"Молодежь Эстонии" | 15.12.06 | Обратно

Догоним или не догоним?

2006 год на исходе. Каким он видится нам? Чего нам, всем вместе, удалось добиться в этом году, а что мы потеряли или просто не приобрели?
Об этом наш корреспондент Нелли КУЗНЕЦОВА беседует с известным эстонским социологом Ирис ПЕТТАЙ.

— В самом деле, как вы оцениваете этот прожитый нами год? По сравнению с другими временами он кажется очень напряженным, бурным, противоречивым. Или это только кажется? Какие тенденции в уходящем году вы хотели бы отметить?

— Я бы сказала, что в экономическом плане этот год был очень удачным для Эстонии. Рост ВВП, скажем, составил в этом году 10%. И в этом смысле впереди нас из европейских стран оказалась только Латвия.

— Неужели?

— Да, в Европе в среднем рост ВВП составил всего лишь 2%. В США он равнялся 3,5%. Так что, очевидно, не зря об Эстонии говорят как об экономическом чуде.

Уровень безработицы никогда не был у нас на столь низком уровне. И нам уже приходится говорить о дефиците рабочей силы. Посмотрите, какие длинные очереди выстраиваются у касс в крупных магазинах, в супермаркетах по вечерам, когда заканчивается рабочий день. А почему? Причины, конечно, разные, но явно высвечивается одна, быть может, главная: нехватка кассиров. Говорят, кстати, что работа у них столь тяжела и напряженна, что больше 3-5 месяцев они на своем рабочем месте не выдерживают. И, очевидно, стараются найти для себя и находят более спокойную работу.

Можно говорить и о нехватке водителей автобусов, это всем уже, наверное, видно. Тем более, что наших водителей чуть ли не в массовом порядке «перекупают» финские фирмы. Там, между прочим, средняя заработная плата у водителей составляет в переводе на наши деньги 30 тысяч в месяц. Водители, приехавшие из Эстонии, конечно, получают меньше, чем сами финны, но все равно это несоизмеримо с тем, что водители автобусов имеют здесь, в Эстонии. И даже то обстоятельство, что в Таллинне им подняли заработную плату до 10 тысяч крон, не спасает положение. Хорошо еще, что пока наших водителей приглашают, в основном, фирмы, расположенные в Хельсинки. А если спохватятся и другие финские города, боюсь, нам здесь, в Таллинне, придется туго.

— Словом, говорить приходится не о безработице вообще, а именно о структурной безработице. Хотя, думается, и просто безработных у нас достаточно много, быть может, даже больше, чем показывает официальная статистика.

— Тут есть опасность и другого рода… Мы замечаем, что все более сильным становится нажим предпринимателей на правительство, на парламент с тем, чтобы был разрешен ввоз рабочей силы в Эстонию из-за рубежа. И это понятно. Столь быстрый рост экономики требует и постоянного притока новых рабочих рук.

— Если барьеры в этом плане будут сняты, в Эстонии могут возникнуть проблемы, с которыми здесь еще не сталкивались. А если не будут сняты, то наши предприниматели начнут создавать свои предприятия в других странах…

— Да, собственно, так уже и происходит. И предпринимателей можно понять. Они открывают свои филиалы, дочерние фирмы, предприятия, называйте их как угодно, там, где есть дешевая рабочая сила, где это выгодно. Посмотрите, например, на Балтийский судоремонтный завод, нынешний огромный концерн BLRT Grupp. Сколько у него дочерних фирм за пределами Эстонии…

Я считаю, что качественно мы вышли на совершенно иной уровень. Я бы даже сказала, что мы вступаем или уже вступили в новый этап развития. И тому есть немало доказательств…

По степени экономической свободы, например, мы занимаем в мире 4-е место. Впереди нас в этом отношении только три государства — Ботсвана, Кипр и Дания. Эстония считается экономически очень свободным государством, куда с большой охотой обращаются инвесторы. Достаточно сказать, что зарубежных инвестиций у нас в 2 раза больше, чем, скажем, в Латвии и Литве. А по конкурентоспособности Эстония занимает 27-28-е место в мире, и это тоже очень хороший показатель.

— Но мы еще ничего не сказали об уровне инфляции, который у нас достаточно высок в этом году. И об уровне жизни населения тоже еще ничего не говорили. А как раз тут и есть проблемы…

— Да, по уровню жизни мы занимаем 43-е место в мире. Цены у нас относительно высоки, а заработная плата у большинства людей оставляет желать лучшего. В Европе, кстати, средняя заработная плата составляет почти 40 тысяч крон в месяц в переводе на наши деньги. Средний европеец зарабатывает почти полмиллиона долларов в год. У нас — почти в 5-6 раз меньше.

— Когда-то, в давние советские времена, был моден лозунг «Догнать и перегнать…» Тогда речь шла, в основном, о Соединенных Штатах Америки. Увы, их так и не догнали… Догоним ли старушку Европу?

— Специалисты говорят, что через 18 лет мы достигнем высоты, которая будет равняться 75% среднеевропейского уровня.

— Всего-то? Долго же нам идти…

— Но мы все-таки слишком низко упали в начале 90-х, когда наша экономика фактически была разрушена. В 1994 году, например, средняя заработная плата в Эстонии составляла 1734 кроны, а средняя пенсия по старости — 373 кроны. Подниматься было не так уж легко… И полностью до среднеевропейского уровня мы доберемся лишь через 30 лет. Таков прогноз специалистов. Если, конечно, нам ничто не помешает и у нашей экономики все это время будут оставаться положительные перспективы.

Но мы уже сейчас обрели статус государства, которое может помочь и помогает другим. И приоритет в этом отношении — Грузия, Украина, Молдавия, Афганистан.

— Но столь быстрый экономический рост не дал, прямо скажем, благополучия всем жителям Эстонии. И уходящий год ничего не прибавил фактически к решению социальных проблем. Разве не так?

— Да, вы правы, одной лишь экономической свободы мало для того, чтобы государство считалось благополучным и успешным. У нас много говорят о расслоении, о большом разрыве между бедными и богатыми. Он не уменьшился и в этом году. Я думаю, это будет, это должно стать предметом серьезных дискуссий в предстоящей предвыборной кампании.

В самом деле, доход среднестатистического жителя Эстонии, именно доход, а не заработная плата, составляет 3300 долларов в год. В США, скажем, такой уровень дохода считается крайней бедностью, там все, кто имеет меньше 6500 долларов в год, называются бедными. Конечно, стандарты жизни в разных странах разные. Но дело не только в этом…

Мы проводили исследование, в ходе которого спрашивали, как люди сами оценивают свое положение, уровень своей жизни. И оказалось, что таких, которые считают себя достаточно обеспеченными, говорят, что хорошо устроились в жизни, справились с трудностями, — всего 10%. А вот тех, кому приходится экономить жестко, ограничивать себя во многом, — 32%. 6%, можно сказать, голодают, живя в крайней бедности, фактически в нищете. Вот этим 38% трудно объяснять что-то по поводу экономического чуда. Они не понимают, что дает им этот быстрый экономический рост.

— Более трети населения Эстонии… И именно эта среда — почва для развития криминала, роста наркомании, СПИДа, ВИЧ-инфицированных. Они как будто живут не в той Эстонии, которая благополучна, не в той Эстонии, которая, как обещают иные политики, через 15 лет войдет в пятерку самых богатых стран мира.

— Я думаю, у некоторых наших политиков, государственных деятелей немного закружилась голова от экономических успехов. И социальные проблемы остались для них где-то позади, за занавесом. Возможно, они и не понимают, что мы не умеем, не научились или не хотим решать социальные проблемы. Не умеем остановить рост наркомании, СПИДа, алкоголизма.

— Тем более, что, очевидно, немалую часть этих 38% составляют русскоязычные жители страны.

— Да, среди бедных неэстонцев больше. В числе тех 6%, которые фактически находятся на грани голода, каждый 3-й не имеет эстонского гражданства. Среди тех 32%, которые вынуждены считать каждый сент, ограничивать себя во всем, эстонского гражданства не имеет каждый 4-й. А безгражданство несет, конечно, проблемы. И для человека, и для страны…

— Представители Международной амнистии, побывавшие в Эстонии, резко высказались по поводу дискриминации русскоязычного населения, существующей в Эстонии. Большинство русскоязычного населения считает, что замечания их справедливы, позиция обоснованна и правильна. А как считаете вы?

— Я думаю, что в Эстонии нет прямой, сознательной дискриминации. Политика официальных властей направлена все-таки на интеграцию, на то, чтобы русскоязычные жители страны быстрее и лучше адаптировались в Эстонии. Но косвенная, непрямая дискриминация, конечно, есть. В основном, из-за языковых барьеров, в результате чего неэстонцы имеют ограниченный доступ к хорошим рабочим местам, службе в госструктурах, к хорошему образованию.

— И что, по-вашему, надо делать, чтобы сократить эту, пусть не прямую, на ваш взгляд, но все же существенную дискриминацию?

— Очевидно, государство должно вести более гибкую и умную в этом отношении политику. Нужен разумный компромисс. Ведь понятно, что если переборщить с этими языковыми требованиями, число бедных, со всеми вытекающими отсюда последствиями, будет расти, а это опасно для государства. Очевидно, у властей должно хватить ума для постепенных и терпеливых решений и действий в этом отношении. Быть может, надо требовать хорошего знания языка — и эстонского и, кстати, русского тоже, — там, где это крайне необходимо — у полицейских, врачей, пожарных, а где это не так уж необходимо, не рубить сплеча.

Я вообще думаю, что мы находимся сейчас как раз на таком этапе, когда надо определять, как и куда Эстония должна идти дальше.

В этом плане стоило бы задуматься над уроками других стран. Вот, скажем, Португалия и Испания… Я только что побывала там, впечатления еще свежи и дают пищу для многих размышлений и выводов.

Португалия — одна из самых бедных стран Евросоюза. Как и Греция… Бедных там — около 20%. Возможно, это не та бедность, что у нас, там свои стандарты, но все-таки…

Испания, как и Португалия, вступила в Евросоюз в 1986 году, ровно 20 лет назад. В прошлом у них много общего. В Испании до 1975 года существовал фашистский режим Франко. В Португалии тоже был диктатор фашистского толка — Салазар. Он был свергнут в 1974 году в результате так называемой революции гвоздик. В этой стране, между прочим, женщины вплоть до 1971 года не должны были иметь паспортов. До начала 70-х они могли выходить из дома лишь в сопровождении родственника-мужчины.

— Влияние Востока? В давние времена эту страну захватывали арабы. Но с тех пор столько воды утекло… У этой страны вообще сложная история. Завоевание Римом, потом арабы, вестготы. Португальская колониальная экспансия, война за Испанское наследство… Но все это действительно давние времена, хотя в сознании, в генетической памяти народа они, возможно, оставили свой след.

— Но я хочу сказать о другом… 12 лет назад обе страны были приняты в Евросоюз. Тогда они были примерно в равных условиях и одинаково стояли перед выбором. Куда идти дальше? Как строить свою стратегию развития?

А стратегии оказались разными. В Португалии решили как можно дольше сохранять низкий уровень заработной платы. Им показалось важным держать у себя дешевую рабочую силу, чтобы привлекать иностранных инвесторов. Не тратили средства на повышение квалификации работников, внедрение новых технологий и т.д. Потому что это, на их взгляд, удорожало стоимость рабочей силы, а значит, повышало и цену продукции. Они же сделали ставку именно на дешевую продукцию, дешевую рабочую силу, консервативность в отношении к разного рода новшествам, в том числе и к мобильным телефонам, компьютерам, Интернету.

Кроме Лиссабона, я побывала и в Порту, одном из крупных портовых городов Португалии, и поразилась: таксисты не знают никаких языков, помимо португальского. А как же туризм? Как должно строиться взаимодействие с Европой, с миром? Страна фактически в немалой степени остается закрытой.

А рядом совершенно по-другому начала развиваться Испания. Там сделали ставку на открытость, на создание уникальных отечественных брендов — кто не знает сейчас знаменитые испанские вина? — на развитие туризма, взаимосвязей и т.д. Теперь и ситуация в этой стране, и ее перспективы, и ее возможности совершенно иные, чем в Португалии.

Там, кстати, проводилось исследование, в ходе которого был задан вопрос: где лучше было бы жить — в самостоятельной, независимой Португалии или в стране под названием Иберия, где объединились бы Испания и Португалия?

— Интересно… И что же ответили жители обеих стран?

— В Португалии 3 миллиона жителей предпочли бы жить в едином государстве. А испанцы заявили, что совсем не хотят «тянуть» за собой столь явно отставшую Португалию. Вот что значит правильно выбранная стратегия развития. Путь, избранный Португалией, не оправдал себя так, как ей хотелось. А стратегия, намеченная Испанией, принесла свои плоды…

— Да, хороший урок…