Путина в Эстонии ждать не стоит

Евгения ГАРАНЖА

Судя по заявлениям руководителей парламентской комиссии по иностранным делам Энна Ээсмаа и Марко Михкельсона, в ближайшие годы первым словом в эстонско-российской политике по-прежнему останется «безопасность». Фото Александра ГУЖОВА

В конце прошлой недели парламентская комиссия по иностранным делам Рийгикогу завершила продолжавшиеся без малого девять месяцев слушания по эстонской политике в отношении России и, как и положено, разродилась списком рекомендаций правительству, как дальше жить с восточным соседом.

Новорожденного пестуют, судя по всему, в дедовских традициях. До крестин посторонним не показывают. Известно о нем только то, что ростом он всего 50 пунктов, да кое-какие общие приметы. Однако составить кое-какое представление о способностях и перспективах «ребеночка» можно по его «предкам» — трем анализам перспектив развития эстонско-российских отношений, заказанным Рийгикогу у независимых экспертов — Академического центра балтийских и российских исследований, Вахура Маде из Эстонской школы дипломатов и Владимира Юшкина из Балтийского центра российских исследований. Они, к счастью, вполне доступны любопытству широкой общественности. А после того, как целый год жизни в качестве члена Европейского союза и НАТО у Эстонии не было вовсе никакой единой политики в отношении России, любопытство самое время удовлетворить.

И все-таки скифы они, азиаты они!

Весьма разномастная группа экспертов Академического центра балтийских и российских исследований, в которой уживаются рядом такие хорошо известные фигуры, как блещущий безупречным знанием русского языка умница, экономист, транзитчик, беспартийный экс-министр Райво Варе и «хиппующий» депутат Рийгикогу от Исамаалийта Март Нутт, предлагает превратить будущее российско-эстонское сотрудничество в своего рода «демилитаризованную зону».

Аналитики отмечают, что долгое время отношение к России в Эстонии определялось одним словом «безопасность». Самым же безопасным считалось максимально противопоставить себя, «западных и демократических», «восточному с империалистическими замашками» соседу. В результате «Эстония позиционирует себя Нероссией, когда быть связанным с Россией a priori плохо, а не иметь с ней никакого дела a priori хорошо». Разом изменить такое отношение в умах тех, кто формирует внешнюю политику, нереально — социологи утверждают, что для этого должны смениться два поколения, то есть пройти не меньше 50 лет, — но можно построить отношения с соседним государством таким образом, чтобы свести негативное влияние от политики «исторического фатализма» к минимуму.

Для этого к минимуму нужно, прежде всего, свести совместные экскурсы в историю. Эстония и Россия толкуют общую историю подчеркнуто по-разному, и дело зашло так далеко, что любая попытка к сближению во мнениях воспринимается не иначе как уступка противнику. Следовательно, рекомендуют эксперты, лучше заниматься не прошлым, а будущим. И делать это желательно в аполитичных сферах — культуре, экономике, экологии.

Русскоязычное меньшинство или русская диаспора

Более прагматичным, свободным от «сверхобезопасивания» взглядом надо научиться смотреть и на собственные ресурсы. Один из них — русскоязычное население. На протяжении многих лет отношение к нему строилось по тому же принципу, что и все русско-эстонские отношения — «русское, значит плохое и опасное». Некоренное население не пускали в государственные структуры, куда им и так достаточно сложно было попасть в силу языкового барьера, двуязычным чиновникам не доверяли, их возможности недостаточно использовали, чтобы сделать государство более близким и понятным местным русским. В то время как Россия, видящая в зарубежных русских рычаг влияния на соседей и международные организации, активно использует терминологию «соотечественники», «сограждане», слово «эстоноземельцы» так и не стало общеупотребительным в Эстонии.

«Эстония практически проиграла России в битве за этот ценный ресурс», — приходят к выводу авторы анализа. А между тем изначально у Эстонии и России были почти одинаковые шансы завоевать лояльность этих людей, поскольку многие из них уходили корнями скорее в интернациональную советскую, чем в собственно русскую почву. С точки зрения той самой вожделенной безопасности Эстонии гораздо выгоднее иметь русскоязычное меньшинство, которое имеет возможность говорить с государством напрямую, поскольку его проблемы являются вопросами внутренней политики, чем отвергнутую страной и видящую единственный смысл своего существования в связи с Россией русскую диаспору. И сейчас у Эстонии последний шанс повернуться лицом к своим русским.

«Макдональдс» сильнее пехотной дивизии

Полная переориентация эстонской экономики на Запад тоже была вызвана скорее соображениями безопасности, чем практической пользы, гласит анализ Академического центра балтийских и российских исследований. Иллюстрацией этому может служить родившееся в 90-е годы выражение, что «один «Макдональдс» в Нарве защитит нас лучше, чем американская пехотная дивизия на российской границе».

Поэтому железнодорожный транзит воспринимался на политическом уровне не столько как ресурс, сколько как некая историческая зависимость, сродни родовому проклятию. Его покорно терпели, но упорно продолжали вести экономическую политику в обход этой отрасли.

Объективно же за все эти годы угрозу Эстонии представлял разве что российский дефолт, но от экономических кризисов и Европейский союз не застрахован. Эстонии давно пора признать, советуют аналитики, что в силу ограниченности других ресурсов у нее только две предпосылки для экономического процветация — география, то есть транзит, и мозги, то есть реформа образования, которая позволит вместо бесчисленных гуманитариев подготовить необходимое количество инженеров, логистиков, технических специалистов.

Если первый из заказанных Рийгикогу анализов вышел подчеркнуто прагматичным, то работа Вахура Маде, представляющего Эстонскую школу дипломатов, прямо-таки изобилует тем, что его коллеги назвали «сверхобезопасиванием» отношений с Россией. И с этой точки зрения картина, сложившаяся в мире после расширения ЕС и НАТО, кажется автору второго прогноза вовсе не располагающей к почиванию на лаврах. В мире Россия, по мнению Маде, стремится стать союзником США в борьбе с терроризмом. Для Эстонии это плохо. Кто знает, не приведет ли эта дружба к новому разделу сфер влияния — в этих странах с терроризмом борются Штаты, в этих — Россия. Не попадет ли Эстония в число последних?

Эстонско-российских отношений не должно существовать

Евросоюзу Россия предлагает поделить Европу на два полюса влияния. Для Эстонии это опять тревожный знак: крупные державы ЕС — Франция, Германия, Италия — настроены на хорошие отношения с богатой нефтью Россией. Не сочтут ли они, что портить дружбу из-за каких-то малых пограничных государств, вроде Балтийских республик, слишком расточительно. И тогда Эстония может опять оказаться совсем не на том полюсе, на каком рассчитывала.

Выход для Эстонии Вахур Маде видит в отказе от любых двусторонних отношений с Россией на высоком политическом уровне. Нет эстонско-российской политики, есть европейско-российская политика. Свои интересы в России, свои претензии к России Эстония должна постоянно выносить на повестку дня институтов Евросоюза. Нужно пересмотреть скептическое отношение к единой внешней политике и политике безопасности ЕС, в которой Эстония до сих пор видит конкуренцию НАТО, поскольку она даст гарантию, что по отношению к своим соседям Евросоюз будет действовать как единая сила и не позволит себя расколоть. Любые виды сотрудничества с Россией должны идти в рамках европейских начинаний. Для этого правительству нужно изыскать достаточно денег и специалистов, чтобы Эстония могла принимать активное участие в Северном измерении (проекте, осуществляемом Северными странами и направленном на развитие экономического и культурного сотрудничества с пограничными регионами России) и в программе «Новые соседи» (направленной на развитие отношений ЕС с Россией, Белоруссией, Украиной и т.п. странами).

Аполитичная политика

С третьим анализом, подготовленным руководителем Балтийского центра российских исследований Виктором Юшкиным, нам, к сожалению, пока ознакомиться не удалось. Видать, и правда сама судьба препятствует развитию эстонско-российских отношений. Вот и на сей раз выяснилось, что вместо отчета Юшкина на сайте Рийгикогу была дважды дана ссылка на работу Вахура Маде, а начавшийся уикенд не позволил парламентским службам устранить ошибку. Однако, будучи знакомыми с предыдущими докладами Юшкина по этой теме, можно предположить, что его анализ во многом пересекается с двумя предыдущими.

О теории Юшкина критичная риторика России в отношении стран Балтии, ЕС и НАТО предназначена в основном «для внутреннего употребления», поскольку российские руководители за нехваткой экономических стимулов издавна использовали образ врага для того, чтобы мобилизовать народ. Это значит, что под аккомпанемент политической ругани простые смертные по обе стороны границы могут без опаски понемногу решать волнующие обе стороны вопросы, будь то загрязнение Балтийского моря, атомная электростанция в Сосновом Бору или инвестиции в приграничные регионы.

Если судить по заключениям, к которым пришли три группы экспертов, а также по заявлению, сделанному заместителем председателя парламентской комиссии по иностранным делам Марко Михкельсоном, в ближайшие годы первым словом в эстонской политике в отношении России по-прежнему будет «безопасность». И приезда в Эстонию президента РФ Владимира Путина, хоть тот и обещал своему коллеге Арнольду Рюйтелю воспользоваться его приглашением, по-прежнему ждать не стоит. Может быть, это не так уж важно, если сбудется и третье пожелание экспертов — воспринимать экономическое, культурное, демографическое влияние соседства с Россией как данный нам от природы ресурс, а не как проклятие. Однако не получается отделаться от мысли, что до сих пор такие прагматичные маневры в обход политики что-то не слишком удавались.