"МЭ" Суббота" | 15.07.06 | Обратно

Мне нужна многоцветная история

Прежде чем хоронить советскую эпоху, следует перечитать Ленина. Столь неожиданная мысль принадлежит молодому эстонскому писателю Яаку Урмету, опубликовавшему свое эссе на полосе мнений Eesti Päevaleht.

Пугаться читателю не стоит, эссе посвящено не разбору трудов классика большевизма, а тем дебатам об истории, которые происходят на наших с вами глазах.

«Эстонское время! Эстонское время! Совсем не мед оно было» - с этих слов, услышанных от своей двоюродной бабушки в начале 90-х годов, по признанию Урмета, начался некий пересмотр собственного отношения к новейшей истории. В то время сам он был «вдохновлен охватившим все общество патриотизмом» и думал об «эстонском времени» совсем иначе. Фраза, сказанная пожилой женщиной, запала глубоко в память. Эта «еретическая фраза», видимо, сильно подействовала на только складывавшееся мировоззрение автора, что сегодня он вправе написать, что с момента его зарождения «я уже был знаком со слепым фанатизмом и просвещенной ересью. Я уже научился отвергать первое и ценить второе. Именно поэтому я не переношу черно-белой истории. Все, кто бродит вокруг, держа в одной руке кисть с черной краской, а в другой - с белой, для меня по ту сторону фронта. История многоцветна. Но в Эстонии сегодня предпочитают видеть ее черно-белой».

Бандит или борец за свободу?

Под этим подзаголовком молодой писатель приводит литературные примеры, которые для него отнюдь «не курьез сталинизма, а хорошо написанная и увлекательная книга». Он имеет в виду «Свет в Коорти» Ханса Леберехта. «Я не ищу в ней реалистического отражения эпохи, а принимаю как образец жанра социалистической сказки». И приводит большой отрывок, повествующий о нападении лесных братьев на деревенский хутор в Советской Эстонии. Другой приводимый пример принадлежит писателю, не столь идеологизированному, как Леберехт. Ахто Леви. Родился он в 1931 году в Курессааре, а умер в 2005-м в Москве. «В эстонской литературе он известен в основном по автобиографическому роману «Дневник серого волка». При этом, опираясь, вероятно, на личный опыт, он описывает жизнь лесных братьев на Сааремаа. Цитаты полны горечи и ничем не оправданной жестокости - повешения, изнасилования и мародерство.

Опуская эти цитаты в надежде, что заинтересованный читатель возьмет названные книги в библиотеке и прочтет их сам (они существуют в переводе на русский язык тоже), предоставим слово Яаку Урмету.

«Лесных братьев в Эстонии, обретшей независимость, немало славословят, они превращены в героев-борцов за свободу и историком Лаури Вахтре в «Истории эстонского народа» (2005), и в шестом томе академического издания «Истории Эстонии» (2005), автором которого является Март Лаар. Пусть приведенные мною цитаты из Леберехта и Леви будут противовесом всему этому. Предметом для размышлений. Можно ли называть борцами за свободу людей, которые позволяют себе подобные жуткие дела.

Разумеется, среди лесных братьев были и такие, кто ограничивался лишь распространением листовок да пением нудных песен. Март Лаар в упомянутом издании относит к воинствующей части лесных братьев треть из тридцати тысяч».

Похоронить советское время?

Кому верить - Вахтре и Лаару или Леберехту и Леви? Как ответить на этот вопрос, если «в современной Эстонской Республике невозможно получить объективную информацию о лесных братьях. Есть только «очерняющий» подход к ним советского времени и «обеляющий» сегодняшний. В советское время лесных братьев называли бандитами, сегодня их головы венчают нимбами и открывают им памятники. Собрание офицеров-резервистов предлагает даже установить им памятный знак возле МИДа на площади Исландии. Но если подумать, оправдывает ли кровавые преступления то, что совершали они под патриотическим триколором?», - пишет Урмет.

А далее приводит цитату из недавней публикации профессора философии Тартуского университета, руководителя Центра этики Маргит Сутроп, которая считает: чтобы обеспечить независимость собственного государства, необходимо освободиться от ностальгии по советским временам, которая может быть обусловлена как желанием восстановить оккупацию, безразличием, а также романтизмом. А заканчивает профессор размышления фразой, которая заставила, как признается Урмет, буквально екнуть: «Для Германии ностальгию по прошлым временам можно объяснить большой безработицей». Это напомнило ему нечто фанатичное, с чем довелось столкнуться, читая в свое время Феликса Котта - российского эстонца, критиковавшего в 50-е годы эстонских поэтов, изображавших в произведениях собственное детство в буржуазной Эстонии в светлых тонах.

«Сутроп полагает, что следует вырыть большую яму и закопать в ней всю советскую эпоху. А ностальгию она определяет через безработицу! Ностальгия - явление не социальное, уважаемый руководитель Центра этики! Ностальгия - проявление бытия, существующее, не спрашивая разрешения ни у безработицы, ни у государственного устройства.

По всей видимости, у тех, чье детство выпало на советские времена, к ним отношение иное, чем у тех, кто прожил в них большую часть жизни. «Целью Советской власти было лишить человека достоинства, подавить чувство чести и стыда», - пишет Сутроп. Наверное. Но Советская власть дала мне и моим ровесникам чудесное детство. Благодарность за это во мне никогда не исчезнет, - оппонирует Урмет. - Я не думаю, что сегодняшние дети растут в среде таких же гуманных взглядов на детство. Разве не парадоксально?»

Если доводить мысль профессора философии до конца и похоронить советские времена, то тогда придется хоронить и Андруса Кивиряхка, Мехиса Хейнсаара, Урмаса Вади и всех тех, кому сегодня за тридцать, разумеется, вместе с Яаком Урметом, вместе с созданной тогда музыкой и многим, что и сегодня представляет собой культурные достижения.

И прежде чем хоронить советскую эпоху, Урмет предлагает перечитать Ленина, написавшего о том, что пролетарская культура не есть выдумка тех, кто называет себя специалистами пролетарской культуры. Все это глупость. Пролетарская культура должна быть закономерным итогом развития тех знаний, которые накоплены и выработаны человечеством, под прессом общества капиталистов, мызников, чиновников. Если в этой цитате сделать необходимые замены и вместо «пролетарская» поставить «патриотическая», то увидим, что ленинский тезис жив и сегодня, итожит автор эссе.