"Молодежь Эстонии" | 29.12.06 | Обратно

Штрихи к елочному портрету

Йосеф КАЦ

Фото Николая ШАРУБИНА

Коллекция сведений о традиции украшать дома и площади городов и сел Эстонии елками в рождественско-новогоднюю пору — не слишком известных или основательно позабытых, а потому — небезынтересных для широкого круга читателей.

В эти праздничные и сказочные дни придется признать, что легенды о Таллинне как о «родине елок» — не более чем легенды. Хотя в преддверии Миллениума Эстонская почта и порадовала нас конвертом и маркой, посвященными тому, что первая общественная елка была установлена на Ратушной площади якобы в 1441 году, хотя мемориальная табличка с той же датой одно время регулярно закреплялась на ограде главной столичной елки, специалисты-историки откопали ряд ошибок. Во-первых, елку перед Ратушей не устанавливали и не украшали, а выносили из Дома Братства черноголовых и тут же сжигали. А во-вторых, делали это в Средневековье чаще всего не на Рождество и Новый год, а на Масленицу — символизируя, таким образом, «сжигание» зимы. Что делается до сих пор.

Обычай украшать дома в рождественско-новогодний период хвоей и хвойными деревьями проник в города нынешней Эстонии, вероятно, не раньше последней трети XVIII века, к тому времени, как он прижился в Западной Европе и, прежде всего, в Германии. Однако для Европы восточная традиция была еще в новинку. Двести лет назад посещавшие в декабрьскую пору Ревель российские путешественники не могли понять, с чего это вдруг местные бюргеры убирают комнаты еловым да сосновым лапником, и спрашивали — уж не умер ли кто из домочадцев?

Последовавший потом приход елки в крестьянскую среду протекал медлительно во многих странах: крестьянство более консервативно, что в Эстонии, что в России, что в Скандинавии или на Пиренейском полуострове. Отпечатанный в 1845 году на тартуском диалекте эстонского языка Maa-rahva kasuline kalender, то есть «Полезный календарь для сельского народа», уже содержит иллюстрацию, на которой интерьер крестьянского дома украшает ель с горящими на ее ветвях свечами. Мотив этот становится постоянным с шестидесятых годов позапрошлого столетия, однако еще и в десятые годы века ХХ один из героев «Весны» О.Лутса ворчит, мол, устанавливать в доме елку — пустая забава для бар-немцев: только иголки, дескать, от нее и никакого проку!

Если в наши дни елочные базары вырастают с середины декабря едва ли не у каждой мало-мальски значимой торговой точки, то еще в конце XIX века купить для украшения дома хвойное дерево можно было в Ревеле только в двух местах. За Харьюскими воротами, то есть в окрестности нынешний площади Вабадусе, и на располагавшемся между воротами Карья и Виру городском пастбище — сейчас на этом месте находится квартал между Пярнуским шоссе и бульваром Эстония.

Первая общественная елка была установлена на Ратушной площади Таллинна только, не угадаете, в… 1928 году. Пресса тех лет, однако, узрела в этом событии тщетное стремление подражать крупным европейским столицам, а также «пустое разбазаривание электроэнергии» и подвергла начинание городских властей и предпринимателей-спонсоров остракизму. В следующий раз елку в столице установили лишь семь лет спустя: на этот раз на площади Вабадусе. Адрес «главной таллиннской елки» оставался неизменным с 1935 года по начало девяностых — с перерывом на три военных года и период с 1941-го по 1944-й. Кто знает, не вернется ли зеленая гостья на былое место после того, как центрально-парадная площадь Таллинна будет, наконец, реконструирована?

Цены на елочных базарах Таллинна тридцатых годов прошлого столетия колебались в пределах от 10 сентов до 2 крон. При среднем месячном доходе в 60-80 крон большинство жителей столицы довольствовалось, как и в наши дни, метровыми-полутораметровыми деревцами по цене 50-75 сентов за штуку. Несколько мелких монет полагалось припасти для мальчишки-разносчика: нести елку в собственных руках даже в мелкобуржуазной среде считалось моветоном.

«Официальное переименование» елки рождественской в елку новогоднюю состоялось непосредственно в первую же зиму после аннексии Эстонии Советским Союзом: уже в декабре 1940 года центральные эстонские газеты выступили с «разоблачающими эксплуататорскую суть Рождества» статьями. Параллельно в прессе была развернута активная кампания за более широкое празднование Нового года. Елка в них отныне называлась «новогодним деревом» — nддripuu. Прежнее jхulupuu — «рождественское дерево» — на долгие годы окажется на «нелегальном положении»: вплоть до конца восьмидесятых. Хотя номинально выходной день на лютеранское Рождество просуществовал в условиях ЭССР до 1947 года…

Для тех, чье детство выпало на вторую половину ХХ века, новогодняя елка — это не только украшенное хвойное дерево, но и театрализованное представление с утренником. Первая подобная елка состоялась для таллиннской детворы в январские каникулы 1945 года. Любопытно, что проводилась она в доме культуры имени Я. Томпа — так в советские времена официально именовался Дом Братства черноголовых. Интересно, помнили ли устроители детского праздника, что именно из этих стен традиция рождественско-новогодней, а говоря точнее — еще и масленичной «общезимней» елки берет в Таллинне свое средневековое начало?

Долгое время елка на главной площади (сначала Победы, потом Свободы) была в городе едва ли не единственной. Лишь ближе к концу семидесятых годов параллельно с ней стали устанавливать ель на Ратушной площади. В «олимпийском» 1980 году таллиннским журналистам удалось насчитать семь общественных елок: общегородских и районных. В наши дни материал для составления елочной «топ-десятки» немудрено отыскать, даже не покидая центра столицы.

Чуть ли не вплоть до самого падения советской власти купить елку на официальном базаре до лютеранского Рождества было практически невозможно. В первые годы после восстановления независимости ситуация комичным образом едва не повторилась с точностью до наоборот: торговля елками после 26 декабря возобновлялась лишь в убежденно «русских» районах вроде Ласнамяэ или рынка у Балтийского вокзала. В наши дни, похоже, подобные «перегибы на местах» — уже день минувший. И это, безусловно, радует. Ведь неважно, кто называет елку рождественской, а кто — новогодней и к какому числу она приходит ароматной гостьей в гостиные и детские. Главное — ощущение праздника, сказки и чуда. А его ждут все — вне зависимости от языка, национальности или религии.

С Новым годом!