Михаил Рычагов: игрок и тренер

Игорь САВЕЛЬЕВ

Фото Максима ЧИЧЕРИНА

В течение двух недель в Таллинне проходили шахматные баталии, посвященные 90-летнему юбилею Пауля Кереса. За это время столицу Эстонии посетили множество гроссмейстеров, которые сыграли на нескольких международных турнирах. И только в одном из них победу одержал эстонский шахматист Михаил РЫЧАГОВ.

— Сейчас помогаю Алексею Широву в подготовке третьей книги «Fair in board» («Огонь на доске»), которую можно отнести к разряду специальной шахматной литературы. Примечательно, что первые две книги вышли в 1997 и 2005 годах на английском, испанском, французском, шведском и даже португальском языках, а на русский так и не были переведены.

— В шахматном мире ты считаешься тренером Алексея Широва, входящего в элиту мировых шахмат. Расскажи, как возник этот союз?

— С Алексеем Шировым мы работаем уже восемь лет. Познакомились на шахматных турнирах, подружились, вместе обсуждали разные варианты. Инициатива совместной работы исходила от него. Он предложил мне стать его секундантом.

— Считается, что у игрока и тренера в шахматах должен быть разный уровень мастерства?

— Я согласен с этим. Игрок должен быть выше классом, а иначе могут начаться конкурирующие отношения.

— В чем заключается работа шахматного тренера?

— Прежде всего, это подготовка различных вариантов дебютов, разбор игры противника, поиск его слабых сторон. В основном это работа на больших турнирах или перед крупными соревнованиями. Для чего нужен тренер или, как в шахматах говорят, секундант? Во-первых, это другой взгляд со стороны, а во-вторых, для того, чтобы шахматисту, отыгравшему 5 часов за доской, дать возможность отдохнуть, просто выспаться. За это время секундант разберет игру предстоящего соперника, подготовит дебюты, а наутро предоставит возможные варианты, а уже дело самого игрока выбрать ту схему, которую он будет использовать.

— Когда вы вместе работали в последний раз?

— На недавнем Кубке мира в Ханты-Мансийске. К сожалению, Алексей там рано сошел с дистанции, в 1/16 финала.

— Сейчас на турнире «Вспоминая Пауля Кереса» Широв откровенно провалился, набрав 0,5 очка из 9 возможных. В чем причины такой игры?

— Пол-очка из 9 для шахматиста класса Широва – это результат мистический. Понятно, что в Таллинн он приехал неподготовленным. В декабре проходили выборы в правление Ассоциации шахматных профессионалов — своеобразный профсоюз шахматистов, и большую часть времени он был занят бюрократической работой, перепиской, подготовкой документов. Алексей по натуре игрок, поэтому, даже будучи не в форме, пытается сыграть изящно, интересно. Другой бы после нескольких поражений подряд постарался бы закрыться и сыграть на ничью, а Широв остался верен себе. Можно проиграть турнир, но когда ты проигрываешь все партии, это что-то из области мистики.

— В отборочном турнире «Вспоминая Пауля Кереса» ты выступил не слишком удачно, а на фестивале, прошедшем под эгидой Эстонского шахматного союза, победил...

— На первом турнире, я, скажем так, разогрелся. Немного не хватило концентрации. В последнем туре я проиграл Хансену, и в итоге мы оба не вышли в финальный турнир. К тому же стоит отметить, что в этом году состав участников даже в отборочном турнире был как никогда высок – более 30 гроссмейстеров. А ко второму турниру я подошел уже более взвешенно. Поэтому и удалось его выиграть.

— Ты считаешь себя профессионалом?

— Если человек большую часть своего времени посвящает какому-то делу, то он профессионал в этой области. У меня шахматы забирают большую часть всего времени, так что я считаю себя профессионалом.

— С кем еще тебе приходилось или приходится работать в качестве секунданта?

— Пять лет назад работал с финской командой. Но это сотрудничество было недолгим. У нас приблизительно одинаковый уровень, и мне часто приходилось играть и обыгрывать тех шахматистов, с которыми работал. Чувствовал дискомфорт из-за этого и прекратил работу. Сейчас иногда помогаю женскому гроссмейстеру Виктории Чмилите из Литвы – жене Широва. Обычно мы собираемся в Риге и разбираем партии при помощи компьютера.

— Компьютеры давно стали атрибутом больших шахмат. Что ты скажешь о них, как о соперниках, тренерах?

— Компьютер – хороший помощник, неплохой спарринг-партнер. Он не зевает, не делает глупых ошибок, не нервничает. Это хороший способ проверки своих собственных разработок, находок.

— С чем связаны последние успехи компьютерных программ? Почему известные гроссмейстеры все чаще проигрывают программам?

— Давайте не будем забывать, что все такие матчи носят прежде всего коммерческий и рекламный характер. А какая из фирм, выставившая солидный призовой фонд и свою программу на суд общественности, согласится с ее поражением?

— Расскажи немного о себе. Когда ты начал играть в шахматы, сколько турниров выиграл, какие из них самые запоминающиеся?

— Научился играть в шахматы лет в пять, а заниматься по-настоящему стал довольно поздно – в 11 лет. Первым тренером была Татьяна Фомина – многократная чемпионка Эстонии. В классические шахматы выиграл более 10 турниров, точно не скажу. Выигрывал чемпионат Эстонии. В 1997 году в течение четырех месяцев трижды выполнил норматив. В прошлом году чисто выиграл крупный турнир в Ювяскюля (Финляндия) с очень приличным результатом (перформанс около 2700).

— Какая из партий или побед тебе больше всего запомнилась?

— Так трудно сказать. Выиграл однажды у Василия Иванчука, но та победа была из разряда курьезных. В 1986 году служил в армии, в спортроте и выступал за Ленинградский военный округ. Выиграл эту партию, которая была первой на турнире, а потом пять подряд проиграл. Иванчук в итоге стал победителем турнира, а я очень опасался, что за такую игру меня отправят дослуживать к норвежской границе...

— Как ты относишься к тому, что в современных шахматах звание гроссмейстера девальвировалось. Сейчас уже трудно сосчитать, сколько их во всем мире?

— Индифферентно. Если ты профессиональный шахматист, то должен стать гроссмейстером. Эта тенденция началась еще в начале 80-х, во времена президента ФИДЕ Кампоманеса. Для популяризации шахмат во всем мире были ослаблены квалификационные нормы, и это принесло определенную пользу — шахматы действительно стали популярны во всем мире.

— Как ты оцениваешь нынешнюю ситуацию в эстонских шахматах?

— Как небезнадежную. Мы где-то потеряли целое поколение, поэтому сейчас шахматы переживают не лучшие времена. Но сейчас наблюдается подъем, появились сильные детские клубы, скажем – «Вабаэттур» в Таллинне или «Малетяхт» в Нарве. Способные дети есть всегда, просто мешает отсутствие мотивации. Достигнув определенного возраста, когда надо делать выбор, люди выбирают более стабильную профессию, нежели шахматы.

— Возможно ли ожидать, что кто-то из нынешних молодых эстонских шахматистов в ближайшее время произведет фурор и станет супергроссмейстером?

— Пока я не вижу таких игроков у нас. Если ты в 18 лет не играешь на гроссмейстерском уровне, то говорить о феномене трудно. Пока из наших молодых шахматистов никто не может приблизиться к такой отметке.

— Каковы ближайшие планы у гроссмейстера Рычагова?

— Пока продолжаю работать над книгой Широва и буду играть в турнирах. Осенью начнем подготовку к претендентскому матчу чемпитоната мира. Широв сыграет с Майклом Адамсом. Будем готовиться.