицы. Но это еще и щедрость таланта, понимание, если хотите, своих обязанностей перед русскоязычными людьми. Вместе с Владимиром Игнатовым, художественным руководителем Русского филармонического общества, она как член этого общества выступает в разных аудиториях, перед взрослыми и перед детьми. И с улыбкой говорит, что у Игнатова «хватает терпения возиться с нею». Не знаю, можно ли это так назвать, но понимаю, что эта пара — Владимир Игнатов и Юлия Ботвина — желанны всюду, где хотят слушать музыку и пение. А для них это еще и возможность знакомить русскоязычных людей в Эстонии с музыкальной классикой, с произведениями великих русских композиторов. И то, что они никогда не отказываются от приглашений, не отмахиваются от просьб выступить, спеть, сыграть, говорит о наличии у них еще и общественного таланта, некоего, если хотите, чувства миссии. В наших условиях это особенно ценно, особенно дорого. Впрочем, и они, вероятно, черпают некое вдохновение, силы, может быть, в этом единении с русскоязычной публикой. Недаром Вольдемар Пансо говорил, что даже самый сильный талант пропадает и вянет, если «своими корнями не уходит в почву своей эпохи, своего народа, если у него нет своей базы, на которой он может созреть и постоянно приносить плоды».

Жаль, что большинство из нас уже не увидит знаменитую «Вестсайдскую историю», в которой Юлия пела и танцевала, исполняя одну из главных ролей. Но, может быть, мы увидим «Снегурочку» в концертном исполнении. Юля говорит, что всегда мечтала спеть на сцене партию Снегурочки, прожить эту сказочную, но такую реальную, трогательную и трагическую в своей любви и самоотверженности жизнь. А еще она мечтает о таких ролях, как, скажем, партия Марфы в «Царской невесте». Хотя, правда, считает, что для этой партии еще не созрела, еще не набралась необходимого жизненного и сценического опыта. Но будем надеяться, что у этой молодой певицы еще все впереди, что она еще не раз будет радовать нас своим голосом, похожим на серебряный колокольчик, новыми открытиями на оперной сцене, в мюзиклах и опереттах. А она это умеет. Недаром ведь она наделена не только талантом, но и потрясающей работоспособностью, стремлением всему научиться и все успеть. Помимо всего того, о чем я уже говорила, она учится в магистратуре Музыкальной академии и еще, представьте себе, в Таллиннском Педагогическом университете. И еще готовится к сольному концерту, репетирует новую оперную партию. И при этом совсем не похожа на поденщицу, замученную бесконечным и непрерывным трудом. Красива, элегантна, всегда свежа… Кажется, ничто грубое, банальное замутить ее не может.

И мы еще будем гордиться ею, тем, что она вышла, выросла из наших рядов.