"Молодежь Эстонии" | 04.12.06 | Обратно

Поселянка и френд

Николай ХРУСТАЛЕВ

2 х фото Николая ШАРУБИНА

Только что театр-студия Art-Grotesk под руководством Татьяны Буйновой показал новый спектакль.

Что за прелесть эти уездные барышни! — восхитился однажды Александр Сергеевич Пушкин и написал повесть «Барышня-крестьянка». Что за чудо эта «Барышня-крестьянка» — порадовалась, в свою очередь, режиссер Татьяна Буйнова и поставила в Art-Grotesk одноименный музыкальный спектакль.

Ох уж эти времена полной мобилизации всей страны… Кажется, еще ни разу не видел, чтобы после представления восторженный зритель одной рукой протягивал на сцену цветы, а другой прижимал к уху трубку мобильника, продолжая начатый минуту назад, надо думать, чрезвычайно важный разговор. А еще в тот момент радовался за рдеющих от смущения в гуле аплодисментов юных артистов и полному, что тоже важно, зрительному залу.

Повесть Пушкина — вещь сугубо лирическая, и Art-Grotesk решил довериться ее романтичности, не особенно вдаваясь в исторические частности и подробности, к тому же на полном серьезе исследовать запутанные отношения соседей-помещиков, англомана Муромского и русофила Берестова — дело муторное, а если сейчас еще и про крепостное право толковать, так о нем и в школе уже вспоминают кое-как. Зато поведать о том, что во все века притягивает людей друг к другу, о любви то есть, – совсем другое дело и другой интерес. И главный выигрыш спектакля Татьяны Буйновой заключен в том, что привычные любовные слова и признания, звучащие со сцены, не так уж и важны для дела, потому что влюбленные во все времена говорят приблизительно одни и те же горячечные благоглупости, а вот все, что построено вокруг этих слов и признаний, как раз и делает одно прочтение одной классики не похожим на другое.

Как славно и просто придуман пролог спектакля, сразу обозначающий его общую тональность, подкрепленный оформлением Ольги Гриневой, погружающий в истому счастливой беззаботности, лета красного, дня без облачка. Идут, держась за руки, то ли по лесу, то ли по лугу девочка в платочке с белоголовым малышом, такие сестрица Аленушка и братец Иванушка. В лукошке у старшей сладкие ягоды, и младший ими лакомится, а потом все задерживает шаг, оглядываясь, потому что вокруг так интересно. Так что без Карины Шарыпиной и Сережи Клункова это был бы совсем другой спектакль.

А потом из стоящей в центре сцены копны соломы выскочат чертенятами из табакерки Наталья Баранова и Дмитрий Бельтюков — Настя и Кузьма, и мы узнаем об обстоятельствах давнего раздора между помещиками Муромским и Берестовым, а дела тут — из рук вон, хуже не бывает. Что еще больше подогревает интерес барышни Лизы к молодому барину Алексею Берестову: взглянуть бы на него хоть глазком, коли все вокруг о нем говорят. Так вот ведь незадача — родители не в ладах. Какой план возник в результате в двух девичьих головках, Лизы и ее наперсницы Насти, пересказывать нет смысла, повстречались в конце концов барышня и барчук, приглянулись друг другу, а за благословением родительским дело не стало. Словом, совет вам да любовь, если вкратце.

Завораживает этот спектакль не хорошо знакомым классическим сюжетом, а той атмосферой, в которой он растворен. Вот парни и девушки (интересно, где Буйнова взяла сразу столько молодых и красивых?) играют в гори-гори ясно, вот замечательная сцена шитья «крестьянского» сарафана для Лизы, готовящейся ранним утром следующего дня отправиться в недальнюю рощу, где можно повстречать ненароком Алексея Берестова. На самом деле пока ее снедает только любопытство, а еще самолюбие: все прилучинского молодого барина видели, а она нет и, выходит, не может составить своего собственного мнения. А неопределенности Лиза Муромская, какою нам представила ее Ольга Митрофанова, кажется, не любит. А вот Александр Галахов в роли Алексея Берестова вдруг предстает удивительно домашним, наивным и отглаженным, и это решение кажется неожиданным и точным. С полной уверенностью можно предположить, что в своих университетах он шумных и не слишком скромных студенческих пирушек сторонился, время все с книжками проводил да с книжками. Так же, как в книжки, он и в Акулину влюбился – по неопытности, с первого взгляда, раз и навсегда. И нетрудно предположить, какие веревки будет вить из будущего мужа молодая жена, когда закончится медовый месяц. А он будет и рад подчиняться ей, сидя за самоваром в уютном халате.

Но на самом деле великое заблуждение думать, что твоя жизнь бесконечна и все еще впереди. Конечно, все впереди, но... катятся и катятся по планшету затемненной сцены опавшие яблоки, знаменуя приход осени, скорых дождей с холодами, и столько в этом пронзительной грусти, на секунду ворвавшейся в праздничную стихию молодости и радостных розыгрышей. Несколько «яблочных» мгновений показались одними из лучших в спектакле, вдруг притихшем и заставившем задуматься о чем-то очень своем.

Разумеется, и о том нельзя не сказать для пользы дела, что не мог не подивиться старшему Берестову, приехавшему в гости к соседу и ни с того ни с сего начавшему говорить ему «ты», как какому-нибудь дворовому человеку. Подобного после болезненной размолвки не могло произойти даже в случае самого большого нынешнего приятельства, тем более что хозяин продолжает обращаться к гостю на «вы». Еще показалось, что, обретя сразу нужный, упругий ритм, спектакль временами начинал в отдельных сценах проседать и останавливаться. А все ведь уже понятно, решения персонажами приняты, надо действовать! Опять же наверстывать упущенное на сцене так же непросто, как и в жизни. Впрочем, для спектакля, судьба которого находится в самом начале, все это понятные болезни роста. Зато нет никаких сомнений в том, что сегодня «Барышня-крестьянка» в постановке Art-Grotesk, на редкость театральная по замыслу и воплощению, определенно обзавелась многими друзьями, и зритель в зале молод, как и актеры на сцене — в сюртуках, длинных платьях, льняных сарафанах и рубахах…

Что за молодцы, эти ребята, коим любезен Александр Сергеевич!