Мои героини от меня за тридевять земель

Николай ХРУСТАЛЕВ

Питерскую актрису Марию Кузнецову можно назвать сейчас одной из самых востребованных актрис российского кино. Только впоследнее время мы видели ее в картине Алексея Учителя «Космос как предчувствие», в претендующем на «Оскара» «Итальянце»Андрея Кравчука, в «Казусе Кукоцкого» по Улицкой, который снял Юрий Грымов. А ведь были пораньше еще и НадеждаКонстантиновна Крупская, императрица Екатерина Великая в картинах Александра Сокурова «Телец» и «Русский ковчег». Так чтопоговорить с актрисой петербургской Александринки было о чем.

Прогулка по летнему лугу

- Всегда ли была удачлива? Нет, конечно. Хотя, неправа… Если воспринимать удачу, как прогулку по летнему лугу с цветами в руках, то о таком приходится только мечтать. Моя удача состоит в том, что сумела добиться того, чего хотела с самого детства. Сколько помню себя, а помню примерно лет с трех, всегда хотела стать актрисой. При этом родилась в сугубо научной семье, родители были биологами. Конечно, меня водили в театры, музеи…

- Водружали на стул для чтения стихов гостям…

- Нет, никогда. Просто я рано начала занимать себя самостоятельно разными делами - играть, читать, и все, что читала, пыталась себе изобразить.

- Удача в кино пришла к вам не сразу. А в театре?

- Мне кажется, что всегда играю меньше, чем могла бы отдать театру.

- Любой артист комплексует по этому поводу.

- К сожалению, это не комплекс, а реальность. Нередко приходится довольствоваться прежними работами и тем, что готовишь самостоятельно.

- Получается, даже популярность в кино не является здесь определяющей?

- Не является. Театр у нас непростой, а спектакли в основном «мужские». Но в Александринку я пришла сразу после института, она – моя, я ее люблю и надежд не теряю. Что же до кино, то пока была молода, привлекательна и полна сил, то особенно ему как бы и не была нужна. А вот перейдя в разряд характерных актрис, начала сниматься. Сначала в крохотной роли, потом за маленькими начали появляться и побольше, на «Ленфильме» уже знали, что есть такая артистка, с которой не требуется сильно возиться, она выходит на площадку и делает, что требуется. Вообще я считаю, что профессионал, даже если в роли ничего нет, все равно обязан в ней что-то сделать, придумать, не стрелять холостыми патронами.

- Спасибо театру, выходит.

- Скорее, моим учителям. А учил меня Игорь Олимпиевич Горбачев.

- А артист Горбачев вам нравится?

- Во всяком случае, Хлестакова лучше не сыграл никто…

- Как вы попали к Сокурову?

- Александр Николаевич искал актрису на роль Крупской, и кто-то сказал его ассистенту по актерам Татьяне Комаровой, что есть вот такая Мария Кузнецова, может, стоит посмотреть.

Крупская

- В «Тельце» есть удивительная сцена, когда Надежда Константиновна, одетая во что-то невообразимое, с распухшими ногами сидит на лугу среди цветов… Но когда смотришь фильмы Сокурова, то возникает ощущение, что актеры, которые с ним работают, попадают в заданную режиссером жесткую схему, не предполагающую творческой самостоятельности, при том, что результат нередко поражает.

- Неужели, глядя «Тельца», вы не увидели в нем огромной доли актерской импровизации и перевоплощения? Неужели это незаметно? Мне кажется странным, что об Александре Николаевиче идет такая молва. Все не так: приступая к работе, он начинает не с характерности, а с характера, который тебе предстоит сыграть, с содержания. А уж как ты это сыграешь, твоя кухня. Тот самый эпизод с цветами – актерское предложение, другое дело, что Александр Николаевич к нему подводил, нет, говорил, еще поищем, но чтобы – руку вправо, руку влево - этого не было даже в помине. Работаешь, как дышишь.

- Что испытала актриса Кузнецова, получив предложение сыграть в «Тельце» жену Больного, как звалась героиня в сценарии?

- Во-первых, мне всегда были интересны фильмы Сокурова. На каком-то подкорковом уровне они меня завораживали. «Молох» просто потряс. В том числе актерскими работами, как это они так могут существовать, подумала. Кстати, ощущения схемы у меня тогда не возникло. И когда шла на первую встречу с Александром Николаевичем, мне было просто очень интересно посмотреть на него вблизи, на утверждение на роль даже не надеялась. Проб как таковых не было – искали грим, делали фотографии, а Александр Николаевич просто со мной разговаривал. Через месяц меня утвердили. Меня поздравляли, а я испытывала страх, а когда прочла сценарий, то испуг стал уже настоящим, было от чего поежиться. К тому же это была моя первая по-настоящему большая работа в кино.

- Для многих поколений Крупская, в первую очередь, – спутница вождя и друг пионеров. Что вы искали в ней женского?

- Было ее очень жаль. Эта женщина никогда в жизни не знала, что значит быть любимой. Ее никто никогда не любил, так сложилось. Семья Ульяновых приняла ее в штыки, сестры Владимира Ильча над нею откровенно издевались, все эти клички – Селедка, Минога – придумали ей они. А мужу они так понравились, что он сделал их партийными. А Надежда Константиновна его не просто любила – боготворила. Вот сама-то она знала, что значит любить. Вообще после фильма Крупская стала для меня удивительно близким человеком, испытываю к ней родственное какое-то отношение, жалею…

- После этой роли вы и получали немало предложений, и сыграли в кино немало. Крупская навсегда осталась планкой?

- Зачем, жизнь шла дальше. Но роли такого масштаба пока больше не случилось, можно говорить, что по уровню к ней приближается Василиса из «Казуса Кукоцкого», уж не знаю, что там в результате вышло, роль совершенно противоположная. Так пока судьба складывается, что роли приходят непохожие. Мне всегда казалось, что играть не похожее одно на другое, – это и есть профессия. Я в предлагаемых обстоятельствах – тут, мне кажется, классик погорячился, от себя надо уходить как можно дальше. Что, Крупская – это я? Или Василиса. Сама я смешливая, мобильная, другая, а мои героини от меня за тридевять земель.

Лягушка в молоке

- Про одну женскую судьбу мы уже сейчас поговорили, но она - создание режиссера и актрисы. А какой вам представляется по жизни отдельно взятая женская судьба?

- Наверное, особенность моей страны в том, что в любые времена она никогда не обращала внимания на человека в отдельности. К сожалению. А что касается женщины, то, по-моему, это так индивидуально, и счастливыми или несчастливыми мы делаем себя сами. И от времени это не зависит. Другое дело, что, начиная с 17-го года, на женские плечи легла огромная дополнительная ноша. Женская судьба в России - вопрос, конечно, непростой, но мужская разве проще? Мне кажется, никогда нельзя сдаваться, очень люблю сказку про лягушку, которая угодила в крынку с молоком, и, чтобы выбраться, взбила молоко в масло. Я, наверное, та лягушка. Возможно, Господь дал мне такой характер, но я редко отчаиваюсь. Очень люблю жизнь, считаю, что она прекрасна. И как может быть иначе, если есть близкие, друзья, профессия, книги, вот этот стол, этот чай… Кто-то однажды сказал, что счастье не нужно воспринимать глобально, вот вы сидите перед окном, за ним льет дождь, а рядом близкий человек – это и есть счастье. А что будет через 5 минут и как из этого выбираться - посмотрим…