"МЭ Среда" | 22.02.06 | Обратно

Кто сделает первый шаг?

С членом Рийгикогу, послом Эстонии в Российской Федерации в 1999-2001 годах Тийтом МАТСУЛЕВИЧЕМ беседует Татьяна ОПЕКИНА.

Фото Александра Гужова

— На песенном конкурсе Евровидения в этом году Эстонию будет представлять шведка Сандра Оксенрюд. «Первым делом, когда вернусь в Швецию, почитаю немного об истории Эстонии, чтобы узнать, что же это за государство я представляю», — сказала она после победы в предварительном туре. Для дипломата такие милые откровения, наверное, невозможны. Или все-таки можно сначала получить посольское назначение, а потом начать интересоваться, что же это за страна такая, куда назначен?

— Безусловно, надо знать историю и культуру, законы и обычаи страны назначения. И, конечно же, ее язык. Для меня языкового барьера не было с самого начала, ибо русский язык я выучил еще на школьной скамье, но, к примеру, мой немецкий коллега, у которого такого знания не было, до приезда в страну прошел интенсивный курс обучения русскому языку при одном из престижных университетов.

— «What about love?» — спросила Шарлотта, героиня фильма «Осень в Нью-Йорке», у главного героя фильма, в роли которого снялся Ричард Гир. «What about love?» — повторю и я этот вопрос. Нужно ли любить страну назначения? Испытывать к ней интерес, уважение к ее народу и его истории? Или эмоции в дипломатии необязательны?

— Любовь — это, пожалуй, слишком круто сказано. Без любви можно обойтись, но уважать страну, ее историю и культуру, менталитет ее народа просто необходимо. И помнить: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Хотя... с политикой страны пребывания можно и не соглашаться.

— Как, при каких обстоятельствах вы, выпускник факультета журналистики Тартуского университета, стали послом Эстонии в Российской Федерации?

— Сейчас процесс подготовки эстонских дипломатов организационно отлажен и законодательно урегулирован, а в 1991 году, когда государственность Эстонии была только что восстановлена, приходилось быстро, на ходу решать все эти вопросы. Карьерных дипломатов не было, опыта не было, но был сильный и уважаемый министр иностранных дел Леннарт Мери. Он и направил меня, своего советника по вопросам немецкоязычных стран, на посольскую работу в Германию. Потом была Украина, а в 1999 году — Россия.

— Россия — страна с тысячелетней историей, трудной и неоднозначной. Правопреемница СССР. Многие дипломаты мечтают поработать в такой стране, считают назначение послом в Россию вершиной своей карьеры. А как вы восприняли свое назначение?

— Вершина карьеры — это скорее литературный образ, чем дипломатический термин.

— Так, во всяком случае, отнесся к своей работе в России американский посол Джек Мэтлок, о чем в своей книге воспоминаний написала его супруга.

— По Уставу ООН все государства равны. Но, конечно, работать в России очень ответственно и интересно. Для меня приезд в эту страну означал возможность использовать те знания и опыт, которые я приобрел в Германии и Украине (новичку в России делать нечего). Российская дипломатия имеет многовековую традицию, российский протокол я считаю одним из лучших в мире. Протокольная служба России очень корректна, чего, увы, не скажешь о российской внешней политике. Приезд в Россию для меня был еще и вызовом, неким экзаменом на тему, что можно сделать в ситуации, когда все вокруг говорят, что у нас с Россией очень плохие отношения. Я все-таки исходил из исторического понимания, апеллируя не только к последним десяти или пятнадцати годам. Уверен: за последние пятьсот лет наши отношения с Россией никогда не были такими хорошими, как сегодня.

— Вы были в России, когда Борис Ельцин передал свой президентский пост Владимиру Путину?

— Свои верительные грамоты я вручал Борису Ельцину, а через полгода в Кремль пришел Владимир Путин. И общая атмосфера в стране заметно изменилась. Б.Ельцин — крупная фигура в российской политике, он многое сделал для новой России.

— В двухлетней давности интервью газете Postimees по поводу расширения НАТО на Восток известный российский политолог Вячеслав Никонов, внук В.Молотова, утверждал, что Эстония и Латвия являются недружественными России государствами, ибо заняли «на государственном уровне самую враждебную позицию в мире».

— Я читал это интервью и хорошо помню провокационные выпады Вячеслава Никонова. Ну какой Эстония враг? Посмотрите на карту мира. Какая Эстония и какая Россия! К сожалению, В.Никонов не одинок в своих высказываниях. Целый хор российских политологов пытается представить Эстонию и Латвию как маленькие неудобные страны, склонные ворчать и ссориться с другими. Достается при этом еще и Польше, и Литве. Мотив — маргинализировать членство этих стран в ЕС и НАТО, посеять недоверие к ним.

— В первые годы вновь обретенной независимости много говорилось о том, что эстонцы хорошо знают Россию и россиян, ведь они входили в состав СССР, а до того Эстония была частью Российской империи. Мол, это знание послужит тому, что Эстония станет мостом между Западом и Россией, поспособствует их сотрудничеству и сближению. В теории так оно и есть. Но на практике у эстонцев идиосинкразия (повышенная чувствительность) к восточному соседу. Какой уж тут мост? Какое сближение?

— Романтические рассуждения о том, что страны Балтии — это мост, ворота между Востоком и Западом, только как романтику можно и рассматривать. Согласитесь, что мост — не очень удобное место для жизни, для постоянного на нем пребывания. Каждая страна должна иметь четкую политику, четкую позицию, и этот ее message должен быть ясен и понятен. Надо определить, чего ты хочешь, в какую сторону движешься. В политике невозможно сидеть сразу на двух или четырех стульях. Эстония выбрала, определила свой путь довольно быстро и однозначно — ЕС и НАТО. И вышла из сферы влияния России, что, конечно же, раздражает Россию, ее политическую элиту, исторически привыкших считать Эстонию страной, на которую у России есть особые права. Это ошибка, которая все еще живет в умах, а иногда и на устах российских политиков. И Владимира Путина тоже, заявившего, что распад СССР является травмой.

— Как бы вы охарактеризовали сегодняшние эстонско-российские отношения?

— Как деловые, интенсивные. Об этом мало говорят, но у нас с Россией нет никаких проблем на уровне сотрудничества таких структур, как пограничная служба, таможня, совместная борьба с наркотрафиком, нелегальным транзитом. Неплохо складываются отношения в области культуры, туризма, тесно сотрудничают приграничные местные самоуправления. Если бы не вмешательство Москвы, это сотрудничество было бы еще теснее.

— Недавно Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) большинством голосов осудила преступления коммунистических режимов. Делегация России, за исключением В.Жириновского, голосовала против. Каково было Эстонии оказаться в одной компании с Жириновским?

— Мы не спрашивали В.Жириновского, как он намерен проголосовать. Это было его личное решение, тем самым он преследовал какие-то свои цели. Фигура В.Жириновского хорошо известна, он любит эпатировать публику и делает это постоянно, вызывая к своим выступлениям ироническое отношение. В.Жириновский — быть может, сам того не подозревая, — делает много работы за делегацию той же Грузии, Молдовы или Латвии. Короче, наш человек в ПАСЕ...

— Какую задачу ставит МИД Эстонии перед послом в России?

— Все зависит от конкретной ситуации. В мою бытность послом одной из актуальных тем был договор о границе, который к тому времени уже был парафирован (то есть визирован). Другая тема — интенсификация работы межправительственных комиссий для решения самых различных вопросов — экономических, гуманитарных. Наш интерес заключался в том, чтобы договорная база с Россией была всеобъемлющей и современной. Очень жаль, что деловой формат межгосударственных отношений со стороны России часто политизируется безо всякого на то резона.

— Что будет с нынешним Договором о границе? Из-за пресловутой преамбулы Россия отозвала свою подпись под ним, и он считается теперь аннулированным...

— Да ничего не будет. Мы хорошо жили и живем и без договора. Тут можно провести параллель с Норвегией, которая тоже живет без пограничного договора с Россией. Отсутствие договора о границе не помешало обеим странам — Эстонии и России — подписать соглашение, регулирующее правила пересечения границы в соответствующих контрольных пунктах и т.д. На рабочем уровне обе стороны исходят из реальных потребностей текущего дня, решая бытовые вопросы достаточно быстро. А преамбула... Она же ничего не изменила в самом тексте договора — ни точки, ни запятой. Просто в законе Рийгикогу о ратификации договора мы поместили текст договора в пространство международного права. И непонятно, почему российская сторона стала так нервничать и так реагировать. Американский конгресс, ратифицируя международные договоры, очень часто снабжает их преамбулами, которые не изменяют юридическую силу документа.

— Недавно новый посол Эстонии в России Марина Кальюранд вручила верительные грамоты президенту Владимиру Путину. Они обменялись, как это принято, несколькими положенными случаю приветственными фразами. Посол повторила приглашение Арнольда Рюйтеля посетить Эстонию, на что Путин, улыбнувшись, ответил: «Я помню». Как вы предполагаете, что он при этом подумал? Мой вариант: он подумал, что приглашающий его президент Эстонии сам проигнорировал российское приглашение приехать в Москву 9 мая прошлого года...

— В.Путин, принимая верительные грамоты послов, делает свою работу. Он вежлив, мил и обходителен. А приехал кто-то 9 мая в Москву или не приехал... Какое это имеет значение? Россия такая большая держава, она обошлась и без тех, кто не приехал. Конечно, приглашение нашего президента в силе, и мы с удовольствием встретили бы здесь В.Путина и обсудили с ним многие нерешенные вопросы.

— Кто в контексте сегодняшних реалий должен сделать первый шаг навстречу улучшению эстонско-российских отношений, превращению их в подлинно добрососедские? Россия или Эстония? Эстония или Россия?

— Думаю, что какие-то более решительные положительные шаги навстречу должен сделать более крупный партнер, потому что у него для этого больше ресурсов, больше возможностей.

— Спасибо за беседу.