"МЭ" Суббота" | 18.03.06 | Обратно

В спектакле Русского театра «Потерянный сын» (1961 г.) Иван Рассомахин исполнил главную роль. Пожалуй, только любители театра с большим стажем могут вспомнить, как в далеком 1948 году в столице Эстонии открывался Русский драматический театр. Из Москвы в Таллинн приехал выпускной курс ГИТИСа - мастерская народного артиста СССР В.В.Белокурова и В.И.Мартьяновой, к которым присоединились несколько московских актеров старшего поколения. Первыми спектаклями нового театра были дипломные спектакли бывших студентов, а затем в афише стали появляться и новые названия спектаклей, которые часто ставили московские режиссеры-педагоги. Очень скоро в молодежной труппе засверкали звездочки и звезды, которые своими искрометными работами снискали любовь таллиннских зрителей. Среди них выделялся высокий, стройный, энергичный Иван Рассомахин. Вскоре он проявил себя как драматург и режиссер, и нередко пьесу драматурга Рассомахина ставил режиссер Рассомахин, а одну из главных ролей играл актер Рассомахин. 14 лет отдал Иван Данилович Русскому драматическому театру Эстонии. Потом уехал в Ленинград, стал режиссером театра, телевидения, радио. Почти четыре десятилетия его имя появлялось на театральных афишах и в титрах телевизионных спектаклей. Совсем недавно И.Д.Рассомахину исполнилось 84 года. От активной творческой деятельности он отошел - возраст. Но сел за книгу воспоминаний. Три года продолжалась его кропотливая работа с петербургским журналистом Николаем Кавиным. И вот рукопись легла на стол издателя. Надеемся, вскоре книга будет издана. С любезного согласия автора предлагаем читателям «МЭ» - «Субботы» небольшие главы из книги. С.МАТВЕЕВ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Помню, в Таллинне...

Иван РАССОМАХИН

Первый концерт

Какие только курьезные случаи не происходят в жизни! Порою смешные, нелепые - они могли прозвучать забавным эпизодом даже в драматических ситуациях. Скажи мне кто-нибудь, что пройдет совсем не много времени после окончания войны и придется мне кланяться немцам - не поверил бы.

В Таллиннском театре на доске объявлений распоряжение: в числе большой концертной бригады мы должны выступить в лагере для военнопленных. Концерт сборный. Это значит, что вместе с нами будут и артисты из оперного театра, из филармонии, оперетты, циркачи. Это жанры, не требующие знания языка, понятные иностранцам. А как быть нам, «разговорникам»? Администрация лагерного комплекса успокаивала: «Живут они здесь уже три года, знают и русский язык, и эстонский». Но тут возникает другая проблема: как быть с выходом на поклоны? А если на «бис», по требованию публики?

Возглавляла эту концертную бригаду народная артистка республики, солистка оперного театра, секретарь партийной организации Ольга Лунд. На наш вопрос она пожимает плечами и, обратившись персонально ко мне, говорит:

- Вам виднее, вы ведь только что из Москвы.

Проходя по огражденному колючей проволокой двору, мы были удивлены: у каждой скамейки - цветущие ромашки, у административного помещения - кусты роз. Ожидающие у входа в клуб опрятно одетые люди уступают нам дорогу, улыбаются, кто-то из нас улыбается в ответ. Встречающее начальство успокаивает:

- Все будет хорошо: они так готовились к этой встрече, не раз обращались с просьбой к городским властям, чтобы к ним приехали артисты. В этом никто не отказывал, но чтобы явились в таком большом составе - для них такое впервые.

Перед началом концерта было странное ощущение: мы стояли за кулисами, а мимо проходили одетые во все темное люди - на ком-то пиджак, на ком-то рубаха - но не в форме зэков. В руках у многих музыкальные инструменты. Через минуту-другую дали занавес, и в их исполнении зазвучала «Песня о Ленинграде»:

Город над вольной Невой,
Город нашей славы трудовой...

Поначалу кто-то из нас не выдержал, прыснул, но потом, не сговариваясь, мы стали рядом с певцами и музыкантами - «фашистами»! Их солист был явно оперным певцом, и с какой же теплотой он пел, естественно, на русском языке. Все выглядело так торжественно, празднично, что мы, как только они закончили, переглянувшись, зааплодировали. Сидящие в зале встали.

Рассказываю об этом, и сегодня не верится, что походило это, скорее, на какое-то братание, иначе не назовешь. Только теперь я думаю: что же все-таки главное в человеке?! Справедливость? А как же с тем, что...

В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой
Сережка с Малой Бронной
и Витька с Моховой...

Примечательно: в том концерте принимал участие тогда никому еще не известный, только что вернувшийся из рядов Советской Армии молодой Георг Отс. Видел я, как смущенно смотрел он на все, что происходило вокруг. В момент исполнения песни мне показалось, что он прослезился, и, не зная слов, на ходу ловил их, пытаясь подпевать.

Зрители восторженно встречали каждый номер нашей концертной бригады. Георга Отса долго не отпускали, ему каждый раз приходилось выходить и стоять, слегка наклонив голову. Концерт длился больше положенного. Чем закончился? Ужином. «Лагерным». Расселись они, гансы и фрицы, промеж нас и подпевали - мы им, а они нам, - хотя слов не знали. И все танцевали, как это принято у эстонцев, вокруг столов, за которыми сидели.

Сегодня, вспоминая этот концерт и то, как воспринимали происходящее все мы, не перестаю удивляться: как такое могло быть сразу после войны?

Рассказ мой был бы неполон, если б не рассказал о том, что назавтра же пригласили нас в ЦК, вручили грамоты. И тут кто-то из третьих секретарей посетовал, что не провели мы политико-воспитательную работу «на должном уровне»:

- Жалко, что никто из немецких граждан не подал сразу заявление, в котором изъявлялось бы желание вступить в коммунистическую партию. Конечно, знай мы, что так замечательно пройдет ваш концерт, присоветовали бы заранее.

Говорил он об этом, не укоряя, а скорее, как о досадной ошибке.

И если случалось мне потом бывать «на моей второй родине», - еще бы, столько лет прожил я в Таллинне, - всегда шел на Метсакальмисту, кладбище, где нет привычных нам могильных холмиков, только надгробные плиты среди сосен. И долго стоял среди могил с фамилиями своих бывших сокурсников, и обязательно подходил к месту, где покоится Георг Отс. И как хорошо, что, вернувшись в Петербург, могу поставить пластинку, напетую этим великолепным певцом и прекрасным человеком. Были мы с ним последнее время на «ты», многое знали и о личном друг друга. И если бы попросили меня назвать самого замечательного человека из всех прибалтов, с которыми был знаком, конечно, в первую очередь вспомнил бы его, Георга Отса.

Кем стал Георг Отс - известно всем. Но начинал как большой артист тогда, на том необычном концерте перед пленными немцами.

Все переменчиво на нашей планете. Эх, взглянуть бы на нее лет через сто и прочитать бы чью-нибудь биографию, вроде этих моих воспоминаний.