"МЭ" Суббота" | 15.04.06 | Обратно

Наш современник Таммсааре

Николай ХРУСТАЛЕВ

Эльмо Нюганен. Фото Николая ШАРУБИНА

Премьера спектакля Городского театра по четвертой части «Правды и справедливости» А. Х. Таммсааре ожидалась театральнымнародом Эстонии с нетерпением. Речь шла не просто об очередной постановке в популярном театре, над которой работал всемилюбимый режиссер, но о спектакле, который делался по культовому произведению, знаковой для эстонского национальногоискусства эпопее А. Х. Таммсааре. Теперь спектакль вышел, лестно оценен, а мы получили счастливую возможность задать несколько вопросов егопостановщику Эльмо Нюганену.

- Когда говорят о переносе «Правды и справедливости» на сценические подмостки, то в первую очередь вспоминают полувековой давности великий спектакль Вольдемара Пансо в Эстонском театре драмы. Сейчас о вашем последнем спектакле по Таммсааре тоже много говорят, а главное, на него невозможно попасть. Что было важным, когда задумали рассказать свою версию истории, с которой в Эстонии не знаком, кажется, только ленивый?

- Мне кажется, что, во-первых, тут надо постараться понять одну очень простую вещь. Свой роман Таммсааре написал во времена Первой республики, еще до того, как пришли другие, советские. Таммсааре вообще никогда о них не узнал, он скончался в 40-м, но до них не дожил. Написал последнюю статью, которая кажется теперь завещанием, и ушел из жизни. Все это мне кажется обстоятельством в какой-то мере и символическим, почти мистическим, и совсем не случайным.

Если же говорить о четвертой части «Правды и справедливости», то сейчас читатели и зрители встречаются в ней с тем, что теперь кажется им достаточно знакомым. Скажем, банкротство сегодня не отвлеченное, книжное понятие, а вещь вполне реальная. И речь не о душевном, а о совершенно реальном - фирмы, банка. Или семьи, где люди хотят жить, как все, как соседи, как знакомые. И берут в долг, потому что знают – весь мир живет в долг. А потом богатый вдруг превращается в нищего, в неудачника. Разве такое в советское время было, разве такое тогда можно было себе представить, когда неудачники были, но богатых и бедных не было. Что такое банкротство, представлялось в то время чисто теоретически, потому, когда Пансо ставил свой замечательный спектакль, то делал акцент на банкротстве духовном, и это тоже имело большой смысл.

Но теперь-то мы можем понять, как выглядит и другое банкротство, когда общество буквально накрывает волна реальных банкротств. Иными словами, мы теперь тоже живем в капитализме, а ведь Таммсааре и жил в капиталистическое время, и описывал ситуацию, связанную именно с капиталистическими отношениями. И речь потому, понятно, он ведет как раз о капиталистическом, а не социалистическом обществе.

В советские времена для зрителя или читателя все, связанное с капитализмом, его реалиями, отношениями между людьми, было очень далеко, происходило будто на другой планете, не с нами это случалось, а с другими. И вдруг оказалось, что у Таммсааре не просто про сегодня, не просто про где-то, а, оказывается, точно про нас. Не случайно, выходя из зала после спектакля, нередко слышишь: если бы не знал, что это написал Таммсааре, никогда бы не поверил, что написано не сейчас. Я думаю, в острой современности и заключена суть того, что происходит сейчас и с романом Таммсааре, и со спектаклем, поставленным на его основе. И вовсе не спорю со своим учителем Вольдемаром Пансо или с временем, когда он ставил свою «Правду и справедливость». С временем нельзя спорить, когда оно совсем другое. Потому и хорошо знакомый роман читается сейчас абсолютно по-другому.

- Эльмо, как вы сами чувствуете себя в этом новом, капиталистическом времени – известный не только в Эстонии театральный режиссер, руководитель одного из самых популярных в стране театров? Насколько оно вам близко или далеко, легко вам в нем или трудно?

- Не открою ничего оригинального, если скажу, что люди культуры, извините, творцы по своему строю, нутру, по составу крови, что ли, всегда находятся чуть левее от центра, так всегда было, так всегда будет. Потому что всегда в душе они больше демократы, и сердце всегда болит, правильно или неправильно, но болит.

Мы действительно живем теперь при капитализме, можно спорить хорошо это или плохо, но факт остается фактом. Как остается фактом и то, что люди искусства при этом не чувствуют у нас себя так комфортно, как хотелось бы. Но это не означает, что выбранный Эстонией путь независимости был неправилен, ведь капитализм и социализм это не только разные идеологии. И если человечество, как говорят, не придумало ничего лучшего, чем демократия, так оно и ничего лучше, чем капитализм, тоже не придумало, хотя к идеальным и этот вариант тоже можно отнести с натяжкой. А что тогда лучше?

- Спектакль, потребовавший от вас огромного напряжения, увидел свет рампы, выпущен, зажил своей жизнью. Сейчас возьмете паузу, чтобы перевести дух, или сразу начнете новую работу?

- По правде говоря, мне хотелось немного перевести дух, отдохнуть, а там приступить к чему-то новому . Но, к сожалению, так не получится, возникло интересное предложение, которое и театральное, и связанное одновременно с кино. Существует идея снять телефильм по пьесе Яана Тятте «Одержимый», которая на самом деле кажется очень кинематографичной, и сделать это предстоящим летом. Вот сейчас и занимаюсь.

- Есть ли в ваших планах российские проекты, учитывая, что предложений из России у вас всегда достаточно?

- Пока нет, а вот длинные разговоры и переговоры действительно идут постоянно. Но дело тут не в капризах, просто жду по-настоящему хорошей идеи. Пока что лампочка не зажигается, никак не могу сказать: вот оно!