"Молодежь Эстонии" | 17.03.06 | Обратно

Сертификат по русском языку…

С профессором Андреем КРАСНОГЛАЗОВЫМ, директором по развитию центра «Пушкин», беседует журналист Нелли КУЗНЕЦОВА.

Фото Александра ГУЖОВА

— На сайте Росзарубежцентра появилось информационное сообщение о том, что достигнута принципиальная договоренность о совместной работе между Росзарубежцентром и центром «Пушкин», основанным в Таллинне вами и профессором Ингой Мангус. Он существует уже несколько лет, в нем работают кроме руководителей еще 20 с лишним человек, в основном — преподаватели, и все они ведут, как мы знаем, большую работу. А теперь, похоже, в деятельности центра начинается новый этап. Так ли это? И что означает эта договоренность? Какие обязательства она налагает на вас? И что это даст нам, русскоязычным жителям Таллинна и республики в целом?

— Да, действительно, такая договоренность есть. И в начале мая, как мы ожидаем, состоится и официальное подписание договора, в связи с чем предполагается приезд главы Росзарубежцентра Элеоноры Митрофановой. Это будет торжественный, праздничный акт, как бы окончательно закрепляющий наши договорные отношения. Но работа уже идет. На днях мы получили от Росзарубежцентра библиотеку, за что его сотрудникам огромное спасибо. Мы, правда, рассчитывали, что будет больше учебно-методической литературы для наших нужд и для школьных преподавателей русского языка как иностранного. Но думается, что это дело наживное и мы еще не раз будем получать литературу из Москвы.

Мы получили также и ряд видеофильмов, DVD-фильмов, и сейчас все это приводим в порядок, начинаем составлять каталог, чтобы в дальнейшем было легче и удобнее пользоваться этим богатством всем желающим, всем, у кого возникнет в этом потребность.

Хочу напомнить, что основная, непосредственная деятельность Росзарубежцентра — это культурное и научное сотрудничество в странах зарубежья. Росзарубежцентр сотрудничает с более чем 60 странами Европы, мира. И во многих из них есть его представительства. В Эстонии, как известно, такого представительства нет. Пока нет… И центр «Пушкин» должен стать некой опорной точкой, некой площадкой, на которой будут проводиться акции Росзарубежцентра. Соглашение, которое мы заключили, и оговаривает наши, центра «Пушкин», права и обязанности при проведении таких акций. Это могут быть выступления каких-то творческих коллективов, «круглые столы», передвижные выставки и т.д. А если будут какие-то более массовые мероприятия, то, возможно, придется арендовать где-то подходящие помещения, залы.

Кстати, люди, которым это интересно, всегда могут к нам обратиться за информацией о деятельности Росзарубежцентра. Официально мы, конечно, представительством Росзарубежцентра быть не можем. Но такие договорные отношения, которые теперь будут существовать между нами, тоже нормальная практика, часто используемая в разных странах форма работы. Так же, как с нами, Росзарубежцентр работает, например, в Латвии и в ряде других стран ближнего и дальнего зарубежья.

— Помнится, на страницах нашей газеты мы говорили о начале работы в рамках центра «Пушкин» школы или специальных курсов для русских ребят, обучающихся в эстонских школах. Развивается ли это направление вашей работы? Есть ли интерес и нужда в такой школе у самих школьников и их родителей? И что показывают первые результаты этой работы?

— Да, эта школа действует. И мы видим, как она нужна. Русских детей в эстонских школах становится все больше. Но есть немало скрытых проблем, которые сразу не видны, а проявляются через 3-4 года, когда с ними справляться уже трудней.

— Какие же это проблемы?

— Да ведь не секрет, что эти дети, как будто совершенно обычные, такие же, как все остальные их сверстники, говорящие по-русски, оказывается, не умеют писать по-русски и читать. Больше того… Со временем у них меняются и социокультурные ориентиры, приоритеты. Ведь все мы знаем, что эстонские дети смотрят иные мультфильмы, слушают другую музыку, читают другие книжки. Я совсем не хочу сказать, что это плохо, я просто говорю, что наши дети теряют корни. Разве мы этого хотим? Как представить себе русских юношу или девушку, которые не умеют ни читать, ни писать по-русски? И это еще не все… Со временем словарный запас русского языка становится у них очень ограниченным. Я уж не говорю о том, что они не знают и не будут знать русской истории.

— Но насколько я знаю, ваши дочери тоже учатся в эстонской школе… Хотя потеря русского языка, русской культуры в такой семье, как ваша, где отец и мать — доктора филологических наук, профессора, им, наверное, не грозит. Вы много занимаетесь своими детьми? И как вы решаете эти проблемы?

— Хотелось бы заниматься больше. Но ведь мы тоже очень заняты. И хотя, конечно, мы с ними разговариваем, вместе читаем, куда-то ездим, что-то показываем, все же, оказывается, этого мало. Я как-то услышал от своей младшей дочери, пришедшей из школы, поразительную новость: Петра I убил кто-то из его ближайшего окружения. Да еще ножом в спину… Допускаю, что ребенок мог что-то неверно понять, но ведь откуда-то она взяла этот исторический анекдот. Я долго объяснял, что ничего подобного никогда не было, что царя Петра никто не убивал. А ведь мы, в сущности, наткнулись на эту «новость» в разговоре случайно. Быть может, такие или подобные «новости» застревают в головах и других детей. Только родители об этом не знают.

Вообще, если говорить о нашем опыте, то должен сказать, что первые 2-3 года мы боролись за эстонский язык, а потом нам пришлось бороться за русский. И я думаю, эта борьба будет продолжаться до самого окончания школы. Мы видим, что страдает понятивный аппарат, что девочки не знают многих слов и понятий, которые столь привычны для нас, что мы оперируем ими, почти не задумываясь. Это нечто само собой разумеющееся. Но не для них…

Должен сказать, что мы с женой долго и даже мучительно думали, в какую школу — эстонскую или русскую — отдать своих детей. И решили все-таки в конце концов: пусть они учатся в эстонской. Нам хотелось сделать так, чтобы не перекрыть им доступ в эстонскую элиту, вернее не так — в элиту эстонского государства. А для этого надо не просто знать язык, а знать его очень хорошо, знать эстонскую культуру, понимать этот народ, глядя на него, так сказать, изнутри. К тому же, обрасти связями, друзьями, что тоже дает эстонская школа. Но при этом мы, конечно, считали, что наши дети ни в коем случае не должны потерять свою русскость.

Мы пригласили для наших детей репетитора. Четыре часа в неделю они занимаются с этим преподавателем русским языком, русской литературой, развитием речи.

— Ну, это далеко не каждой семье под силу. Не так ли?

— А я не вижу другого выхода. И для себя, и для других… Ведь ситуация достаточно остра. Эти дети не знают своей истории, традиций, прошлого своего народа.

Кстати, некоторые родители считают, что причин для волнения нет, ведь дети в эстонской школе начнут учить русский язык с 6-го класса. Но они не понимают, очевидно, что русский язык их дети будут изучать не как родной, а как иностранный. А это совсем не одно и то же…

Вот именно поэтому мы и создали в центре «Пушкин» школу для русских детей, обучающихся в эстонской школе. Они занимаются здесь русским языком, литературой, историей. Мы видим, насколько это важно, необходимо, и хотели бы, чтобы родители больше знали о существовании этой школы.

Вообще, я думаю, я убежден, что проблема «русские дети в эстонской школе» требует серьезного научного исследования. Тут много разных аспектов. Скажем, обобщение опыта глубокого погружения… Или, например, как сказывается обучение на неродном языке на детях разных психологических типов. Мы даже по двум нашим девочкам, воспитывающимся в одной семье, в одинаковых как будто условиях, видим, насколько разным у них остается восприятие неродного языка, всей этой культуры, системы взаимоотношений в эстонской школе и т.д.

Удивительно: на разные опросы, скажем, какой хлеб покупают горожане или что думают по поводу водочных магазинов, деньги есть, а на такое серьезнейшее исследование самых, быть может, острых проблем — нет. А ведь проблемы нарастают… Они дадут о себе знать и тогда, когда гуманитарные предметы в русской школе будут переводиться на эстонский язык.

— И об этом надо говорить много, открыто и на разных уровнях… Чтобы подходить к решению всех этих проблем со знанием реальной ситуации.

— Вот именно. Хочу коснуться еще одного вопроса. Он-то как раз радует, рождает оптимизм. 31 марта у нас будет первое массовое тестирование эстонских учащихся гимназических классов по русскому языку.

Это абсолютно добровольная акция. Около 20 старшеклассников, или даже больше, Реальной гимназии — это хорошая эстонская школа, действительно элитарная — будут в свое каникулярное время сдавать экзамен на государственный сертификат России. Проявили интерес, желание иметь такой сертификат и сами гимназисты, и их родители. Я уж не говорю о директоре гимназии Гуннаре Польма, учителях русского языка Олеге Кравченко и Норе Мальс, которые очень много сделали для того, чтобы такой экзамен стал возможен. Хочется их поблагодарить особо. За отличное преподавание русского языка, за любовь к этому предмету, за то, что сумели показать и доказать ребятам, что это нужно им, что это полезно. У центра «Пушкин» с этой гимназией подписан договор, и теперь экзамен на сертификат по русскому языку здесь будет проходить ежегодно. В этой школе поняли, что оценка в табеле, по существу, ничего не дает. А сертификат, являясь международно признанным документом, повышает конкурентоспособность молодого человека, делает более солидным, весомым его «европейский портфель».

В сущности, это четырехсторонняя акция, в ней четыре участника: центр «Пушкин» и Реальная гимназия, а также Министерство образования Эстонии и Министерство образования России, поддерживающие эту акцию.

Тут, кстати, предусматривается довольно высокий сертификационный уровень. По международной классификации это — «Б-1». Это очень хорошо.

Ребятам на экзамене будут предложены закрытые тесты. Мы и сами не знаем, какими они будут. Мы получим их из Москвы накануне экзамена и откроем прямо в классе.

Некоторый опыт у ребят уже есть. Они готовились к экзамену по открытым тестам. И многие показали очень высокий результат, близкий к 100%.

Так что мы болеем за ребят и надеемся, что этот первый большой экзамен на сертификат пройдет хорошо.