Память или деньги

Лев ЛИВШИЦ

Застраивать ли улицу домами, восстановить сквер или оставить руины в память о войне? Подавляющее большинство горожан, 87% из принявших участие в опросе, ответило однозначно — восстановить сквер. 3 х фото Леонида СМУЛЬСКОГО

О, как безжалостен круговорот
времен,
Им ни один из всех узлов
не разрешен.
Омар ХАЙЯМ

28-30 июня 2002 года Таллиннская мэрия провела опрос горожан и выяснила их мнение о судьбе улицы Харью. На вопрос, застраивать ли улицу домами, восстановить сквер или оставить руины в память о войне, подавляющее большинство горожан, 87% из принявших участие в опросе, ответило однозначно — восстановить сквер. Мнение таллиннцев было учтено, и принято решение о восстановлении зеленых террас у подножия церкви Нигулисте.

Прошло почти три года, к власти в Таллинне пришла новая команда, и ее глава заявил: «Опрос населения необходимо учитывать. В то же время надо спросить у горожан, готовы ли они во имя этой зеленой зоны выплатить из бюджета города 50-60 миллионов крон?»

Старожилы Таллинна помнят, как выглядела до войны улица Харью, сохранились ее фотографии того времени.
Откуда такая стоимость земляных работ по засыпке пустот и простых газонов, если реставрация Цветочного сада в Кадриорге с восстановлением его в стиле барокко, с большим объемом земляных работ, устройством фонтанов, бассейнов, каскада, балюстрад, фигурных клумб с бордюрами из самшита и партерными цветниками, посадкой деревьев, прокладкой дренажа и автоматической системы полива, трельяжей и лестниц обошлась почти в два раза дешевле? Известно, что с владельцами участков на улице Харью, живущими ныне за границей, велись переговоры о возможной замене на участки в других местах города. Их пришлось прервать — иностранцы потребовали: или разрешить застраивать улицу, или выплатить компенсацию, по-видимому, немалую. Короче — опять деньги, опять чей-то корыстный интерес, чьи-то амбиции.

Восстановление сквера, разрушенного не бомбами, а экскаваторами, не обязательно выполнять сразу и сейчас, да и стоимость работ будет значительно меньше названных с потолка миллионов. Любое благое дело можно довести до абсурда, реституция (восстановление в прежних правах собственников), возможно, и была необходима, но разве не абсурд, когда интересы Старого города и желание горожан приносятся в жертву капризу, нет, корыстным интересам нескольких бывших владельцев, вернее их сомнительных наследников. Им предлагают взамен потерянных новые участки застройки, а они ставят ультиматум.

Как же все-таки беззащитны и ранимы старые города. Ранимы не только от разрывов бомб, но и от силы денег. Говорят, в тундре след, оставленный гусеницами трактора, не зарастает десятилетиями. В старых городах лечить раны еще трудней, а порой просто невозможно, особенно когда в спешке или во имя чьих-то интересов на месте руин строят чуждые городу сооружения, такие, как построенное в девяностые годы прошлого века здание торгового центра на улице Виру.

Война всегда жестокость, она приносила и приносит сегодня, спустя 60 лет после окончания мировой бойни, не только человеческие жертвы, но и развалины городов. 13 февраля 1945 года, за 85 дней до окончания войны, две тысячи англо-американских самолетов сравняли с землей центр Дрездена, а за год до этого, весной 1944-го налет советской авиации на Таллинн оставил улицу Харью в развалинах. После войны был расчищен только узкий проход для пешеходов. Так выглядели тогда многие города Европы.

Война — жестокость, но она событие истории, а Таллинн, как и любой другой старый город, складывался под влиянием исторических процессов. Была нужда в защите — строили крепостные башни и стены, в тесных рамках которых возникали лабиринты узких улиц и маленьких площадей. Отпала необходимость, и они остались как памятник истории и архитектуры. Главным в жизни средневекового Таллинна была торговля, и на рыночной площади у городской ратуши построили здание важни (весовой). В 1944 году война уничтожила это здание на Ратушной площади, и оказалось, что без нее площадь стала просторной и красивой. Погибли дома на улице Харью, и открылся вид на величественное здание церкви Нигулисте, а на месте развалин возникли зеленые террасы единственного в пределах Старого города сквера с лестницами, фонтаном и гранитным медведем скульптора Старкопфа. В памяти по меньшей мере двух поколений таллиннцев и многочисленных гостей города остался этот милый зеленый уголок Таллинна. А какой красивый вид открывался на сквер и храм через стеклянные стены кафе «Пегас».

Каждая улица старого Таллинна хранит множество историй и тайн, где каждый дом — рассказ, а сама улица — повесть, а то и роман. Улица Харью — одна из старейших в городе, и ее история ждет своего романиста. Думаю, что для объективного ответа о будущем этой улицы стоит вспомнить ее историю.

Как и многие другие древние города, Таллинн возник от людской необходимости. Сходились к удобной морской бухте или рынку дороги, и на них, как вышивка на канву, ложился город. В самих названиях улиц — отзвуки их истории. Улица Харью. Она возникла на месте дороги, которая шла из земли Харьюмаа, что на юго-западе от Таллинна, в его средневековое ядро. За долгую свою историю улица не раз меняла свое значение в жизни города, а вслед за этим и название.

В ХIII веке задымили по ее сторонам трубы кузниц, и стали люди называть ее Кузнечной. В ХVI столетии кузницы сменили мастерские кружечников и оловянщиков, изменилось и название улицы. Называли эту старейшую улицу и Новой. Странно, не правда ли? Муза истории Клио капризна и богата на парадоксы. Когда-то улица Харью оканчивалась крепостными воротами. В 1538 году ворота закрыли, так как за ними построили новые земляные укрепления. Около двухсот лет они были замурованы, и на ставшей тупиковой тихой улице построили свои дома ревельские (таллиннские) бюргеры. Только во второй половине ХVIII века по распоряжению Екатерины II ворота восстановили и открыли вновь. И улицу, что через них проходила, и сами ворота назвали Новыми.

Старожилы Таллинна помнят, как выглядела до войны улица Харью, сохранились ее фотографии того времени. На разрушенной стороне улицы все дома, кроме одного, были перестроены во второй половине ХIX века в стиле историцизма, и архитектурный облик Харью был явно чужд старому городу, а сплошной ряд относительно высоких зданий, в отличие от остроугольных фронтонов средневековых домов, закрыл с узкой улицы вид на церковь Нигулисте.

Архитектура — это средство воспоминаний. Как холодна записанная в книгах история, как бледны все живописные картины по сравнению с той, которая создана народом и которую доносит до потомков архитектура городов. Весь вопрос — что помнить? Для меня, как, уверен, и для большинства таллиннцев, дорога память об улице Харью с зеленым сквером у подножия храма, а не строй скучных зданий на фотографиях второй половины ХIХ столетия.

Застроить свободную от строений улицу просто, снести построенные здания практически невозможно. Уверен, что восстановление сквера — единственное разумное решение, одобренное жителями города. Добрая память всегда дороже денег!

Хочу добавить, что необходимо воссоздать и фонтан, в котором струйки воды как слезы лились по каменной стене в чаши, превратив его в памятник разрушенному городу и погибшим под руинами людям.