Париж: это не интифада

Гвайн ДАЭР

«Отбросы общества» — так министр внутренних дел Франции Николя Саркози назвал протестующих, которые с 27 октября, когда двое подростков погибли в инциденте, в котором многие обвиняют полицию, взяли под контроль рабочие пригороды Парижа. Когда его обвинили в том, что он подливает масла в огонь, Саркози ответил: «Политики слишком долго боялись использовать точные слова для описания реальности».

Саркози собирается баллотироваться в президенты на следующий год и потому хочет продемонстрировать еще более жесткое отношение к преступности и иммигрантам (две разные темы, которые регулярно пересекаются), чем его главный соперник, премьер-министр Доминик де Виллепен. Но его убеждение, что политика мультикультурности провалилась, стало во Франции популярной народной мудростью, ведь комментаторы правого крыла называют уличные столкновения «Парижской интифадой», как если бы все мятежники были мусульманами.

В Великобритании пока не случалось ничего настолько мрачного, как в Париже, но в прошлом месяце молодые гангстеры афро-карибского и южноазиатского происхождения повздорили в пригороде Бирмингема. Тогда многие азиатские торговые точки в тех краях оказались разграбленными и разрушенными. Средства массовой информации только и делали, что говорили о превращении пригородов в иммигрантские гетто. Панике поддался даже Тревор Филлипс, председатель комиссии по вопросам расового равноправия, сам будучи потомком выходцев из Карибского региона.

«Американская мечта стала для нас американским кошмаром», — сказал Филлипс, имея в виду существование в Америке перманентного низшего класса, во многом базирующегося на расовых различиях, чей безнадежный бунт иногда выплескивается в поджоги окраин американских городов. Филлипс предупредил, что Великобритания не должна допустить возникновения в своих городах гетто в американском стиле, и сделал отсылку к мультикультурности: «Мы довели терпимость к различиям до изоляции различных общин».

Правые американские комментаторы сейчас злорадствуют, рассуждая о том, что французы, которые отказались поддержать крестовый поход администрации Буша против предполагаемых исламских экстремистов на Ближнем Востоке (ну тех, вроде Саддама Хусейна), теперь столкнулись с восстанием своих собственных мусульман. Мультикультурность как альтернатива американской «топке», где иммигранты второго-третьего поколений полностью лишаются своего национального идентитета и становятся частью единого сплава, сейчас подвергается нападкам со всех сторон.

Даже Уильям Пфафф, наиболее информированный из американских комментаторов, перестал верить в то, что люди совершенно разных традиций могут мирно уживаться бок о бок в пределах одной страны. В своей статье в «The Observer», опубликованной после июльских взрывов в Лондоне, он заявил, что «полвека политики мультикультурности, созданной из добрых побуждений, но совершенно ошибочной, равнодушной или даже враждебной социальной и культурной интеграции породило в Британии и большинстве стран Европы технологически образованную, но культурно и морально не ассимилированную иммигрантскую полуинтеллигенцию.

Он рассуждал о том, что лондонских взрывов не было бы, если бы британская политика в отношении иммигрантов уничтожила всякое чувство солидарности между потомками мусульманских иммигрантов в Великобритании и мусульманами в остальном мире. Это, без сомнения, правда, но не вторжение в Ирак позволило бы избежать лондонских взрывов куда меньшей ценой.

На самом деле парижские уличные бои как нельзя лучше подтверждают, что иммигранты хорошо интегрировались во французское общество, имеющее давние традиции мятежей и революций. Беспорядки в Париже — это не мусульманское восстание. Это даже не расовые столкновения. Это вспышка обиды и возмущения маргинальных и безработных представителей каждой из этнических групп.

Жилые районы для малоимущих, окружающие Париж и остальные французские города, являются свалкой для всех тех, кому не нашлось места в «крутых» французских мегаполисах XXI века. Здесь можно встретить как белых представителей «старого» рабочего класса, так и выходцев из бывших французских колоний в говорящей по-арабски Северной Африке и черных африканских районов по ту стороны Сахары, а также иммигрантов из более бедных европейских стран. Безработица здесь порой в два раза выше средних для Франции 10 процентов. Но это не мусульманские общины. Это даже не общины, где представители белой расы составляют меньшинство.

В местных многоэтажках представили всех этнических групп живут вперемешку. Малолетние гангстеры грабят без разбора чужаков и соседей и воюют между собой за контроль над торговлей наркотиками, но они являются образцами расовой и культурной интеграции. Это является слабым утешением для владельцев 28 тысяч автомобилей, сожженных в таких районах в течение года, но это доказывает, что мы имеем дело не с интифадой и не с расовым противостоянием.

Мы имеем дело с бессвязным бунтом детей, многие из которых уже стали членами уличных банд, которые однажды сформируют новое поколение французского рабочего класса. Они стали не нужны в такой роли, у них нет будущего, поэтому они очень рассержены. Но они не организованы политически, поэтому после нескольких ночей насилия во Франции вновь на какое-то время наступит затишье.

В Великобритании, где безработица в два раза ниже французского уровня, а микрорайоны менее неприглядны и не так изолированы географически, гнева намного меньше. Беспорядков по французскому сценарию не бывало и в Германии, хотя многие немцы придерживаются вполне расистских взглядов в отношении иммигрантов из не христианских и не белых стран. Но германские города также не собирают своих бедняков, иммигрантов и не иммигрантов, в перенаселенные пригороды «для низшего класса».

У французов нет повода гордиться их политикой в отношении иммигрантов, но то, что у них происходит начиная с конца октября, не является ни расовыми беспорядками в американском стиле, ни мусульманским восстанием. Половина детей, жгущих машины и дома во французских городах, являются представителями белой, постхристианской рабочей Франции, и они-то прекрасно находят общий язык со своими чернокожими и мусульманскими сверстниками.