Кто они — Маргарита и Мастер?

Экранизация великого романа Булгакова, показанная недавно по телевизору, вызвала немало бурных споров, столкновение разных, зачастую противоположных мнений, разного рода впечатлений и толкований. Но какие бы недостатки, упущения или достоинства ни были у этого телевизионного фильма, сам факт его показа важен хотя бы потому, что он вновь привлек внимание к роману, заставил многих его перечитать, вновь постараться вникнуть в его затаенный смысл. Сегодня о романе Булгакова и его главных героях говорит Валентина КАШИНА, книгоиздатель, автор радиопередачи «Книгочей», Радио-4.

— В самом деле, кто они — Мастер и Маргарита? Кого имел в виду Булгаков, выписывая эти главные образы главной книги его жизни? Многие молодые и красивые женщины, знавшие Булгакова, хотели бы считаться прототипами Маргариты, и, быть может, первая из них — Елена Сергеевна, третья жена Булгакова, в девичестве Леля Нюренберг, имевшая на это, возможно, больше оснований, чем другие. Хотя уже делалось немало попыток умалить ее значение в жизни Булгакова, развенчать ее и даже опорочить. Но, быть может, все-таки она и есть Маргарита? Это, можно сказать, уже устоявшееся мнение, столь же всеобщее и даже банальное, как утверждение, что Мастер — это сам Булгаков.

«Литературная газета» в недавней своей публикации, посвященной роману (автор — Всеволод Сахаров), утверждает, что главная героиня романа — образ собирательный и чисто художественный, символ и миф, но избавление от земных грехов через великие испытания, которым по собственной воле и во имя любви и веры подвергается Маргарита, — это путь Марии Магдалины, падшей и возрождающейся грешницы, какой она живет в представлении народа. Ясно, утверждает автор, что этот значимый образ давно отделился от евангельского текста и живет самостоятельно. Так же, как, по мнению этого автора, Маргарита давно отделилась от своих многочисленных прототипов и живет в булгаковском романе и сознании читателей сама по себе, увлекая собой и за собой.

Но есть необычная и очень странная версия, выдвинутая не писателем, не литературоведом, а киевским горным инженером, а позже юристом-международником Альфредом Барковым. Книга, в которой он выстраивает эту версию, исследуя на свой лад текст романа, была издана в Киеве в 1994 году. Это, как мы все понимаем, было нелегкое время. Книга мелькнула в водовороте событий и пропала. Может быть, раскуплена, может быть, пылится где-то на складских полках в куче макулатуры, может быть, тираж был слишком мал. Словом, найти ее практически невозможно. Я прочитала о ней в одной из журнальных публикаций, где автор ссылался на нее, эту книгу, и стала ее искать.

Специалисты в области литературы говорят, что Барков был сумасшедшим, или, если говорить мягче, этичнее, не совсем здоровым человеком. Может быть... Книга действительно хаотична, сумбурна, но версия, развернутая Барковым, любопытна, а от исследования им текста романа совсем отмахнуться трудно. Книга недаром называется: «Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение».

Мы узнали этот роман с большим опозданием, сдвигом во времени, и потому многие детали романа кажутся нам непонятными, неточными, но современники Булгакова, надо полагать, видели это иначе.

Вот, скажем, трамвай у Патриарших прудов, как утверждают многие москвичи, никогда не ходил, а ведь именно там произошло несчастье с Берлиозом. Вот она, одна из булгаковских «неточностей»... Между тем московские краеведы сделали открытие: как раз в описанном в романе месте обнаружены не только остатки рельсового пути, но даже след от турникета, при проходе через который Берлиоз лишился головы.

Так можно разобрать и другие кажущиеся сегодня «неточными» детали романа, за которыми, по существу, встают реальные обстоятельства, связывающие роман с определенными отрезками времени. Оказывается, Булгаков поразительно точен в описании места действия и времени, когда происходят те или иные события романа. Это, кстати, наводит на многие мысли.

Прежде чем определиться с прототипом Мастера, Барков, исследуя текст, пытается понять, определить год и месяц смерти Мастера.

Самой ранней во времени датой можно считать 1929 год, с которого возобновилось издание «Литературной газеты». О ней идет речь уже в первой главе. Помните, она оказалась в руках Воланда с портретом и стихами поэта Бездомного?

Верхний допустимый предел — 1936 год. Помните, в варьете на публику обрушились белые червонцы? Они имели хождение до 1 января 1937 года, когда была проведена денежная реформа и червонцы стали красными.

Для более точной датировки есть еще одно подтверждение. В романе есть фраза: «Нас в Массолите (по Булгакову — это объединение мастеров социалистической литературы) 3111 членов». А известно, что именно такое количество литераторов было зарегистрировано в Союзе писателей в 1936 году.

Следовательно, развязка действия наступила именно в 1936 году. Есть и еще несколько подтверждений во фразах Воланда и других действующих лиц, которые видит Барков и которые я не могу привести здесь просто за недостатком места.

Упомянув, кстати, что действие происходит в мае, Булгаков неоднократно опровергает эту дату путем настойчивого повторения фенологических признаков, переносящих его, это действие, фактически на июнь.

Вот, например, самое простое указание: кружевная тень от акации бывает только в июне. Можно определить этот месяц и по фразе Воланда, который, предсказывая смерть Берлиоза, произносит каббалистическое заклинание: «Раз, два... Меркурий во втором доме... Луна ушла». Во «втором доме» планета Меркурий находится с середины мая до третьей декады июня в 1936 году. Тут еще можно было бы говорить и о лунных затмениях, которые имеет в виду Воланд, и одно из которых, второе, приходится на 19 июня 1936 года. А в этот день, как мы помним, страна прощалась с ушедшим из жизни А.М.Горьким.

Почему они важны, эти даты? Барков считает, что должен был их определить для того, чтобы приступить к основной загадке романа, проверке версии о том, что основным прототипом Мастера — при всей обобщенности этого образа — является Горький. Барков находит в романе множество скрытых, завуалированных, но становящихся ясными при исследовании, как он считает, указаний на то, что образ Мастера связан именно с Горьким.

В пользу его версии может говорить и такой факт: в годы работы над «Климом Самгиным» мысль писателя устремлялась к Риму, Тиберию и Понтию Пилату, о чем Булгаков мог знать из рассказов тех, кто бывал в доме Горького в годы его жизни на Капри.

Кстати, о Капри... Помните, в романе есть эпизод: Пилат угощает Афрания вином. «Превосходная лоза, прокуратор, но это не Фалерно?» «Цекуба...» — любезно отозвался прокуратор.

В этом эпизоде, считает Барков, важно не то, что упомянуто фалернское вино, воспетое в Древнем Риме Горацием, а в России — Батюшковым. Главное в том, что фалернское вино производится в итальянской области Каспании (Неаполь, Сорренто, Капри), с которой связана немалая часть биографии Горького. Да и вожделенная для Пилата метрополия, куда он так стремился из «ненавистного Ершалаима», — это Капрея, тот же остров Капри, где и сегодня показывают туристам виллу Горького. А вот вина «Цекуба» нет, нет даже такого слова ни в одном словаре. Возможно, Булгаков употребил название этой несуществующей марки, желая вызвать еще одну ассоциацию с именем Горького. В писательской среде 20-30-х годов это несколько видоизмененная аббревиатура была бы понятна. Она увязывалась с названием «Центральной комиссии по улучшению быта ученых», образованной в 1921 году Горьким.

Упоминание Воландом Фауста тоже, по мнению Баркова, связано с именем Горького. Еще в начале века, высказывая идею об издании массовым тиражом лучших образцов мировой литературы, он предлагал составить и сборник с легендами о Фаусте с адаптированием до уровня широкой публики, с отсечением всего «лишнего», что не способствовало, по его мнению, воспитанию нового человека. Эту идею он пронес через всю жизнь, и в год своей смерти — в 1936 году, — беседуя со знатоком немецкой литературы Штормом, вновь упомянул о ней.

А разве слова «вылепить нового гомункулуса», спрашивает Барков в своей книге, не вызывает ассоциации со стремлением Горького воспитать нового человека?

Барков видит и еще целый ряд доказательств в пользу своей версии. Клиника, например, в которой встретились Иван Бездомный и Мастер, со значительной степенью вероятности может рассматриваться как некое отображение Всесоюзного института экспериментальной медицины, а профессор по промыванию мозгов Стравинский напоминает профессора Сперанского. А этот Сперанский, кстати, был близок к семье Горького и присутствовал при скоротечной и весьма таинственной болезни его сына Максима с летальным исходом. Между прочим, Нина Берберова, располагавшая едва ли не полным сводом воспоминаний о Горьком, поставила вопрос о подлинной роли, которую сыграл профессор Сперанский в доме Горького. Булгаков не мог об этом не знать.

И трагедию Мастера, понимание им своего перерождения, утраты идеалов тоже можно, как считает Барков, увязать с именем Горького в последние годы его жизни. Муки Мастера Михаил Булгаков, по мнению Баркова, демонстрирует введением в повествование откровенной параллели: Ершалаим — Москва, две части романа. Там, в Ершалаиме, казнили Иешуа, а в Москве — свободу творчества. Там был виноват Пилат, здесь в немалой степени Мастер — Горький.

В романе нет попытки перечеркнуть огромные заслуги Горького перед народом. У Булгакова, считает Барков, Горький — жертва тех, кто превратил его в шахматную фигуру чужой партии.

Ну, а Маргарита? Барков тоже проводит целое исследование, в результате которого приходит к мысли, что прообраз этой удивительной женщины — знаменитая актриса МХАТа Мария Федоровна Андреева. Не Закревская-Будберг-Бенкендорф, хотя, быть может, она больше подходит к некоему ведьминскому подобию, а именно Андреева. Не случайно Булгаков поселил Маргариту в особняке Морозова. Именно Андреевой Савва Тимофеевич передал свою страховую премию перед самоубийством. Через нее он передавал крупные суммы денег на нужды партийной печати.

Барков приводит массу существенных, по его мнению, доказательств в пользу своей версии. Хотя и противоположных свидетельств тоже немало. Верить ли Баркову? Не знаю... Но то, что его книга, его исследование, заставляют и нас размышлять над этим великим романом, уже хорошо. Думаю, настоящие, глубокие, объективные исследования текста романа, творчества Булгакова еще впереди. Тогда многое станет известно...