100 тысяч лет в лихорадке

Гвайн ДАЭР

«Мы живем в дурацком климате, который лишь по чистой случайности остужается дымом, и до того, как этот век закончится, миллиарды из нас умрут, а несколько уцелевших пар переселятся в Арктику, где климат будет приемлемым». Если бы кто-то другой, а не Джеймс Лавлок, заявил нечто подобное, вы бы сочли его ищущим внимания сумасшедшим паникером. Но это был сам Лавлок.

Пару веков спустя репутация Лавлока как оригинального и влиятельного мыслителя в мире науки, возможно, будет соперничать с репутацией Чарльза Дарвина. С другой стороны, может быть, некому будет вспомнить о нем и о Дарвине два века спустя, потому что цивилизации к тому времени не останется. Он утверждает, что уже слишком поздно останавливать глобальное потепление и катастрофа, которая последует в результате него, не оставит после себя ничего живого.

Великое научное прозрение Лавлока началось с вопроса: почему климат Земли и ее атмосфера настолько отличаются от тех, которые могли бы быть на мертвой планете? Два соседа Земли, Венера и Марс, имеют атмосферу, почти полностью состоящую из углекислого газа, в то время как в нашей атмосфере он составляет всего треть процента. И в этом вся разница, поскольку именно это сохраняет Землю прохладной.

При той дистанции от Солнца, которой может похвастаться наша планета, атмосфера, состоящая из углекислого газа, обеспечила бы ей температуру поверхности в 290 градусов Цельсия, и это было бы слишком жарко для жизни. Венера лишь на треть дистанции ближе к Солнцу, но, завернутая в покрывало из углекислого газа, она разогрета до 465 градусов. Так что же уменьшает содержание углекислого газа, обеспечивая нас той приятной, легкой кислородно-водородной атмосферой, которая удерживает среднюю температуру Земли в промежутке от 10 до 20 градусов вот уже три с половиной миллиарда лет? Конечно, жизнь.

На ранней стадии атмосфера Земли почти полностью состояла из углекислого газа. В период до появления жизни концентрация углекислого газа постепенно увеличивалась бы (он поступает из вулканов и постепенно накапливается), и планета все больше нагревалась бы. Но тут появились ранние формы жизни, которые всасывали углерод и выпускали в атмосферу кислород как отходы своей жизнедеятельности. Затем в процессе эволюции появились новые формы жизни, которые использовали кислород для куда более сложного обмена веществ, и так постепенно сложилась вся биосфера.

Земля полна жизни, потому что температура на ней позволяет жить, а это происходит благодаря тому, что в значительной части атмосфера свободна от углекислого газа. Фактически средняя температура на нашей планете колебалась в пределах 10 градусов в течение трех с половиной миллиардов лет, даже несмотря на все ледниковые периоды и потепления, которые, казалось бы, вызывали такие драматические изменения климата. За этот период времени тепловая отдача Солнца выросла на 20-30 процентов, и даже несмотря на это, климат не изменился. Что-то удерживает его стабильным. На эту роль есть только один достойный доверия кандидат — сама жизнь. Лавлок сделал интеллектуальный прорыв в 1970-е годы, когда предположил, что живые существа эволюционируют на планете, формируя окружающую среду путем сложного химического обмена, они поддерживают среднюю температуру, содержание соли в Мировом океане и другие ключевые показатели, оптимальные для жизни. Он хотел назвать этот сложный механизм «тенденцией биокибернетической универсальной системы», но его сосед, романист и лауреат Нобелевской премии Вильям Голдинг убедил его назвать это «Гайа».

Это было ошибкой. Романтики Нового Времени приветствовали эту концепцию, но их энтузиазм снизил ее научное значение. Лишь в последние десять лет теория Лавлока, теперь переименованная в «науку о земной системе», была широко принята представителями традиционной науки.

Лавлок громко волновался о глобальном потеплении на протяжении тридцати лет, потому что живые организмы хорошо справляются с постепенным увеличением выбросов углекислого года, но не способны угнаться за ростом уровня выбросов, спровоцированным промышленной революцией. В один момент эти механизмы обратной связи приведут к многократному увеличению температуры. «У Земли вскоре начнется жар, который будет длиться 100 000 лет», — предупредил Лавлок, видя, что к 2100 году температура поднимется на 5 градусов по всему миру и на 8 градусов у полюсов.

Мы живем в «дурацком климате», говорит Лавлок, который выглядит нормальным только потому, что атмосферное загрязнение в северном полушарии отражает большую часть солнечного света обратно в космос и удерживает температуру низкой. Но однажды, как бы там ни было, что-то вызовет масштабный промышленный кризис — война, которая удвоит цену на нефть, глобальная пандемия птичьего гриппа, что-нибудь еще — и за какие-то недели слой дыма станет намного тоньше. И тогда мы поймем, насколько нам жарко уже сейчас.

Такие эпизоды будут повторяться, предсказывает Лавлок, углекислый газ будет накапливаться, и старая цивилизация погибнет в большинстве мест. Большая часть густонаселенных тропиков станет пустыней, великое переселение народов сотрет границы, миллиарды погибнут от голода, а войны позаботятся о том, чтобы к ним присоединились и все остальные.

Лавлок говорит, что пытаться предотвратить этот исход уже слишком поздно: «Мы постараемся выжить, но я с грустью должен констатировать, что США или растущие экономики Китая и Индии собираются сократить объем выбросов вовремя, а ведь именно они являются основным источником загрязнения. Случится самое худшее…»

Я не знаю, прав ли Лавлок, но я отношусь к его словам очень серьезно. Он был, как он сам говорил, «неисправимым оптимистом» и никогда не говорил так, как сейчас. И это внушает беспокойство.