Судеб морских переплетенье…

Нелли КУЗНЕЦОВА

Владимир Верзунов. Фото Александра ГУЖОВА

В эти дни ровно 100 лет назад на Дальнем Востоке разразилась небывалая морская трагедия — произошло Цусимское сражение, унесшее жизни тысяч русских моряков.

Долгое время эта беспримерная битва русских и японских кораблей считалась позором Российского флота. И только четверть века спустя мир узнал настоящую правду — о беспримерном мужестве российских моряков, о небывалой стойкости морских офицеров. Начало этому положила книга Новикова-Прибоя, который сам был участником этого боя. Но многие детали, восстанавливающие панораму этого сражения, всего, что ему предшествовало, и того, что последовало за ним, находили и продолжают находить исследователи. Одним из таких исследователей является Владимир Владимирович ВЕРЗУНОВ, бывший моряк, военный историк, действительный член Географического общества при Российской Академии наук.

Встречаюсь с ним не первый раз, но снова и снова подпадаю под обаяние этого человека, его удивительного кабинета в обычной ласнамяэской квартире, где стены увешаны фотографиями старых кораблей, давно уже не существующих на свете, портретами офицеров Императорского Российского флота, от которых веет строгостью и сдержанным благородством. Словно попадаешь в мир, населенный тенями этих давно умерших или погибших людей, отзвуками старой истории, отголосками судеб, зачастую трагических, с их негромким героизмом, непризнанной зачастую стойкостью, бесконечной преданностью флоту и России. Давно уже пришла пора рассказывать об этих людях без всякой предвзятости, без идеологического флера, что многие годы мешало и в чем-то даже продолжает еще мешать нам объективно и целостно смотреть на нашу историю, наши национальные ценности. А без этого трудно говорить и о национальной памяти, о национальных святынях. Давно пора включить в мартиролог национальных героев тех офицеров и матросов, которые сражались и умирали возле далекого острова Цусима. Прослеживая судьбы этих моряков, историк Верзунов делает для этого действительно много.

Миноносец «Грозный», участник Цусимского сражения. После боя прорвался во Владивосток.
И для нас, именно для нас, живущих здесь, в Эстонии, это особенно важно. Что из того, казалось бы, что моряки сражались и умирали за тысячи километров от того места, где мы сейчас живем? Но ведь они уходили в свой беспримерный поход именно отсюда…

Верзунов, кстати, бывший в свое время организатором, создателем клуба истории Российского военно-морского флота под названием «Штадт Ревель», рассказывает, что они, члены клуба, отмечали прежде «Дни Цусимы». Сначала нелегально, потом полулегально, а в последний раз в начале 90-х, когда корабли уже уходили из Таллинна, им помог флот. На лоцманском катере они вышли к маяку Таллинн-Мадала, как раз в тот район, откуда и уходила в 1904 году на Дальний Восток эскадра адмирала Рожественского. Именно там, как рассказывает Верзунов, был последний смотр: император Николай II вместе с командующим эскадрой адмиралом Зиновием Петровичем Рожественским прошел на катере вдоль строя кораблей. Члены клуба бросили в море на этом месте венки и цветы. В память о моряках, ушедших отсюда в дальний поход. И не вернувшихся…

Он был очень тяжелым, этот восьмимесячный почти кругосветный переход длиной в 18305 миль. Корабли ведь были еще несовременные, так называемые угольщики, утюги, как сказал Верзунов. Лишений было так много, что один из заместителей адмирала Рожественского умер, не вынеся тягот похода. Адмирал, правда, как говорит Верзунов, предпочел это скрыть от моряков эскадры. Настроение и так было неважным. Они ведь, уходя с Балтики, спешили на помощь сражающемуся Порт-Артуру, его героическим защитникам. Но уже в конце пути узнали, что Порт-Артур пал…

Утром 27 мая русские корабли, измотанные штормами, измученные длинным и тяжким переходом, подошли к Цусимскому проливу. Там против нашего крейсерского отряда в 8 вымпелов японцы выставили 16 боевых кораблей, превосходящих их и по мощи, и по боевому снаряжению. В самом пекле боя оказался крейсер «Аврора»…

Долгие годы мы знали об этом крейсере лишь то, что он холостым выстрелом по Зимнему дворцу возвестил начало революции. И ничего, к стыду своему, не знали о том, как сражался он в Цусимском бою.

Императорский смотр эскадры адмирала Рожественского перед походом на Дальний Восток (1904 г.). 6 х фото из собрания Владимира Верзунова
Верзунов показал мне фотографию парадного флага «Авроры», истерзанного, многократно пробитого японскими пулями и осколками. Этот флаг перед уходом корабля на Дальний Восток от имени ревельской общественности вручила командиру «Авроры» Екатерина Трувеллер, сестра милосердия Эстляндской Крестовоздвиженской общины, дочь начальника Ревельского торгового порта. Крейсер так и ушел, гордо неся этот Андреевский шелковый флаг, сшитый руками ревельских женщин, жен моряков. Под этим флагом «Аврора» и приняла бой в Цусимском проливе. Верзунов показал мне выписку из воспоминаний судового врача «Авроры» В. Кравченко: «Наш широкий новенький кормовой флаг, весь превращенный в жалкие лохмотья, сбиваемый в течение боя шесть раз, теперь лежал на палубе, и подоспевший лейтенант Старк тотчас же скомандовал своим резким металлическим голосом спокойно, как всегда: «На флаг! Флаг поднять!» Но теперь это не так легко было сделать: все концы были оборваны, и флаг на гафеле пришлось поднять по-иному (на эринсталях). Туда под огнем полез боцман Козлов».

Израненный крейсер, как рассказывает Верзунов, вышел из боя непобежденным, не спустил свой флаг перед неприятелем. Вырвавшись из окружения японских миноносцев, корабль направился в Манилу и там был интернирован.

У Владимира Владимировича хранится удивительная фотография, единственная в своем роде, других таких нет. На ней — командир «Авроры» капитан I ранга Егорьев. Он погиб в Цусимском сражении. Осколки снаряда смертельно ранили его на переднем мостике. Уже потом, позже, офицеры корабля, его команда в память о своем погибшем командире сделали удивительный портрет. Часть этой фотографии, которую показывал мне Верзунов, вставлена в кусок броневой обшивки. Пробоина, сквозь которую влетел осколок, была невелика, и в ней поместилось лишь лицо Егорьева. Представляете себе это? Лицо погибшего офицера в той самой дыре с неровными краями, в которую ударил осколок. А общая рамка — из обожженных тиковых досок палубы корабля. Этот уникальный портрет долго хранился в семье Егорьевых, пока внучка Евгения Романовича Анастасия Всеволодовна не передала его в музей «Авроры». Говорят, он и сейчас там. А ту фотографию, которая была использована для этой реликвии, подарила Верзунову сама Анастасия Всеволодовна. Она, кстати, в прежние времена приезжала в Таллинн из Петербурга на те самые «Дни Цусимы», которые организовывал и проводил здесь Верзунов.

Капитан I ранга В. Бэр, командир крейсера «Ослябя».
Таллинн, между прочим, для нее не чужой. Здесь родился ее дед, командир «Авроры» Егорьев. Здесь он учился в Николаевской гимназии, которая ныне называется гимназией Густава Адольфа.

Мы с Владимиром Владимировичем долго всматривались в фотографию Екатерины Трувеллер, той самой сестры милосердия, которая подарила крейсеру «Аврора» его флаг. Прелестное лицо... Умное и задумчивое, с печатью страдания на нем. Мне стало понятно горе, затаившееся в ее глазах, когда Верзунов рассказал ее историю. Оказывается, почти сразу после ухода эскадры она уехала на Дальний Восток и до конца боевых действий работала в военном госпитале, а затем в Харбине, в лазарете великого князя Бориса Владимировича. Что и говорить, трудная жизнь…

И так уж распорядилась судьба, что брат ее, мичман Владимир Трувеллер, погиб в Цусимском бою на броненосце «Ослябя» вместе со всем его экипажем и командиром, капитаном I ранга Владимиром Бэром.

И снова вспоминается крылатая фраза писателя-мариниста Николая Черкашина об этих людях! «Морских судеб таинственная вязь…» Владимир Иосифович Бэр, родственник знаменитого естествоиспытателя, учился в той же Николаевской гимназии, что и Егорьев. По словам Верзунова, они дружили с детских лет, окончили тот же Морской кадетский корпус, командовали знаменитыми кораблями и погибли в том же самом бою. Между прочим, Новиков-Прибой в своей «Цусиме» использовал Бэра в качестве одного из прототипов своих героев. Но там это неприятный человек. А в собрании Верзунова я увидела удивительную фотографию Владимира Иосифовича, от этого лица трудно оторваться. Словно воскресший капитан Немо из наших детских снов и книжек. Со всей его благородной таинственностью…

Бэр, между прочим, был первым командиром крейсера «Варяг», того самого, о котором в песне говорится: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…». Владимир Владимирович рассказывает, что «Варяг» строился по заказу Российского флота в Филадельфии, на верфи Чарльза Крампа. Там его принял под свое командование Владимир Бэр и повел в Кронштадт. Верзунов говорит, что по пути в Кронштадт крейсер заходил в Ревель. Представьте себе эту великолепную картину: белый корабль в лучах закатного солнца на ревельском рейде недалеко от «Русалки». Командир на собственные средства приобрел дорогую заграничную белую краску и приказал покрыть ею борта. Публика сходила с ума…

Сестра милосердия Екатерина Трувеллер.
Оба друга, и Бэр, и Егорьев, по словам Верзунова, могли бы не принимать участия в Цусимском сражении. Отплавав свое, они могли спокойно оставаться в Петербурге, ожидая присвоения им адмиральского звания. Не смогли, не захотели… Отказались от званий и должностей и отправились на Дальний Восток. Не остались в стороне от боев, которые вели их товарищи-моряки, приняли на себя мученический венец и горькую Цусимскую славу.

Это были очень яркие, очень талантливые люди. И, может быть, они еще много полезного сделали бы для России, если бы остались в живых. Егорьев, например, был отличным художником. Верзунов говорит, что из плаваний он привозил обычно путевые заметки, зарисовки, а некоторые его живописные идеи использовал в своих работах его друг, известный художник, один из основоположников русского модерна И. Билибин.

Кстати, сыну Егорьева, которого называли самым молодым лейтенантом Российского флота, посвящен известный роман Валентина Пикуля «Крейсера». Верзунов, который был хорошо знаком с Пикулем, рассказывает о нем и о его книгах, истории их написания так интересно, что хочется слушать его часами. Однако это уже другая тема… А о сыне Егорьева скажем лишь, что он служил на крейсере «Россия» под началом старшего офицера Владимира Берлинского, того самого Берлинского, который погиб, когда крейсер вступил в бой, и которого потом в нарушение всех и всяческих морских традиций, предписывавших хоронить моряков в море, везли через всю Россию, чтобы похоронить его в Таллинне, на кладбище Александра Невского. В память о его подвиге и в знак уважения к личности и героизму этого человека.

По словам Верзунова, судьбы многих цусимцев и потом, после боя, многих мучений плена и т.д., были так или иначе связаны с Эстонией, Ревелем. Многие из них, как выяснил Верзунов, пытаясь проследить их судьбы, оказались потом в Северо-Западной армии. Быть может, и погибли здесь, сгорев в тифу, задохнувшись в простудах, мучаясь от голода. Страшная судьба… Выжить в Цусиме, чтобы потом погибнуть в эстонских болотах…

Павел Левицкий, бывший командир крейсера «Жемчуг» (1936 г.).
Следы тех, кто выжил, Верзунов смог все-таки найти. Среди них — Павел Павлович Левицкий, бывший командир крейсера «Жемчуг». Он тоже участвовал в Цусимском бою, сумел прорваться со своим кораблем сквозь плотный строй японских миноносцев и уйти во Владивосток.

Уже потом, позже, он тоже жил в Таллинне, его дом стоял на месте кафе «Кадриорг», которое знали все в Таллинне.

Верзунов показал мне портсигар, подаренный в 1935 году Павлу Левицкому здесь, в Таллинне. Серебряная вещица, сделанная с тонким вкусом, строго и изящно. Андреевский флаг на этом ровном серебряном поле и — больше никаких изысков, никаких украшений. Такую вещь могли подарить только моряку, прошедшему трудный и скорбный жизненный путь. Да так, собственно, и было. Он, Левицкий, морской офицер, с честью вышедший из Цусимского сражения, спасший свой корабль и своих моряков, насколько это было возможно, вынужден был здесь, в Эстонии, в 30-е годы варить сапожную ваксу, чтобы не умереть с голоду.

В 1935 году великий князь, старший из оставшихся в живых Романовых, местоблюститель, как его тогда называли, присвоил Левицкому звание вице-адмирала. Конечно, это уже не имело никакого смысла и ничего не давало Левицкому. Но это все-таки было признание великих его заслуг. По этому случаю в ресторане «Норд», любимом моряками, по существу, эмигрантском ресторане, был дан обед, на котором Левицкому и подарили этот тонкий портсигар. Вот какие замечательные истории рассказывает Владимир Верзунов. Увы, не могу их все сразу перенести на газетные листы, их просто не хватит. Но я очень надеюсь, что мы еще не раз будем возвращаться к судьбам замечательных русских людей, которые жили здесь до нас. Слава Богу, что с помощью исследователей, бескорыстных энтузиастов стали прорисовываться их судьбы в туманной дымке времени. Они приходят в нашу жизнь, эти имена, и это чрезвычайно важно для всех нас. В конце концов мы можем на них опереться, как на наши национальные святыни, и это поможет нам не поддаться на старательно навязываемое нам чувство национальной неполноценности…

P.S. 26 мая в 11 часов в библиотеке Клуба ветеранов флота (Центр русской культуры) состоится военно-историческая конференция, посвященная 100-летию Цусимского сражения.

Капитан I ранга Е. Егорьев, командир крейсера «Аврора».