"Молодежь Эстонии" | 29.06.06 | Обратно

Между прошлым и будущим

Илья НИКИФОРОВ

Традиционный обед премьер-министра с редакторами русскоязычных средств массовой информации фактически вылился в длительный и подробный диалог, посвященный судьбе Бронзового солдата на горке Тынисмяги. И начавшаяся подготовка дополнительного бюджета, и особенности предстоящего председательства в ЕС Финляндии, и первый в новейшей истории Эстонии морской парад не могли вытеснить за пределы дискуссии споры вокруг памятника.

Новостью стало намерение премьер-министра Андруса Ансипа не просто перезахоронить останки советских солдат, погребенные на Тынисмяги, но сделать это с подобающими воинскими почестями. Андрус Ансип подчеркнул, что он до сих пор остается сторонником переноса не только останков, но и монумента, но готов сейчас рассматривать эти вопросы отдельно. По убеждению премьер-министра, на могилах нельзя устраивать гулянья и петь песни «под гармошку». Это, считает он, противоречит принятым традициям отношения к мертвым. Как рассказал Андрус Ансип, позиция эта сформировалась у него под влиянием долгого и откровенного разговора с Михаилом Бронштейном, человеком, которого премьер глубоко уважает и который, по словам главы правительства, каждый год приходил и будет приходить 9 мая к памятнику, но не считает это подобающим местом для песен и плясок. Можно соглашаться с премьер-министром, можно спорить, но дискуссия становится бесконечной, темы повторяются, аргументы тоже, а что-то главное ускользает. Лес за деревьями становится призрачным и неуловимым.

Оцепленный полицейской лентой монумент чем дальше, тем больше становится поводом для достаточно мелочных споров, были ли похоронены на Тынисмяги солдаты в августе 1944 года или перезахоронены в апреле 1945-го? Нес ли Бронзовый солдат долгие годы на своих плечах идеологическую нагрузку и несет ли сейчас? Сколько процентов жителей Таллинна поддерживает перенос памятника, а сколько нет? Кто бы и как бы ни ответил на эти вопросы, а тайна притягательной (а для кого-то отталкивающей) силы памятника остается тайной.

Во-первых, не стоит списывать со счетов то, что настоящее художественное произведение – любое! – обладает гипнотически-притягательной, необъяснимой силой, недоступной никаким политикам и идеологам. Будь Бронзовый солдат иным, «созданным под копирку» по утвержденному образцу, вряд ли он так волновал бы сердца. И, во-вторых, всякий памятник становится фактором политики, когда тысячи людей видят в нем не вчерашний, а завтрашний день. День прекрасный или безобразный, день притягательный или отвратительный. Поэтому проблема Бронзового солдата и состоит в том, какие уроки мы можем и должны извлечь из истории.

Урок, что нельзя безоговорочно поддаваться на ультиматумы и оставаться один на один с кем бы то ни было, мы уже извлекли. Президент Арнольд Рюйтель не устает напоминать о доктрине «тотальной обороны» и всеобщей воинской повинности, а сторонник профессиональной армии премьер-министр Андрус Ансип указывает на взаимные обязательства с Североатлантическим альянсом. Это самые простые, даже поверхностные выводы. Ведь чтобы солдаты не гибли на поле брани, нужно прежде всего не начинать войну. Но мы не всесильны и не всемогущи. И вопросы, на которые придется дать ответ, могут оказаться куда заковыристее, чем дилемма: стрелять — не стрелять?

Позволительно ли нам – Эстонской Республике — отстаивая свои интересы и свободу, становиться на «сторону дьявола»? И это не вопрос прошлого и не только Эстонии. Достаточно обратить внимание на недавние слушания в ПАСЕ по поводу «секретных тюрем» и внесудебных арестах.

А какую цену можно заплатить за свободу народа и независимость государства? Обычно говорят, что за свободу можно и жизнь отдать. Свою! А чужую?! Восстановление территориальной целостности Финляндии в ходе последней войны полностью обесценилось участием в блокаде Ленинграда и гибели почти миллиона мирных горожан.

Как распознать «дьявола», пока выбор, чью сторону принять, является действительно свободным? Оправдывают ли нас форсмажорные обстоятельства, геополитический или энергетический кризис? И могут ли быть вообще какие-то оправдания, снимающие вину и ответственность? 70 лет назад наша политическая элита не задавалась такими вопросами, и, когда их внезапно задала сама История, то ответов не оказалось, вот мы и очутились между прошлым и будущим.