"МЭ Среда" | 16.08.06 | Обратно

Год 1994-й: у себя за границей

Йосеф КАЦ

Третий год восстановленной независимости Эстонии дал неэстонскому населению страны возможность ощутить, каково это – оказаться эмигрантом, не покидая родных стен.

Полиция вместо милиции, кроны вместо рублей, три льва вместо силуэта рабочего и колхозницы на почтовых марках: все это уже пришло в Эстонию – новинкой для одних, знакомым и долгожданным для других. 1994 год стал своеобразным «ментальным рубежом»: последние приметы былой, ставшей за долгие десятилетия привычной, жизни исчезали на глазах.

Паспортная незрелость

Вместе с доброй полусотней человек первую рабочую неделю нового 1994 года я встретил в очереди, змеящейся по талому снегу к образованному неделей ранее Департаменту гражданства и миграции: для того, чтобы пересечь государственную границу Эстонии, обладателям загранпаспортов советского образца нужно было обзавестись специальной печатью.

Заветная квадратная печать оказалась всемогущей недолго: августовским вечером того же года мы сидели с другом на обочине у жестяного вагончика, временно заменяющего собой здание контрольно-пропускного пункта на эстонско-латвийской границе. Автобус давно растворился в мареве уходящего к Риге шоссе, а пограничники никак не могли взять в толк: каким же это образом работники департамента умудрились продлить действие паспорта штампом, разрешающим въезд в Эстонию, но начисто позабыли поставить еще один, продлевающий право на выезд. Ситуация у приятеля была еще более колоритной: советского загранпаспорта у него не было, и потому для поездки за рубеж он обзавелся свежеотпечатанным временным выездным документом. Помните, был такой – в зеленой обложке и с правом не более чем одноразового использования.

Свое название начавший выдаваться 8 июня 1994 года квазипаспорт оправдал сполна: выехать с ним в Эстонию было можно. Въехать же в соседнюю Латвию – нет: тамошние пограничники разглядывали невиданное чудо с изумлением, не зная, что и сказать незадачливому эстоноземельцу. После многочисленных звонков в столицу латвийские стражи границы сообщили, мол, в будущем, наверное, в новоявленный документ нужна будет виза, но пока что официальная Рига это соседское нововведение не успела признать. «Покрутили они, значит, документ этот в руках, – делился впечатлениями приятель, – и сказали, мол, какой-то он у вас зеленый: вот когда «созреет», тогда и милости просим!».

Заграничный экран

Если большинство эстоноязычной части населения нашей страны в уходящем 1994-м назвали событием года окончательный вывод с территории Эстонии частей российской армии и сопутствующие им торжества, дополнившие городской пейзаж плакатами с затылком в военной фуражке и слоганом «Poka!», то едва ли не самым запоминающимся для русскоязычных эстоноземельцев стало прекращение ретрансляции российских телеканалов.

Чего было больше в этом решении – политики или экономики – судить спустя более чем десятилетие сложно. Конечно, ретрансляция полной сетки иностранного телевещания – удовольствие не из дешевых. В условиях существовавшего в первой половине девяностых пламенного стремления во что бы то ни стало доказать себе и другим аксиому о том, что Эстония – не Россия, русскоязычный телезритель почувствовал себя униженным и оскорбленным – кабельное телевидение не было распространено, а спутниковая антенна казалась непозволительной роскошью.

Впрочем, не только русскоязычный: сериал о «просто» Марии с одинаковым удовольствием смотрели и эстонские домохозяйки. Идя навстречу многочисленным просьбам желающих узнать, чем же закончатся коллизии в отношениях главных героев, телевизионное начальство какое-то время запускало в эфир долгожданные серии.

Российские телеканалы вернулись где-то года полтора спустя: в формате их спутниковых, «зарубежных» версий. Ощущение того, что живем мы теперь в «настоящей загранице», от этого только усилилось.