"МЭ" Суббота" | 07.05.05 | Обратно

Анатолий СТРАХОВ: «Я не люблю проигрывать по жизни»

Любовь СЕМЕНОВА

Жизнь - как карточная игра: со всеми положенными компонентами и вкраплениями... 4 х фото Николая ШАРУБИНА

В конце шестидесятых далекая незнакомая Эстония встретила его не слишком ласково: обжигающе холодными волнамиБалтийского моря, не любящей русских симпатичной местной жительницей и обидной неудачей при поступлении в Таллиннскийхудожественный институт (теперь Художественная академия). Но парень из украинского шахтерского городка оказался на редкостькрепким «орешком»…

Мастерская известного таллиннского художника Анатолия Страхова находится в самом центре столицы, на улице Виру, и чтобы добраться до нее, придется, в полном соответствии с «требованиями жанра», преодолеть не один десяток крутых ступенек деревянной лестницы, ведущей под самую крышу старого дома. И только тогда ты сможешь, испытывая душевный трепет, переступить порог «святая святых» этого признанного мастера игры со светом, красками, холстом.

«Ой, какие маки красивые!» - первым делом обращаю внимание на небольшую картину, пока еще не «сошедшую» с мольберта, но представляющуюся мне вполне законченным художественным произведением. «Эта работа еще не готова», - замечает Страхов, и я с усердием, достойным всяческих похвал, пытаюсь сообразить, чего, собственно, еще не хватает этим чудесным сочно-красным цветам. Они выглядят совсем как живые, и кажется, что неловко дотронешься и один из лепестков обязательно обидится, оторвется от цветка и плавно упадет на пол, прямо к твоим ногам.

«Сюда нужно добавить блеска, чтобы цветы засверкали, - нисколько не удивляется моей неподкованности в художественных вопросах Страхов. - И тогда картина заиграет».

Что ж, им, художникам, видней.

«Жил-был художник один...»

Каждому человеку уготована своя дорога в жизни. Анатолию Страхову предстояло стать художником...

Каждому человеку уготована своя дорога в жизни. Анатолию Страхову предстояло стать художником, хотя поначалу этого ничто не предвещало: он вырос в рабочем городке в Донбассе, где в свое время нашла приют его раскулаченная (а стало быть, трудовая) семья. Большого выбора, кем стать в его родной пыльной Макеевке, в общем-то, и не было: либо завод, либо шахта. Однако судьбе было угодно провести его однажды по городскому парку мимо изостудии, где рисовали дети, показавшиеся обычному 12-летнему мальчишке из пригородной «Нахаловки» прямо-таки пришельцами из другого мира.

«Акварели, пейзажи. Это меня очаровало, - вспоминает Анатолий. - И эти дети, такие же маленькие, как я, они выглядели так одухотворенно. И так отличались от моих приятелей, которые целыми днями гоняли в футбол или пропадали на рыбалке, лишь бы дома не сидеть.

Я спросил учителя, можно ли и мне прийти в изостудию. «Конечно. Приходи, если хочешь». Я пришел. Учитель дал мне задание нарисовать яблоко, я до сих пор это помню. Наверное, это было настолько эмоционально, что я и сейчас закрываю глаза и помню это яблоко. С закрытыми глазами помню. И все. С того дня я там и пропал, и больше ничто другое меня уже не интересовало».

Как прекрасен этот мир...

Теннис - давняя страсть, забирающая массу времени, но так помогающая в творчестве.

После восьмого класса, когда встал вопрос, куда идти учиться дальше, Анатолий выбрал одно из художественных училищ в Грузии. Далековато от дома, но в 15 лет человеку свойственно быть романтиком, к тому же его всегда тянуло к чему-то красивому и необычному. Все это, как показалось Анатолию, «сошлось» на кавказских горах, которыми он любовался, рисуя их, на протяжении всего времени обучения, продолжавшегося четыре с половиной года.

А потом судьба сделала новый виток...

«Когда я окончил училище, купил справочник для поступающих в вузы, - рассказывает художник. - Стал искать, где есть институт с факультетом живописи. Выбор был: Ленинград, Москва, Киев, Тбилиси, Ташкент... В Ташкент, решил, не поеду, далеко. Тбилиси? Уже пожил тут, хочется новых впечатлений, да и без взятки не поступишь. Киев? Зачем, думаю, мне опять домой возвращаться, я еще мир не посмотрел. Ленинград? Побоялся, что не поступлю из-за большого конкурса. Москва? Тем более. Рига? Там только театрально-декоративный факультет, живописи не было.

И тут - Таллинн. Я слабо представлял себе, где такой город находится. Посмотрел по карте. Мамма миа, там еще и море! Оказывается, город стоит прямо на берегу. Во мне все взыграло: хочу море, купаться! Ну, сдуру и рванул, думал, что Балтийское море такое же, как Черное, где у меня тетя жила. Потом-то я в это море окунулся и понял, как я ошибся: совсем не таким оно оказалось. Я даже не ожидал, что вода в нем почти как в горной реке, на перевалах, где мне приходилось купаться и где войдешь в воду и кости начинает ломить».

Но это было делом вторым, первым же было поступить в Художественный институт. Тем более что уже очень хотелось остаться в Таллинне, который произвел на него впечатление своей неповторимой архитектурой, культурой быта, разительно отличавшейся от той, что окружала его в Украине и Грузии.

...И как жесток он иногда бывает

Эта работа еще не готова. Сюда надо добавить света, чтобы она заиграла.

С самого начала Страхов был уверен, что в институт поступит легко. А потом, когда сдавал экзамены, он обратил внимание, что вместе с ним поступают абитуриенты, не умеющие элементарно загрунтовать холст и рисующие на уровне второго-третьего курса училища. Это обстоятельство его, прошедшего неплохую школу с серьезными требованиями, где за небрежно загрунтованный холст строгие преподаватели могли и до занятий не допустить, еще больше обнадежило, и он решил, что уже точно поступит.

На курс набирали пять человек, и после успешной сдачи экзаменов Страхов понял, что по баллам входит в эту пятерку: «Я даже отпраздновал это дело в ресторане «Кавказский», куда мы с другом пошли, напились от радости».

Однако праздновать начали, как оказалось, рановато, потому что Анатолия в институт не приняли. Вместо него поступил другой абитуриент, хоть и сдавший экзамены хуже, но имевший одно весьма важное по тем временам преимущество - он отслужил в армии. И ему за это приплюсовали два балла. «А так как он был на один балл меня ниже, он меня перепрыгнул, и я оказался шестым, то есть только кандидатом, а не студентом, - Страхов до сих пор помнит свое тогдашнее состояние. - Такое было разочарование, слезами обливался внутри. И вынужден был вернуться домой, откуда меня и забрали в армию».

Так первая его попытка не удалась, но после службы в армии он вернулся в Таллинн, поступил-таки в художественный вуз, окончил его и стал одним из наиболее успешных художников в Эстонии.

Художник, что рисует жизнь

Мужчина и женщина. Печаль и радость. Тихая прозрачная грусть и бьющая через край жажда жизни.

Все свои работы Анатолий Страхов посвящает любви, потому что он до сих пор остается неисправимым романтиком и очень любит мир, в котором живет; людей, которые его окружают; женщин, которых ему посчастливилось встретить в своей жизни... А необычайно светлые и радостные пейзажи Страхова способны увести зрителя в мир фантазий и приключений, чего так часто недостает в обычной жизни. «В его пейзажи хочется уйти, а его женщины - это нечто...» - отозвался кто-то об одной из выставок работ Страхова.

Он разный в своем творчестве и сам признается, что очень зависит от настроения. Что, в общем-то, вполне объяснимо, когда речь заходит о личности одаренной и неординарной. Хотя при виде его работ создается впечатление, что у автора плохого настроения не бывает никогда, ибо картины Анатолия Страхова потрясают воображение самыми неожиданными оттенками, непостижимым смешением красок. Они как магнитом притягивают взгляд, и так трудно потом отвести его от полотна.

Вся жизнь - игра

Выставки - неотъемлемая часть существования художника, и чем их больше, тем сильнее желание и стремление работать, причем изменяясь и совершенствуясь в творчестве. Страхов - состоявшийся художник, но с каждой новой выставкой он открывается с неожиданной стороны, и кажется, что его фантазия безгранична. У него уже были и «В поисках утраченного», и «Посвящение театру», и «Серьезно о несерьезном»...

Очередную свою «премьеру» Анатолий Страхов назвал «Игры для двоих», представив жизнь (свою? чужую?) некоей карточной игрой со всеми положенными компонентами и вкраплениями: иллюзией причастности к чему-то необычному и чарующему, готовностью к риску, ожиданием чуда и беспредельной тоской в редкие минуты прозрения.

Но есть в его жизни и другая игра, не только эта, с красками и холстом. Его давняя страсть - теннис, забирающий массу времени, но так помогающий в творчестве: «Наверное, я не такой гений, чтобы уйти с головой в искусство, я хочу получить от жизни что-то еще». Он азартен и эмоционален до предела, а игра в теннис, кроме того что не относится к разряду агрессивных и потому очень подходит к характеру Страхова, еще и дает возможность выплеснуть накопившуюся энергию. Он играет вполне профессионально, участвует в турнирах, в том числе международных, побеждает, получает призы, которыми уставлена его мастерская. В теннисном клубе его даже прозвали «Пикассо», считая лучшим теннисистом среди художников и лучшим художником среди теннисистов.

А еще он играет с сыном в шахматы по субботам и признается, что доигрывается до того, что у него поднимается давление от переживаний, особенно, если счет не в его пользу.

Потому что очень не любит проигрывать...