"МЭ" Суббота" | 21.05.05 | Обратно

Непригоден по языку

Любовь СЕМЕНОВА

Основательно потрудившись в свое время над Законом о языке и обязав учителей русских школ овладеть эстонским языком не нижесреднего уровня (что на деле означает «практически свободно»), государство в конечном счете этим и ограничилось, непотрудившись подкрепить свое решение реальными государственными программами поддержки. Тем самым оно фактическипереложило заботу «о языке» на плечи самих обучаемых, оставив за собой почетное право назначать и собирать штрафы заневыполнение вышеупомянутого закона. И даже присоединение Эстонии к Европейскому союзу не сделало эту процедуру болеедемократичной, считают учителя русских школ.

По данным Языковой инспекции, в 2004 году в Эстонии в ходе всех проверок, касающихся соблюдения Закона о языке, был составлен в общей сложности 2371 акт, из них 1981 (или 83,5 процента) - в отношении тех, кто законом «пренебрег», причем среди учителей русских школ число «пренебрегших» достигло 92 процентов. Протоколов об административном нарушении за год было выписано 429 и назначено штрафов на сумму 140 940 крон. Из этой суммы 72 800 крон, то есть больше половины, приходится на учителей.

За проблемой далеко ходить не надо - вот она: преподаватели русских школ считают, что предъявляемые к ним языковые требования чрезмерно усложнены и завышены и нуждаются в серьезной корректировке.

Нарушители

Учителя одной из таллиннских гимназий, где преподавание ведется на русском языке, вот уже которую неделю не могут отойти от шока после нескольких подряд контрольных визитов Языковой инспекции. И они не согласны, что из них регулярно делают правонарушителей и штрафуют за то, что у них (дословно из протокола об административном нарушении) «отсутствует требуемое для работы удостоверение, подтверждающее сдачу экзамена на средний уровень, а владение эстонским языком не отвечает требованиям Закона о языке». У одного из преподавателей обнаружились даже «отягчающие обстоятельства», как то: «не уложился со сдачей экзамена в ранее предписанный срок».

«Но ведь бывают очень серьезные обстоятельства, - говорит учитель Борис, чью фамилию мы по понятным причинам упоминать не будем. - Есть болезни, есть какие-то потрясения - да все что угодно. Говорить о личных проблемах тяжело, но ведь имеются справки соответствующие, которые тоже можно было бы учитывать, а не награждать всех без разбору штрафными протоколами».

Борис показывает документы, подтверждающие, что сложа руки он не сидел, язык учил, экзамены сдает регулярно. У него есть полученное еще в 1993 году удостоверение о сдаче эстонского языка на категорию С, которую впоследствии приравняли к начальному уровню. Этот уровень он подтвердил еще раз три года назад. А вот прошлогодняя попытка сдать экзамен на ныне требуемый для работы учителем средний уровень (ранее категории С вполне хватало), к сожалению, не удалась: 58 баллов из нужных 60 - любимая оценка экзаменаторов из Государственного экзаменационно-квалификационного центра, но она недостаточна для получения свидетельства о знании языка, дающего право на работу.

И как итог - 600 крон штрафа плюс очередное предписание к определенному сроку сдать экзамен на средний уровень, или увольнение.

Языковая профнепригодность

«Многие из нас в силу обстоятельств, да того же возраста, оказались в такой ситуации, что изучить язык нам уже трудно, но мы понимаем, что этого требует закон, и потому пытаемся учить в меру своих возможностей - говорит Ирина, преподаватель одной из ласнамяэских гимназий. - Но почему владение эстонским языком становится главным при определении нашей профессиональной пригодности? И почему не учитывается специфика нашей работы? Мы не против изучения языка, но почему, например, продавцу, который ежедневно контактирует с эстонцами, достаточно начального уровня, а от учителей русских школ требуют среднего?

Разве не главное для учителя все-таки знать свой предмет и уметь передать эти знания своим ученикам? На понятном, прошу заметить, языке.

А если говорить вообще об уровне владения языком, то на экзаменах он определяется по нескольким параметрам, а не по одному, на котором нас как раз и ловит Языковая инспекция. Потому что проверяет только одну часть языка, так называемое «говорение», требующее постоянного бытового общения. А у нас все ограничивается чтением и письмом: мы смотрим телевизор, слушаем радио, читаем газеты, по работе пишем отчеты на эстонском, работаем с документацией. Но говорим-то мы по-эстонски мало. Потому что работаем в русской школе и имеем русские семьи.

С человеческой точки зрения можно ведь с этим считаться?! А с нас дерут штраф за штрафом».

Штраф любой ценой?

Учителя приводят в пример историю преподавателя английского и немецкого языков («высококлассный специалист, находка для школы»), который приехал в Эстонию год назад, женившись на местной жительнице. И едва появился здесь, как тут же попал «под обстрел» Языковой инспекции, которая выдала ему известное предписание. Только три месяца назад этот учитель получил вид на жительство, и практически сразу ему впаяли штраф 900 крон «за игнорирование требований Закона о языке». Как и другим потерпевшим, у каждого их которых своя, не менее уважительная причина.

Но даже не это поголовное назначение штрафов, по мнению учителей, является главным: «Ужасно то, что идет самый настоящий шантаж, когда приходится подписывать протокол об административном нарушении, чтобы не подставить своего директора. Потому что если он оставляет нас на работе, то должен заплатить штраф, доходящий до 12 тысяч крон.

Получается, что Языковая инспекция берет на себя функцию определять нашу профпригодность, подтвержденную, кстати, университетскими дипломами. Она не идет на сотрудничество, не дает конструктивных консультаций, а направлена на запугивание, унижение, обвинения.

Может быть, зарплата сотрудников зависит от этих штрафов?»

Эмоции учителей вполне понятны, но... Языковая инспекция действует в рамках существующего закона. Нравится нам это или нет, но закон действительно наделяет ее правом и штрафовать, и делать предписания.

Но можно взглянуть на ситуацию и по-другому: если закон позволяет ущемлять права учителей или ставить их в такое положение, когда они оказываются людьми второго сорта, значит, этот закон несовершенен и требует доработки. И это тоже проблема.

Дорогой язык

В странах Евросоюза, куда Эстония влилась год назад, обучение госязыку считается делом государственным, а потому им и финансируется. В нашей же стране ситуация несколько иная, и государственное финансирование обучения языку осуществляется в основном для учащихся в рамках школьной программы. Для служащих же государственных и муниципальных учреждений, к коим относятся и учителя, никаких государственных программ поддержки не предусмотрено: ни курсы языковые, ни расходы на экзамены государством не оплачиваются.

Поддержки нет не только в плане финансовом, учителям не предоставляют никаких специальных отпусков даже для подготовки к сдаче экзаменов, и фактически учить язык приходится не только за свои деньги, но и в свое свободное время, которого у них и так мало. Можно, конечно, учить язык во время отпуска, но как же быть тогда с правом на отдых?

«Понимаете, невозможно совмещать работу, ведение домашнего хозяйства, воспитание детей с изучением языка. У каждого человека имеется определенный ресурс: физиологический, финансовый, временной. Ресурс способностей к изучению языка, наконец» - и кто скажет, что учителя здесь неправы? Есть, правда, такая программа обучения языку, как Phare, но и она в данном случае предлагает бесплатную услугу «выборочно»: либо по специальной договоренности с работодателем (как, например, это делается у полиции и спасателей, но НИКОГДА - у учителей), либо финансирует частные языковые фирмы, которые, по мнению учителей, очень плотно сотрудничают с Языковой инспекцией. Ибо чем иным, считают они, можно объяснить тот факт, что последняя языковая проверка учителей «на профпригодность» прошла в четверг, а уже в пятницу в школу позвонили из частной фирмы с предложением пройти курс обучения «со скидками», причем адрес у языковой фирмы тот же самый, что у инспекции, - Эндла, 4.

Но тогда возникает вопрос: а выгодно ли такой фирме, чтобы экзамены успешно сдавались, ведь несдавшие опять вернутся в ту же фирму учить язык за свои деньги.

Люди загнаны в тупик и считают, что: а) если бы в Эстонии существовал цивилизованный подход к обучению государственному языку, как в нормальных европейских демократических государствах, таких, как Англия, Франция, Германия, да та же Финляндия, на которую мы любим смотреть; б) если бы обучением языку занимались государственные фирмы, а не частные; в) если бы все это было подкреплено материально, а людям выделили время, чтобы не сочетать работу с изучением языка, организовали бесплатные курсы, тогда требовать и штрафовать было бы, по крайней мере, логично.

Особый случай

Ирина: «У меня в отличие от Бориса есть категория D, которая теперь приравнена к среднему уровню и достаточна, чтобы работать преподавателем в школе. Но ровно за неделю до принятия поправок в Закон о языке, делающих прежние удостоверения о категориях бессрочными, у нас в школе побывала эта Языковая инспекция и сделала мне предписание, что необходимо приобретать средний уровень. А теперь они считают, что я должна выполнить их предписание, и закон его НЕ ОТМЕНЯЕТ! Полный абсурд! Получается, что предписания Языковой инспекции стоят над Законом о языке.

И у меня вопрос: не слишком ли большими полномочиями наделена одна маленькая инспекция?»

Жестокие рамки закона

Новый министр образования Майлис Ранд в ходе недавнего визита в Ида-Вирумаа озвучила одну чрезвычайно интересную мысль, заключающуюся в том, что насаждать силой языковые требования в русских школах Нарвы и других регионов Эстонии нельзя. По словам министра, она не считает самым важным в преподавательской работе владение государственным языком: «Язык - это второе требование. В первую очередь учитель должен быть компетентен в своем предмете» (но в Языковой инспекции, являющейся одним из подразделений Минобразования, этих прогрессивных взглядов своего министра, видимо, не разделяют).

Что ж, дело за малым: осталось разработать документ, который помог бы ввести какие-то изменения в Закон о языке, который обеспечил бы социальную защищенность тех людей, которые учат наших с вами детей. Начать можно хотя бы с организации бесплатных языковых курсов для учителей. Чтобы они могли начать жить достойно. Кому как не министру образования позаботиться о своих кадрах?