Март Нутть ищет параллели и различия

Март Нутть на страницах Eesti Päevaleht рассуждает о том, возможны ли в Эстонии события, недавно произошедшие воФранции.

«Как во Франции, так и в Эстонии много инородцев, причем уже во втором и третьем поколениях. Правда, много и различий. Франция позвала к себе иммигрантов, чтобы они выполняли работу, которая не нравится французам. Ранние иммигранты прибывали из Италии, Испании и Португалии. Их потомки уже ассимилировались во Франции.

Начиная с 1950-х - 1960-х годов иностранные рабочие уже приезжали в основном из бывших колоний и из другой культурной среды. Они в основном мусульмане, и их потомки выучили французский язык, но не приобрели французскую душу. Если первое поколение мечтало вернуться на родину, то у их детей другой родины уже не было. Они чувствуют себя хозяевами и хотят, чтобы Франция была такой, как они считают. В то же время политика во Франции направлена на ассимиляцию иммигрантов. В школе они не изучают родной язык, для них не существует исключений, основанных на их культуре и религии. Девушкам запретили носить в школу хиджаб», - пишет Нутть.

В Эстонии, продолжает Нутть, община инородцев образовалась примерно в то же время, но как следствие советской политики колонизации. Но ассимиляции не произошло, да и с интеграцией проблемы - знание эстонского остается плохим. Политика эстонского государства направлена на что угодно, только не на ассимиляцию. Неэстонцы получают образование на своем родном языке. В школах эстонцы и неэстонцы разделены. Возможно, именно поэтому Эстония осталась для неэстонцев чужой, как и Франция для тамошнего нового меньшинства.

Причины волнений во Франции ищут в плохом социальном положении молодых инородцев. Безработица среди второго и третьего поколений иммигрантов выше, чем среди коренных французов. Наверное, им труднее найти хорошую работу - хотя бы по субъективным причинам. Но они живут несравненно лучше, чем их сверстники на исторической родине. Хваленая социальная система Франции не стимулирует поиск работы и обеспечивает компенсацию, которая больше, чем зарплата многих жителей Эстонии. Значительная часть социальных расходов идет как раз на эту целевую группу. Но и возможности богатой Франции имеют границы.

В любом случае, голод и нищета не могут быть мотивами беспорядков. Скорее это желание показать себя, заставить с собой считаться. Но приемлемо ли это для французов? Не скрыта ли опасность конфронтации в чрезмерной уступчивости правительства?

В Эстонии различий между эстонцами и неэстонцами в социально-экономическом плане меньше. Другими словами, и те, и другие бедны. Эстонская экономика просто не выдержала бы французскую социальную систему, и это понятно как эстонцам, так и неэстонцам. Различия между эстонцами и неэстонцами обусловлены плохим знанием неэстонцами эстонского языка, что не дает им возможности получить хорошее образование и работу. По этим причинам велики возможности манипулирования неэстонцами (и не только на выборах). Именно это может угрожать стабильности.

Март Нутть считает, что в сегодняшней Эстонии нет причин, которые могут привести к событиям по французскому сценарию. Но для бизнесменов велик соблазн завоза иностранной рабочей силы, чтобы сохранить низкую зарплату. «Ведь говорят о том, что у нас не хватает рабочих рук и что придется повышать пенсионный возраст. Но не говорят о том, что через 25-30 лет у нас может появиться армия безработных иммигрантов, которых придется содержать эстонским налогоплательщикам, как это происходит сегодня во Франции. И кто знает, не дойдет ли тогда дело до уличных беспорядков», - заключает свою статью Март Нутть.